Ленинградский зоопарк в блокаду

Еще одна легендарная история, демонстрирующая самоотверженность не только работников Ленинградского зоопарка, но и остальных горожан — выкармливание детеныша гамадрила, родившегося в ноябре 1941 года. От стресса, вызванного постоянными бомбежками и обстрелами, и стремительно развивавшегося истощения у его матери Эльзы пропало молоко. И тогда сотрудники зоопарка выпросили у работников ближайшего роддома постоянную дозу заменителя грудного молока, который изготавливали на молочной кухне роддома  для новорожденных, матери которых от голода теряли молоко. На этом заменителе и выкормили маленького гамадрила. В итоге обезьяна выжила, причем не где-нибудь, а в блокадном городе — тогда как в середине ХХ века детеныши приматов вообще редко выживали в городских зоопарках по всему миру!

Нина Константиновна Александрова, учившаяся в Ленинградском сельскохозяйственном  институте после войны, рассказывала, как ее однокурсница Лида Иванова, будучи ребенком, во время блокады вместе с мамой ухаживала за животными. «Из-за бомбежек служительница зоопарка ни на час не оставляла девятилетнюю дочь одну, все время водила за собой на работу, тем более, что уход за животными заставлял обеих двигаться и хоть немного отвлекал от мыслей о слабости, голоде и собственных страданиях. Лидочка очень переживала, когда из разрушенных во время бомбежки клеток разбежались обезьянки. Их собирали потом по всему городу, приносили, дрожащих, в сумках и запеленутыми в какое-то тряпье, чтобы те не убежали снова»

В результате обстрелов и бомбежек погибло большинство обезьян,коллекция оленей.
Другие животные погибали от голода: далеко не все хищники, сохранившиеся к зиме 1941-42 годов, согласились перейти на вегетарианскую диету. А иного варианта прокормить обитателей зоопарка попросту не было: даже туш убитых и умерших животных не хватало на всех, кому требовалось мясо.
Для прокорма предпринимались невероятные усилия:
Для хищных птиц заведующей научной частью зоопарка Леонид Николаевич Соколов придумал «обманку». До войны в зоосаде разводили на корм животным очень много кроликов, а шкурки сдавали. Много кроличьих шкурок лежало на складе. Служители набивали эти шкурки растительной кашей, которую варили из травы, жмыха и всяких растительных отходов, и вид добычи, запах кролика вызывал у голодных хищных птиц желание разорвать шкуру и съесть ее содержимое. Так и продержались. Им ловили крыс, пытались также  ловить рыбу — себе и животным.

Вот что рассказывает  Константин Иванович Раевский, сын работников зоопарка:
«Муж Евдокии Дашиной, которая в бегемотнике работала и обслуживала Красавицу, делал большие сетки полукругом и ставил, как капканы, на воробьев. Крошили туда дуранду, это жмых, и воробьи прилетали, садились, а эта сетка опрокидывалась и ловила их. Они шли на пищу животным, и мы тоже ели воробьёв. Мама ещё говорила, что они напоминают по вкусу куропаток. Я тоже помогал воробьёв ловить. В начале весенней путины мы ловили корюшку, но она тоже шла на пищу животным. Ну и нам перепадало. Это было что-то божественное. С тех пор я очень люблю именно суп из корюшки».«Мама очень заботилась о своих животных, - рассказывает Константин Иванович Раевский, сын артистов Кротон, которому в 1941 году было 4 года. - Когда в конце войны умерла собака Милочка, то оказалось, что у нее совершенно сточены зубы. И тогда мама призналась, что последние годы она сама пережёвывала  для нее еду, чтобы собака могла поесть.


Когда началась война, дрессировщики остались работать в зоопарке, рассказывает Екатерина Попова. —  перестроили свою работу, набрали группу животных, которых выдрессировали и ездили с ними по городу с лекциями и небольшим представлением. В эту группу входили собачки, лисичка, курочка, 2 медвежонка, белка, обезьянка, кролики и павлин.

И это было для блокадных детей просто чудо, ведь многие из них в своей жизни никогда не видели ни одного живого существа, кроме крыс. Кошек и собак к тому времени давно съели.
Один из медвежат,  выступавших с театром, потом дожил в зоопарке до 1970-го года.