Консерватизм, как он есть

ilya_shpankov — 11.05.2017

Консерватизм — это, в общем, вполне естественная реакция человека на происходящие вокруг изменения. В силу своей инертности, человек, адаптировавшийся и привыкший к определённым окружающим условиям, отрицательно относится к любым изменениям, меняющим привычный уклад жизни. Но, учитывая, что эволюция и научно-технический прогресс — это естественные процессы, которые остановить невозможно, становится понятным, что консерватизм, в конце концов, является своего рода тормозом на пути развития человечества, и зачастую работает в паре с реакционными силами.

Итак, говоря о современных консервативных силах, необходимо окунуться немного в историю и посмотреть, на какой почве выросли нынешние консерваторы. И в этом плане можно выделить три волны российского консерватизма, которые, как нетрудно догадаться, возникали в ответ на глобальные мировые катаклизмы, приводившие к коренным изменениям жизни во всех развитых странах.

Первый катаклизм — это, конечно, Великая французская буржуазная революция. Она очень напугала тогдашнюю российскую элиту, понявшую, что и в России грядут большие перемены, в результате чего в обществе начали расти идеи по сохранению существующих устоев, защите от разрушительных перемен. Представителями этой первой волны консерваторов были такие известные люди, как литератор и историк Николай Михайлович Карамзин, издатель и публицист Михаил Никифорович Катков, правовед и государственный деятель Константин Петрович Победоносцев.



Главный лозунг консерваторов того времени сформулировал граф Уваров — «православие, самодержавие, народность». На современный лад это можно перевести так: в качестве контролёра и надзирателя за морально-этическими устоями общества используется православная религия, власть сосредотачивается в одних руках — в руках, естественно, монарха, царя, и народу прививается любовь и уважение к этому монарху, как к единственному источнику благополучия и стабильной жизни. Таким образом консерваторы пытались избежать влияния революционных идей, идущих с Запада, предотвратить проникновение в Россию извне всех новых веяний в жизни человеческого общества, связанных со сменой одной общественно-экономической формации (феодализма) на другую (капитализм). На этой же почве родилось и ещё одно направление в консерватизме — славянофильство, которое было призвано показать отличие российского общества от западного, и предлагало выбрать некий свой, отдельный путь развития.

Забавный факт: все из перечисленных выше консерваторов, пытавшихся затормозить эволюцию человечества в отдельно взятой стране, в своей профессиональной деятельности были реформаторами: Карамзин внёс огромный вклад в развитие русской словесности, Катков был инициатором реформ в системе просвещения, а Победоносцев стал автором и активным проводником реформы церковно-приходского образования. Т.е. они понимали, что реформы нужны и необходимы, но не принимали реформ в общественной и политической жизни.

В общем, такой консерватизм, естественно, был взят на вооружение в качестве государственной политики самодержавной властью — ведь именно он, по идее авторов, должен был сохранить монархию, как способ управления страной. Но, как мы знаем, прогресс остановить невозможно, а его искусственное торможение даёт эффект сжимаемой пружины: рано или поздно пружина всё-таки освобождается, и чем сильнее было сжатие — тем разрушительнее результат. Так, собственно, и случилось: усилия консерваторов привели к новому мировому катаклизму — сначала к февральской буржуазной, а, затем, и к Великой Октябрьской социалистической революции.

Новый мировой катаклизм породил и новую волну консерваторов. Правда, в самой Советской России, а затем и в СССР, им места не нашлось — советское общество огромными темпами строило будущее, кардинально отличающееся от того, которое призывали сохранить консерваторы. Поэтому все главные идеологи второй волны российского консерватизма обосновались в эмиграции.

К наиболее ярким представителям второй волны консерваторов можно отнести Ивана Александровича Ильина и Ивана Лукьяновича Солоневича. Ильин во многом стал наследником государственников Карамзина и Победоносцева, а Солоневич был ярким представителем так называемого евразийства — обновлённой версии славянофильства.



В общем и целом консерваторы второй волны были идейными наследниками консерваторов волны первой и, как следствие, видели будущее страны всё в том же монархизме и в православии. Таким образом, во многом эти консерваторы выступали с позиций реакционных сил, требующих возврата к дореволюционному прошлому. Учитывая, что никакого влияния на реальную политику, проводимую в СССР, они не имели, их идеи оставались лишь неким пустым обсуждением сферического коня в вакууме, при этом они старательно пытались адаптировать свои умозрительные конструкции к реально происходящим в СССР преобразованиям.

Впрочем, нельзя сказать, что консерваторы второй волны не имели никакого влияния. К сожалению, явные ошибки и просчёты в политике советских властей послесталинского периода привели к тому, что и в советском обществе начали поднимать голову сторонники православия и самодержавия — т. е., фактически, начала зарождаться третья волна консерваторов, унаследовавших идеи от своих предшественников второй волны. Одними из ярких представителей третьей волны стали Александр Исаевич Солженицын и Александр Александрович Зиновьев. Но настоящего расцвета консерватизм третьей волны достиг после очередного мирового катаклизма — реакционного переворота и уничтожения СССР, как единого государства.



Современный консерватизм стал отчётливо проявляться ещё в конце 80-х годов прошлого века, когда вовсю начали озвучиваться идеи отделения славянских республик в единое государство и «отрезания нахлебников» в виде азиатских и кавказских республик. И хотя реальность показала, что от разделения страны на кусочки никто не выигрывает, идеи славянофильства по-прежнему время от времени поднимаются в современных политических дискуссиях.

После уничтожения СССР и установления в России капитализма появилась необходимость понять — как новая страна должна развиваться. Поначалу эйфория от фальшивых улыбок западных капиталистов, декларирующих дружбу, а на самом деле осуществляющих экономическую оккупацию бывшего соперника, заставляла российские власти всё больше сближаться с западными странами, при этом идеи консерватизма оказались невостребованными. Но, как только между западными и российскими капиталистами появились разногласия, правящая российская буржуазия начала искать новые идеи, способные не только сохранить благосостояние российских буржуа от посягательств их западных «партнёров», но и укрепить страну настолько, чтобы начать также участвовать в дележе сфер мирового экономического влияния.

Естественно, такие задачи можно реализовать только имея хорошую поддержку со стороны своего населения (которое должно при необходимости отправиться на войну с внешним врагом, чтобы защитить отечественную буржуазию), и вот тут как нельзя кстати оказались уже покрытые паутиной идеи консерваторов. В первую очередь это православие, как объединяющая духовная и культурная сила, одновременно выполняющая роль надсмотрщика за поведением и морально-этическим обликом «электората». Также к этому была добавлена смесь из славянофильства и евразийства, которая призвана настроить население против западных стран, а также привлечь на свою сторону бывшие азиатские и кавказские республики. Ну, и, конечно, самодержавие — концентрация власти в одних руках и прививание народу любви к своему «спасителю и благодетелю».



Другими словами, сегодня идеи консерватизма приняты на вооружение современной властью и, фактически, повторяют идеи первых консерваторов, выраженных в лозунге «православие, самодержавие, народность». На новом уровне, конечно, и с новым антуражем. При этом президент то принимает личное участие в открытиях памятников бывшим царям, то цитирует Ильина, то начинает рассуждать на тему «русского мира», и, конечно, всячески поддерживает православие и РПЦ.

Возвращаясь к теме вопроса можно сказать, что консервативные силы сегодня разрозненны, не имеют чёткой структуры (за исключением РПЦ, конечно — эти воспряли духом и стремятся к восстановлению и укреплению своего положения в иерархии эксплуататоров), но довольно многие идеи консерваторов используются нынешними властями, что вполне объяснимо: они пытаются удержать общество на том уровне, на котором оно оказалось сегодня. Дело в том, что реакционный переворот 1991 года вновь отбросил наше общество назад на сто лет в своём развитии (откуда и эти заигрывания с монархизмом), но такие откаты в прогрессе общества не имеют твёрдой почвы и весьма неустойчивы — прогресс неизбежно возьмёт своё. И если процесс смены формаций с капитализма на коммунизм уже начался, то остановить его не получится при всём желании.

Затормозить — можно. Но опыт первых консерваторов показывает, к чему может привести подобное торможение — к эффекту сжимаемой пружины. Чем дольше нынешняя буржуазия будет пытаться удержать ситуацию в том виде, в котором она находится сейчас, тем сильнее «рванёт», когда удерживать Status Quo уже не получится. Продолжение навязывания идей консерваторов приведёт к социальному напряжению обществе и к новой революции. Понимая это, буржуазия пытается скрестить православно-монархический консерватизм и капиталистическую реакционность — наверное, надеясь таким образом «обмануть» эволюцию человеческого общества и продержаться у власти как можно дольше. Таким образом, современные консервативные силы стоят на одних и тех же позициях, что и силы реакционные.

С точки зрения марксизма обе позиции ошибочны и не дадут положительных результатов. Более того, они будут способствовать деградации общества (что мы и наблюдаем сегодня). Прогрессивным может быть только движение вперёд, а не назад. К сожалению, консерватизм таковым не является по своему определению — ведь он означает остановку, «консервацию» существующей окружающей реальности, существующей жизни. А это невозможно, т. к. жизнь — это движение, а сохранение жизни возможно только при движении вперёд.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив