Легитимация господства через научный авторитет

swamp_lynx — 13.10.2025 "Джоэл Мокир получил Нобелевскую премию по экономике 2025 года за элегантный тезис: для устойчивых инноваций недостаточно знать, "что" работает — нужно понимать, "почему". Научное объяснение превращает разрозненные изобретения в самоподдерживающийся процесс роста. Европа XVIII-XIX веков создала эту связку науки и практики, вывела человечество из тысячелетий стагнации.
История медицины (моя любовь и область знаний) разрушает эту теорию немедленно." Глеб Кузнецов.



"Земмельвейс снизил смертность от родильной горячки с 18% до 1%, не понимая микробной теории — она появилась позже. Его затравило "научное сообщество" с теориями миазмов и гуморов. Вариолация работала столетиями без иммунологии. Паре спасал жизни без знания о бактериях. Парацельс создавал работающие препараты, будучи алхимиком. Сегодня мы используем преднизолон, литий, аспирин и общий наркоз, не понимая их механизмов полностью.

Противники эмпирики всегда обладали "научным пониманием" — системным, но неверным. Эмпирика опережает теорию. Всегда опережала. Промышленная революция началась с механиков-самоучек. Паровую машину создали до термодинамики.

Мокир формулирует как открытие классическую ошибку выжившего: объявляет следствие причиной. Но в данном случае эта ошибка удивительно удобна.

Последние Нобелевки образуют идеологический "пентагон".
▪️Аджемоглу (2024): западные институты оптимальны — "инклюзивные" (демократия плюс рынок) ведут к процветанию, "экстрактивные" (как в этом противном третьем мире) к бедности. Теория  игнорирует, как европейское богатство строилось на работорговле и ограблении колоний.
▪️Мокир (2025): западная модель инноваций единственно верная.
▪️Голдин (2023): гендерное неравенство — вопрос индивидуального выбора и ожиданий. Максимальное гендерное равенство было в СССР через обобществление домашнего труда, но этот опыт не изучается.
▪️Дюфло (2019): бедность — плохие решения, требующие коррекции поведения бедных.

Паттерн ясен: признаём проблемы, но изучаем их строго внутри дозволенной рамки, игнорируя альтернативы, которые эти проблемы решали иначе — и часто эффективнее.

Это структурный механизм, не заговор. Исследования финансируются западными университетами, фондами, корпорациями, правительствами. Изучается не истина, а то, за что платят. Мокир не сравнивал
советскую индустриализацию и интеграцию науки в экономику — там нет грантов. "Научный консенсус" — консенсус профинансированных.

▪️Бернанке получил премию 2022 года за исследование банковских кризисов. Он был главой ФРС во время кризиса 2008, проводил политику, способствовавшую пузырю, организовал финансирование банков на триллионы. Палач стал экспертом по своим преступлениям. Система наградила его за продажу собственного провала, как "правильного управления кризисом".

Эти премии не наука. Это легитимация господства через научный авторитет.

Мокир получил награду в момент, когда Китай или Индия с Бразилией демонстрируют технологический рывок без западных институтов. Нобелевский комитет утверждает даже не уникальность западного пути среди других, а его единственность — что эмпирика прямо сейчас опровергает на наших глазах.


Кирилл Новиков. Либеральная идея свободы западной демократии сегодня исторически устарела. Она служит сейчас со своей стороны тому, чтобы в правовом отношении санкционировать просто status quo и придать мировому владению святость права, освящение легальности и легитимности. Западные демократии находятся сегодня в положении тогдашних европейских держав Священного союза. Монархически-династический принцип легитимности превратился в либерально-демократически-капиталистический принцип легитимности. Уже мировая война 1914—1918 годов была военной интервенцией этой либерально-демократической легитимности. Правда, тогда она могла выдавать себя за войну против реакционных, родственных с монархическим Священным союзом держав,
в то время как либерально-демократический Священный союз западных держав сегодня открыто находится на стороне прошлого и святости status quo и пытается подавить новые политические идеи и новые, растущие народы.

Карл Шмитт, "Номос земли". В этой работе либерализм проанализирован как форма легитимации глобалистского господства, использующую риторику индивидуализма и свободной торговли для оправдания мондиалистской гегемонии.

***

О политике сегодня пишут многие, но идеологии нет не у кого. Обилие диванных экспертов давно стало предметом шуток и мемов, однако количество не переросло в качество. И правый, и левый может найти огромное количество каналов на свой вкус, но каждый из них максимум, что может предложить - это новостную хронику и картиночки (подчас личные фото самого блоггера, словно они кому-то интересны).

Все очень любят объяснять это смертью идеологии в духе постмодернистского вырождения больших нарративов, однако в таком случае возникает вопрос, почему вы вообще решили что-то писать о политике, почему не выбрать другую тему поактуальней?

По факту большая часть авторов в околополитической среде - это филистёры, которые либо обслуживают какую-либо группу, либо чисто зарабатывают на своём писательстве, какие-либо убеждения у них отсутствуют. Само собой, никто не из не заинтересован в выработке конкретных убеждений, потому что это всегда чревато, за взгляды могут спросить, спонсоры или условия могут поменяться, поэтому гораздо легче быть сразу всем, т.е. никем. По итогу мы имеем скучных и невыразительных авторов, неспособных к аналитике и последовательному мышлению, зато с огромным количеством дешёвых понтов.

Немудренно, что в этих условиях большая часть "правых" блоггеров вообще никак не комментирует социальные вопросы, кроме миграции. Люди вроде как говорят про семью и традиционные ценности, но не задумываются, что при современном капитализме человек может позволить себе студию на окраине мегаполиса в ипотеку, за которую он будет платить всю оставшуюся жизнь. Мантры про "надо больше работать" просто смешны, даже ребёнку понятно, что простой человек из среднего класса может упахаться хоть на 10 работах, это никак не приблизит его даже к двухкомнатной квартире на окраине.

Иными словами, нынешняя мировая экономика делает всё чтобы люди вообще не были заинтересованы не только в детях, но и в долгосрочных отношениях в принципе, эта проблема упорно игнорируется всеми: левыми, правыми, властью и оппозицией. Одни предлагают больше работать (что не работает), другие просто разрушают институт семьи, в чём первые им активно потворствуют.

Вывод из этого один: если вы сторонник христианских семейных ценностей, то с современным капитализмом вам, мягко говоря, не по пути, вы зажаты между Сциллой в лице крупного капитала, который не даст вам построить карьеру и заработать денег, и Харибдой левачества, предлагающей смириться с этим в пользу ветошного нигилизма.

Если вы не хотите выбирать между двумя путями к одному обрыву, то вам пора забыть морально устаревшую схему "правых/левых" и отправить её в музей древностей.


Алексей Ишков. Примерно в 2020 стало как-то понятно что "ценности" и "журналист" — это смешно — откуда у журналиста ценности?!
И вот тут всплывает слово "нарратив" — означающее не имеющий к реальности никакого отношения ВБРОС, выгодный конкретной группе людей здесь и сейчас. То что это вброс, понятно всем, читателю, как правило — тоже, поэтому журналист окончательно освобождается не только от "химеры совести", но и от других химер — вроде необходимости вести интеллектуальную беседу и хотя бы изображать объективность. Отныне его задача как у тупого школьника на форуме, как у Антона Уральского — орать благим матом, "ничего не понимать и гнуть свою линию". И чем тупее — тем в данном случае, лучше.
Так что насчёт психбольных я не сильно-то и ошибался. Кем надо быть чтобы сделать это своей профессией? Тут склад ума особый должен быть.


warptalon. Где то в интернета прочитать довелось что Великобритани это колониальная империя без метрополии, она к феодам не привязана. Англия это не метрополия а провинция для взаимодействия с Европой, по мере упадка Европы она тоже теряет значение, навсегда. Метрополия это высокоградусники, статусные и богатые обитатели Сити, лорды ведущие происхождения от норманнов, черные аристократы из Венеции, плюс позднее вступившие и вступающие в этот элитный клуб, он отрытый но вход очень дорог, можно вступить в 18 в на правах Паниковского, на него сверху вниз смотрели дети капитана Перейры, потому как у капитана оборот, оптовые продажи черного дерева да и сами они почти аристократы, а он мигрант из Гамбурга, но дальше пошел социальный рост, временный титул, постоянный титул, английская госбезопасность, совместный с американцами журнал, потому как английского аристократа в штатском мистера майора Майнрида они боятся, зло затаил после того как из Америки осторожно убежал, лордов боятся, а учителя Уэллса, его друга Пешкова, весельчака из Ирландии Шоу и Паниковского не боятся, потому их работать с Америкой и отобрали. Градусы опять же идут, начисляются, а сейчас уже свой брат, феодальный барон, как будто всегда бароном был, а можно попробовать вступить но оказаться в шкафу и никто не скажет почему так, Дмитрий Евгеньевич считал что Рикардо удостоился судьбы отца Гамлета как свидетель по делу работорговцев, но истину кто ж знает, просто сделал грубую ошибку, но какую? А если ничего не делать, не играть в эту игру то ошибки не будет но и получится не почтенный лорд-виг из парламента а пошлый законсервированный в собственной усадьбе сквайр-алкоголик из книги про Флешмена, то есть кто квест правильно проходит тот кто происходит из нужного, полезного для Игрового Мастера класса, как секретарь Керенского напр. тот выигрывает, но как правильно надо самому понимать. При этом переехать из Венеции в Лондон давно или в Дубай вскоре им ничего не стоит, где лучше там и живут, если средиземка превращается в лужу прекрасную Италию покидать тяжело но надо, в Англии жить холодно но приходится потому как в Атлантике теперь дела будут, если в Дубай переместится бойкий центр мира туда и поедут, ну а стармеры на хозяйстве останутся.


civil-engineer. Замечательную сцену описания природы я читал, кажется, у Гарри Гаррисона. Герой заходит в богатый отель (скрывается от погони - 30 лет прошло, не помню уж) и заказывает чашечку кофе. Пока ему несут заказ герой наблюдает витрину, где экзотические растения со всех концов галактики быстро растут, развиваются, лопают друг друга и умирают на глазах у обеспеченных посетителей. Тот же жизненный цикл как и у обычной земной флоры, но в тысячи раз быстрее, чтобы зевакам было интересно смотреть. Каждую неделю почва в витрине меняется, т.к. все минеральные и органические удобрения оказываются истощены от такого темпа.
Проходная сцена, не несущая сюжетной нагрузки, а какая метафора западного образа жизни!


Эрнст Никиш. Когда против набиравшей силу либеральной волны выступила консервативная контрреволюция, представители первой умело проникли в стан врага; жёсткая неподвижность консервативного противодействия была сломлена, поскольку либеральный человек развернул знамя консерватизма. Консерватизм таким образом был разбавлен до простой разновидности либерализма; он стал той формой проявления оного, ..., потому что перед каждым «прогрессом» осторожнее медлил и дольше обдумывал каждое нововведение. Этот современный консерватизм на деле был лишь либерализмом более размеренного темпа. Дизраэли в Англии и Сталь в Пруссии были лишь чародеями, чьи заклинания перестраивали консервативный пульс на либеральный ритм.


swamp_lynx. Я на 100% туземец. Не очень понял, зачем мне испытывать комплексы по поводу своей туземности и приписывать себе антиинтеллектуализм. Есть западные элиты, которые стали господами для покорённых и соблазнённых ими народов (первыми они покорили европейские народы), но к этим народам никогда не относились русские. Защищаться от покорения задача вполне себе интеллектуальная, хотя и не только.
Власть западных элит всегда была и будет ограниченной, потому что носит паразитическую форму. Навсегда сокрушить паразитизм — это утопия. Только расслабился и паразит взял тебя за шею. Коммунизм в этом плане негативную роль сыграл для русских, хотя и меньшую, чем "конец истории" для западных народов.


az118: У Сталина был китайский прототип второй половины 14 в - Чжу Юаньчжан, нищий крестьянин, во время вызванного страшной эпидемией чумы, от которой очень сильно пострадала северная часть монгольской империи Юань, восстания Красных повязок примкнувший к стоявшей во главе восстания буддистской секте Белого Лотоса, быстро продвинувшегося в руководство секты, уничтожившего всех конкурентов и династию Юань и создавшего империю Мин, которой в 16 в восхищались иезуиты. В Европе в то время в огне Реформации созревал рожденный той чумой капитализм. Но есть разница - эпохи были совершенно разные и Сталин не смог или не захотел создать новую династию... капитализм подобен чуме и чума его мать. а социализм - его нежеланное дитя.


vitus_wagner. По-моему "чисто феодальная схема замыкания всего производства на крестьянском дворе" это такая же упрощенная модель, как модель "свободного рынка" без государственного регулирования для капитализма. Города с ремесленным производством существовали и до феодализма, а траснконинентальная торговля была еще в палеолите. (орудийным кремнем торговали), задолго до появления каких бы то ни было иерархических пирамид власти.

Точно так же как капитализм невозможен без государства, которое энфорсит права как минимум собственности, и чеканит/печатает деньги, феодализм невозможен без достаточно развитой военной техники, требующей общественного разделения труда. Может быть без предметов роскоши, которые возили через всю Евразию, феодалы бы и обошлись, но без меча и доспеха, которых не сделать на крестьянском подворье — никак.

Наличие кузнеца, который сам не пашет, а всем лемехи кует, это признак общественного разделения труда. В масштабах крестьянской общины. Такое разделение труда возникает гораздо раньше любых форм государств и государственного устройства.

Но для феодализма необходимо разделение труда в масштабах более крупных социумов. И даже торговля изделиями с соседними социумами. Феодализм это формация, характерная для весьма развитых цивилизаций.

Что касается то, были ли в России феодальные отношения, вопрос, конечно, интересный. Маркс вот выделял "азиатский способ производства" и говорил что у него недостаточно данных для его описания. Но учитывая постоянное взаимодействие с Европой — тут и варяги, и Речь Посполитая под боком, и Софья Палеолог, и обезьянничанье при Петре I, можно считать что был, хотя такой, своеобразный.

Нельзя считать что при феодализме все потребности феодала удовлетворяются за счет изделий его крестьян. Это крестьяне жили преимущественно натуральным хозяйством. И то, преимущественно, поскольку железные орудия, критично важные для производственного процесса в крестьянском хозяйстве, они таки получали путем обмена/покупки.

А уж феодал вынужден был значительную часть того, что получал от крестьян, тратить где-то вдали от дома, обменивая на "шелка и пушки". Поэтому, скажем, в Империи Великих Моголов переход к полностью денежным податям случился еще, по-моему при Акбаре Великом. Тамошним феодалам — джагирдарам и заминдарам так удобнее было, чем самим продавать полученный в натуральном виде оброк или продукцию барщинного хозяйства.

Слишком многие думают, что при феодализме хозяйство было преимущественно натуральным. Этот глюк пошел с советского школьного учебника истории средних веков.
Я и хочу продемонстрировать что феодализм ВОЗНИКАЕТ только там где разделение труда УЖЕ ЕСТЬ. А где хозяйство действительно натуральное, как у индейцев Северной Америки, там ни феодализма, ни даже военной демократии. Обыкновенный родовой строй.

Феодалу для того чтобы быть феодалом, исполнять обязанности связанной с этой социальной ролью, необходимо оружие и защитное снаряжение которое не может быть изготовлено в рамках крестьянского подворья.
Тут не важно, что численность феодалов и их дружин составляет меньше 1% от численности крестьян. Важно то что феодальное общество так называется ровно потому что феодалы в нем есть.
И власть феодала над крестьянами держится ровно на том, что в распоряжении феодала имеется оружие, которым крестьяне вооружиться не могут. Потому что не могут произвести его сами. (ну понятно что оружие мало иметь, его надо уметь. Вот как изобрели огнестрел, который уметь не очень надо, зато иметь куда как дороже, так и начался переход к капитализму).


Ханс Зедльмайр. Утрата середины. Изобразительное искусство XIX и XX веков как симптом и символ времени
Кто вне середины, тот вне человечества. Паскаль
Часть вторая. Диагноз и течение болезни
Глава 9. У истоков современности
Всякое безбожие исходит из фальшивого смешения или фальшивого разделения бытия творящего и сотворенного. Франц фон Баадер
Первопричины нарушения
...Повторим еще раз: интенсивное обращение человеческого духа к нижним формам природы само по себе не способно породить никакого нарушения, пока оно остается уравновешенным развитием тех сил в человеке, которым по плечу высшие способы бытия, в которых и сокрыта «родина» человека. Даже временное перемещение центра тяжести духовной деятельности человека в зону неорганического — например, из-за недостатка способности развивать все силы одновременно и равномерно — могло бы вызвать опять же только временное нарушение, скорее даже «болезнь роста», чем подлинный «недуг», пока человек сохраняет сознание того, что существуют более высокие состояния мира, пока он полон решимости, одолев низменные природные силы с не меньшей духовной страстью обратиться к тем самым более высоким регионам. (Только само-отделение от высшей реальности позволяет ему погрузиться ниже органического.)

«Чистая» живопись (так называемая абстрактная живопись)
Отказ от воспроизведения и от значения
...Стремление к «чистой», полностью автономной живописи нельзя удовлетворить искоренением пластического и тектонического элементов. Старая живопись содержит и другие элементы, считаться с которыми не может «чистая» живопись, понимающая себя в качестве композиции чистых форм и цветов на плоскости.
Старая живопись воспроизводит (darstellt) вещи как из действительного или представляемого (vorstellten) мира по отдельности, так и из союза действительного и представляемого миров. И эти видимые в изображении предметы могут вдобавок еще и что-то означать, и так происходит в подавляющем большинстве случаев. Для понимания современной живописи принципиально важно развести эти две «функции». Ибо здесь речь идет не только об искоренении воспроизведения (Darstellung) предметного, но и — отчасти — об искоренении значения. Существует предметная живопись с и без присоединяющегося значения, и существует «беспредметная» живопись с и без присоединяющегося значения. Было много путаницы из-за того, что эти вещи не различались.

...В этом обнаруживается типичная черта современного воображения, для которого важен не столько человек in concreto, сколько «человеческое». Это воображение в Бога более не верит, зато все еще верит в «божественное начало» («das Göttliche»), в просто «Божественное» («Göttliches»). И еще одно наблюдение также заслуживает более глубокого обдумывания: некий реальный мир, в котором могли бы существовать Божественное, Человеческое, Женское, Растительное, Лунное, но не могли — ни солнце, ни луна, ни растения, ни женщины, ни люди, ни Бог, — такой мир в собственном смысле слова был бы зловещим миром призраков.

Второе определение: искусства в плену геометрии и технической конструкции
II. Архитектура в плену технической конструкции
Машина определяет архитектонические образы
...Вышеописанная тенденция полностью осознается авторами подобных творений. Она кристаллизуется в словообразованиях типа: «электростанция» (для здания клуба), «машина для жилья» (применительно к дому), «машина для сиденья» (применительно к стулу) и находит свое точное выражение в манифестах того же Ле Корбюзье: «Машина, феномен современности, производит в мире революцию духа. Стоит задуматься над тем фактом, что мы первое поколение на протяжении столетий, которое видит машину. Машина сверкает перед нами своими шайбами, шарами, цилиндрами из полированной стали, из стали, выточенной с точностью..., которую нам никогда не продемонстрирует природа (!). Машина – это геометрия целиком и полностью. Геометрия — наше великое достижение и она нас восхищает. Человек (создающий машины) действует подобно Богу, то есть исчерпывающе».

Иррациональный элемент «нового строительства»
Нужно быть благодарным Петеру Мейеру, что он показал, как в эту сугубо «стальную» рациональность, так сказать, через заднюю дверь вновь проникает абсолютно иррациональный элемент. «Технические формы более высокого порядка с эстетической точки зрения—непроницаемы для взгляда. Только специалист на основании своего опыта понимает взаимосвязь между формой и функцией. Неспециалисту эта взаимосвязь зрительно не доступна. Для него формы машины иррациональны. Использование средств, функционирование которых непостижимо и требует веры, называется колдовством. Ответственность возлагается на специалиста, он —посвященный, шаман, то есть — „вождь" — фюрер. Личностное сознание неспециалиста оказывается „не у дел" перед лицом технической формы: она воспринимается как чудо..., и подобное превращение в нечто пассивное пред лицом анонимного и авторитарного окружения означает превращение в массу. Потому-то технический мир идет путем, низводящим в область квази-религиозного —иначе говоря, в область магического».

Первая перспектива: идолы «современного искусства»
I. Высшие «интересы» современного искусства
Закон идолосложения
Во все времена человек и его творчество определяются высшими содержаниями веры. Закон изменения этих содержаний веры в XIX и XX веках с предельной ясностью изложил Альфред Мюллер-Армак.
«Исчезновение веры вовсе не является чисто богословской проблемой, чем-то таким, что существует до тех пор, пока вещи рассматриваются с точки зрения определенной религии, и лишается смысла, как только эту точку зрения покидают. Скорее, исчезновение веры оказывается конкретным явлением, имеющим в высшей степени реальные духовные и социальные последствия, и в качестве такового не должно упускаться из виду при духовно-историческом рассмотрении. Это явление охватывает такие смысловые закономерности, которые по меньшей мере достойны уважения и свойственны всякому религиозному поведению, сохраняясь даже в полностью секуляризированном мире».
«Человек, мы можем так сказать, представляет собой сущность, направленную на усвоение трансценденции высшего божественного бытия».
«Человек обладает свободой отказаться от веры. Но он не в состоянии жить без трансценденции».
«Свою свободу отрицать Бога человек покупает за счет необходимости оживлять собственный мир божками и призраками». Место веры в Бога занимает вера в определенные земные вещи, на которые он переносит — и это самый решающий момент — всю власть и величие истинного Абсолюта. В этом и заключается процесс идолосложения. Подобные идолы могут существовать и действительно существуют с конца XVIII века: любовь, природа, искусство, наука, прогресс, государство и многие иные.
«С потерей веры связано неизбежное потрясение нравственных и правовых норм (мы к этому добавляем и художественные нормы). Ибо отныне отсутствует необходимая для действенности норм разница между трансценденцией, из которой они возникли, и миром, в котором они находят свое применение. Хотя именно внутри секуляризированной культуры делаются попытки обнаружить источники для личностной и мирской этики в совести или в нравственном законе. (Или в какой-нибудь эстетике — источники художественных норм). Но эти попытки живут благодаря субстанции прошедших эпох, так как присущие им понятия суть представления, хотя лишенные религиозного начала, тем не менее только из него черпающие свой действительный смысл».

Ни один из этих идолов не способен удовлетворить зависимость человека от истинного Абсолюта. Поэтому любой идол опирается на другого идола. Все попытки приписать определенному конечному явлению ничем не обусловленную ценность носят вынужденно искусственный характер. И после того, как все ценности оказываются испробованными в качестве идолов и отвергнуты, под конец является нигилизм, направленный против всех ценностей. Именно так надо понимать то обстоятельство, что XIX и XX века не только были и являются, но обязаны быть сценой устрашающих духовных схваток.
«Идол всегда указывает наверх, он дериват религиозных позиций». Согласно Гегелю задачей искусства могло бы стать доведение до уров­ня сознания высших интересов духа. Высшие интересы современно­го духа обнаруживают себя в искусстве и оказываются идолами.
Этот закон Мюллера-Армака решительным образом определяет и судьбу искусства. Искусства касается и фраза Франца фон Баадера, «что не существует и не существовало человека, который не прино­сил бы жертвы своему Богу, или своему божку». Ответив на вопрос, какой идол таится в основании каждого из открытых здесь первич­ных феноменов, какой идол в нем воплотился, мы еще более углубим­ся в понимание этих первичных феноменов.

«Die Idolbildung»: в данном случае речь идет именно о «сборке», изготовлении — почти что механическом — этих самых идолов. Переводчик как раз и хотел — вслед за Зедльмайром — подчеркнуть эту самую искусственность подобных процессов. Буквальный перевод звучал бы как «идолообразование». Впрочем, «сложение» имеет и процессуальный оттенок: мы говорим о сложении взглядов, убеждений, мы говорим о «телосложении» и особенно о «стихосложении». Кроме того, это нельзя переводить как «кумиротворение», т.к. в -bildung нет никакого творения (Schaffung — так в Библии). Наконец, за всем этим стоит очень важная — и достаточно прозрачная — коннотация с конкретной аскетической терминологией, где слово «сложение» означает именно «соединение», слияние и проч. Это тоже входит в круг умонастроений Зедльмайра. Впрочем, употребление этого слова во множ. числе заставляет выражаться по-русски описательно, например, «формы идолосложения».

I. Высшие «интересы» современного искусства
IV. Техницизм
Порабощение искусства техникой
...В практическом смысле техника, определенно,—«самая суровая и категорически не подлежащая отмене реальность» среди всех реальностей нашего времени. Заблуждение состоит в том, чтобы принимать ее за высшую реальность. Ее же принимают в качестве таковой в тот самый миг, когда требуют подчинить ей человека. В этом случае техника—уже судьба, как Наполеон сказал о политике; техника—правда, просто потому что она уже здесь.
Требование приспособиться к ней означает, что человек целиком обязан уподобиться проекциям одной своей изолированной способности, причем способности подчиненной, а именно-техническому, естественнонаучному ratio. И это внешне неглупое требование неприемлемо, поскольку оно бессмысленно; бессмысленно и нечеловечно не менее, чем требование о необходимом приспособлении человека к тотальному государству. Для искусства это требование означает отказ от своей сущности. Конструктивистское творчество в своей квазинаучной рациональности претендует оказаться на месте искусства, но место это им никогда занято не будет.

«Намеренная помешанность»
Относительная правота сюрреализма
...«В основе каждого великого заблуждения человеческого рода лежит великая правда, глубокая потребность человеческого сердца. Однако же остается непонятным, как целые поколения, даже столетия попадали в сети этого заблуждения». Это относится и к сюрреализму. О том, где следует искать эти глубокие потребности человеческого сердца, его «истину», а тем самым и его относительную правоту, сюрреализм сам по случаю высказался со всей определенностью: эта правота заложена в жажде чудесного: «Чудесное—единственный источник вечного единения между людьми» (Андре Бретон).
Абсурд—неважный заменитель чудесного. Но им эта глубинная потребность удовлетворяется, не находя иного успокоения.

Послесловие
...И это самый существенный вопрос: по-человечески приемлемо ли вообще господство неорганического духа и эстетизма?
Мы утверждаем, что опрометчиво поступают те, кто рекомендует нам приспособиться к фактически победоносной революции этого духа как к чему-то уже неизменному. Мы утверждаем, что этот дух, став явлением, затянувшимся на многие годы, разлагает не только природу и культуру — примеров тому уже предостаточно (можно было бы заглянуть в книгу Альвина Зейферта «В эпоху живого»), — но и вообще всякое достойное человека бытие. Мы утверждаем, что дух этот станет духовно и душевно разрушительным для бытия прежде, чем само бытие будет физически уничтожено тем продуктом этого духа, которым он гордится больше всего, — атомной бомбой. Мы утверждаем, что эта исторически, может быть, необходимая, но по своей продолжительности невыносимая переходная фаза современного мира должна оказаться чем-то временным и потому преодолеваемым, ибо сохраняется прежняя субстанция, не поддающаяся повреждению. Кроме того, как раз благодаря этой субстанции существует и обоснованное упование на более человеческую современность.


Владимир Соловьев. В историческом развитии сознания момент рассудочного мышления и его необходимого исхода — чистой рефлексии — представляются западною философией. Этим я не хочу сказать, чтобы вся западная философия ограничивалась рассудочным мышлением: история не есть только повторение логических моментов во всей их чистоте; но несомненно, что рассудочное мышление, отвлеченный анализ, преобладает в западной философии и все другие направления мысли являются только как реакция или протесты против господствующего и поэтому сами отличаются такой же односторонней ограниченностью, носят ясные следы той почвы, от которой отделились.
В самом начале западной философии — в схоластике — рассудочное мышление является во всей своей силе. Для господствующей школы средневековой философии мир представляется как мертвая совокупность многоразличных, вне друг друга пребывающих субстанций entitates, субстанциальных форм, universalia мыслимых ut realia — все это без всякой внутренней связи. Какое бы великое значение ни имел в других отношениях переворот, совершенный в западной философии Картезием, но форма рассудочной отвлеченности осталась преобладающею и в новой философии. Сам Картезий признавал самобытную действительность за бесконечным множеством отдельных субстанций или вещей, из которых одни только протяженные, другие только мыслящие. Таким образом, существенный характер схоластического мировоззрения сохранился вполне. Поэтому, несмотря на удары, нанесенные ей Спи нозою и Лейбницем, Бэконом и Локком, схоластика возродилась в XVIII веке в новой, поверхностной и популярной форме, именно в догматической метафизике Вольфа. Тут опять — с субъективной стороны — формалистическое познание с его различениями и внешними соединениями, а со стороны объективной — множественность мертвых субстанций, вещественных и невещественных, сложных и простых. Догматизм утверждал, что весь этот мир сущностей вполне познается рассудком, — Кант доказал, что он и полагается вполне рассудком, и этим уничтожил его как реальный. Но если реальная сторона созданного рассудочным догматизмом мира исчезла у Канта, то его субъективная сторона — сторона познания — осталась прежнею. Ибо хотя Кант и старается свести все познание к немногим основным формам, но эти формы лишены внутренней связи между собою, и притом Кант пользуется ими только как общею схемой, не выводя из них действительного познания. Эта внешность и неподвижность (Starrheit) рассудочных категорий окончательно снимается в диалектическом саморазвитии спекулятивного понятия — в логической философии Гегеля. Понятие саморазличается и переходит в свое противоположное *. Вместо обособленных гипостазированных абстрактов рассудка мы имеем движущуюся, живую идею — истинную форму действительно сущего. Но Гегель не мог признать свою идею только за форму сущего, так как для него не было ничего сущего. В самом деле, в прежней философии сущее являлось или в виде мертвых субстанций догматизма, или в виде абсолютно бессмысленного Ding an sich критической философии, и, отвергнув по праву и то и другое, Гегель, оставаясь на почве западной философии, должен был отрицать вообще все сущее как такое. В этом отношении его философия является полнейшим выражением момента отрицательного разума или чистой рефлексии. Мнимо сущее рассудка отрицается диалектическим движением понятия, и таким образом вся действительность переходит к этому диалектическому движению, которое и есть то, что Гегель называет спекулятивным понятием или абсолютной идеей. Таким образом, Гегель должен был признать действительное бытие только за понятием самим по себе. Действительно, есть только спекулятивное понятие — и не как мысль в нашей голове, а равно и не как объективная форма сущего,— а само по себе, как понятие. Но, очевидно, в положении «понятие есть само по себе» — или совсем ничего, кроме слов, не заключается, или же заключается гипостазирование понятия. Ибо если спекулятивное понятие, чисто логически взятое, есть истинная, адекватная форма сущего, то утверждаемая отдельно от своего содержания, как существующая сама по себе, эта форма есть не что иное, как гипостазированный абстракт. Сняв все рассудочные гипостаси старой метафизики в своей абсолютной идее, Гегель гипостазировал самую эту идею; и как ни далек от схоластики великий разрушитель всех схоластических определенностей, его собственный принцип — понятие само по себе — есть не что иное, как схоластическая entitas, субстанциальная форма, universale ut reale.
* «Это беспокойные понятия, вся суть которых в том, чтобы быть своим противоположным в себе самих и свой покой иметь лишь в целом» (Hegel's Werke, II, В., 2. Aufl., 557) 86.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив