Madame Tutli-Putli

antimeridiem — 11.06.2023 «Мадам Тутли-Путли», Крис Лавис, Мацек Щербовски, 2007.

Посмотрел по наводке timur0, который заметил, что едва ли кто-то сможет «внятно объяснить, что там происходит». Ну, если внятно объяснить – это расшифровать и объединить в непротиворечивую схему, то вряд ли. Я вообще не любитель такого рода расшифровок. И когда мне говорят, что (например) картину Босха нельзя понять, не владея ключом его символизма, я думаю: «Что это за картина, требующая расшифровки? Это что – ребус? Благо и без расшифровки она чудо как хороша». Но что касается этого мульта, то он не кажется мне особенно таинственным. Едва ли я готов утверждать, что знаю, что имели в виду его авторы, но для меня в нем многое ясно.

Начинается все с панорамы перрона, с долгого проезда камеры вдоль скарба, разложенного в рядок. Причем ясно, что так в поездах не ездят, и это не багаж в прямом смысле этого слова. Больше всего это похоже на квартиру перед переездом, когда вещи вытащены из своих углов, но еще не перенесены в грузовик. Или вернее – на чердак, куда сложены вещи, которые вроде уже и не нужны, но выбросить их не поднимается рука. Когда же я увидел хозяйку этих вещей, одиноко поджидающую поезда, метафора стала более чем ясной. Характерно, что эта Тутли-Путли не стоит рядом с вещами налегке, а сама нагружена их частью – это те самые вещи, которыми она пользуется сейчас, но они ничем не отличаются от вещей «с чердака», все тот же хлам. Тут появляется бабочка (при первом просмотре я на нее внимания не обратил) – она будет сопровождать героиню до самого конца и символизирует она (как это водится) душу, смерть и перерождение в новом качестве. То, что эта бабочка ночная (возможно какая-то «мертвая голова) сгущает краски. Тутли-Путли отмахивается от нее, хотя наступает такой момент, когда пора уже и о душе подумать. Налетает поезд. Как это удачно сказал поэт: «Вот и январь накатил-налетел, бешеный, как электричка». При этом заметим – на перроне больше никого – каждый умирает в одиночку.

И вот Тутли-Путли в вагоне, у окна. Вещи все еще при ней. Кругом пассажиры. Это тоже стандартный ход – в «послесмертии» все еще не отделившаяся до конца душа оказывается в своего рода коконе (тут – в вагоне), где все перемешано, собрано в некий бульон, обломки жизни и жизней. Шахматисты, думающие, что это они играют, а на самом деле ими играет судьба. Мальчик, читающий руководство «How to handle your enemies», его спящий дедушка. А напротив – плотоядный чувак, привыкший брать от жизни все. Но все они здесь, не смотря ни на что – в небесном экспрессе. И вот солнце заходит. Пора окончательно окукливаться.

Поезд встал в дремучем лесу – «очутился в сумрачном лесу». Тутли-Путли открывает окно и выглядывает наружу. Вид зловещий, к тому же начинают промелькивать голубые огни. Такое впечатление, что поезд перезаряжается, заправляется инфернальной энергией, для последующего рывка, как наши поезда меняют колеса при переезде через границу. Тутли-Путли все еще держится за свои вещи и даже решает написать письмо, но успевает вывести лишь одно слово «Dear», когда около вагонного плафона снова начала биться бабочка. Тут поезд вновь ожил, взревел и понесся.

Тутли-Путли начала испытывать смутную тревогу и увидела предупреждающий плакат в тамбуре – «Осторожно! Воры!» Дальнейшее все больше напоминает буддийское движение по бардо – когда все возможно, все материализуется и в основном самое жизнеспособное – страхи. И тут же появляются воры. В жутких липких сапогах. Тутли-Путли хватает зонтик и направляет его на нечто, еще невидимое. И это тоже было – Роберт Шекли, «Абсолютная защита», когда от самого жуткого монстра, которого ничто не может сдержать, помогает одеялка, под которой прятались в детстве. Воры запускают в вентиляцию зеленый газ и заходят к пассажирам. Поезд летит, сшибая все на своем пути. Что значит этот очень, я не понял. Возможно это лишь сон, в который погрузилась Тутли-Путли под воздействием газа. И вот она просыпается. Вещей нет. Людей нет.

И тут напротив нее конденсируется похотливый сосед. Он спит. Воры взрезают его и вытаскивают какой-то орган, похоже желудок.

Тутли-Путли продолжает путешествие налегке. Она решает пробираться в голову поезда. Зачем? Это инстинкт чистых душ – они начинают движение к свету, даже если еще его не видят. Бежать тяжело, теряются последние вещи. Но зато снова появляется бабочка. И до Тутли-Путли наконец доходит – это не просто так, это главное, нужно держаться за ней. И вот уже виден свет, он бьет прямо в глаза, ничего нет кроме света и контура бабочки, которая превращается в человека. Затемнение. Теперь зрители же ничего не могут увидеть кроме унылых елок и тревожного неба. Типа что есть Брахман? Гуру молчит.

По поводу художественных достоинств. Дело Норштейна живет и побеждает, все было не зря.

Поразительна эта романтизация дряхлости. Облупившиеся руки, лица, тела. Вот бы и люли так старели – как вещи! Нет, человек не вещь, приходится платить. Если в детстве и юности поверхности настолько прекрасны, что их никакой имитацией не заменить (как это М. говорила про В. – биофарфор), так в старости лучше быть как прекрасная облупленная стена, но нет – придется терпеть дряхлость.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив