«Когда закончится нефть...»

Вы когда-нибудь слышали песню Юрия Шевчука, в которой есть эти строчки? В ироничной манере певец рисует сценарий будущего, в котором наша страна живёт без углеводородных ископаемых. Но ирония иронией, а нефти в России осталось, по разным оценкам, на 10-30 лет: 10 лет — при условии добычи только нетрудноизвлекаемой нефти на уровне 0,5 млрд тонн в год, 30 лет — если будут освоены «трудные» месторождения.

Чтобы окончание «нефтяной эры» не обернулось для нашей страны экономическим крахом, уже сегодня стоит задуматься о будущем без пресловутой «нефтяной иглы». И здесь возможны различные варианты, связанные с альтернативными источниками энергии: гидроэнергетика, ветровая, солнечная и геотермальная энергетики, развитие биотопливных технологий. Кстати, на последнее направление делают ставку и в Северной Америке, и в Европе. Например, по прогнозам Европейской комиссии по возобновляемым источникам энергии производство тепловой и электроэнергии из биомассы в ЕС к 2020 году возрастёт до 1650 ТВт•ч (в 2007 году этот показатель составлял 800 ТВт•ч).

А что же Россия?

Открываем доклад Российского энергетического агентства и читаем до боли знакомые слова (которые, наверное, подходят к большинству отраслей нашей экономики): «Россия, которая по запасам растительного и другого вида возобновляемого энергосырья занимает одно из ведущих мест в мире, находится лишь на первой ступени формирования данной отрасли». Запомните, кстати, эту фразу, мы к ней ещё вернёмся.

Если говорить о твёрдом биотопливе, то мы только в лесной промышленности ежегодно теряем 105 млн кубометров в год (данные взяты из доклада «О повышении эффективности лесного комплекса» для Госсовета РФ). Из этого объёма можно произвести:

- 9,3 млрд Гкал тепловой энергии;
- 135 млн Мвт/ч электрической энергии.

Здесь можно задать вопрос автору: уважаемый, это что же получается, вместо «нефтяной иглы» вы предлагаете пересесть на «биотопливную» и по-прежнему оставаться сырьевым придатком зарубежных экономик? Нет, нет и ещё раз нет! Биотопливо — это продукция высокого передела, продажа которого принесёт доходы экономике нашей страны. Другое дело, если мы продаём лес за рубеж, который к нам потом возвращается в виде биотоплива. В этом случае, мы теряем деньги. Как теряем деньги и тогда, когда наши лесные ресурсы осваивают иностранные компании (что, например, происходит сейчас в лесах Дальнего Востока).



Если говорить о производстве продукции высокого передела, то в лесной промышленности давно созрела идея кластерного подхода освоения лесных ресурсов. Когда в одном географическом регионе размещаются предприятия, которые составляют полный цикл заготовки древесины и производства из неё различных видов продукции: лесозаготовительное, деревообрабатывающее, мебельное, фанерное, пеллетное, целлюлозно-бумажное, биотопливное и другие производства. Примером такого кластера стал «ПоморИнноваЛес» в Архангельской области, ведущими производствами которого являются «Архангельский ЦБК», ООО ПКП «Титан» и ЗАО «Лесозавод 25».

Планируется создание такого кластера и в Вологодской области: в проекте особой экономической зоны «Суда» роль локомотива отведена целлюлозному заводу «Зевс». Только вот уже который год дело не может сдвинуться с точки: разработчики проекта погрязли в прениях с местными общественными силами. И если раньше спор был чисто экологический (и представители будущего завода сумели не раз доказать экологическую безопасность производства), то теперь он приобретает экономический и политический окрас: прикрываясь охраной окружающей среды, противники строительства реализуют свои шкурные интересы. В результате проект по эффективному использованию лесных ресурсов области остаётся замороженным.

Вот и получается, что «Россия, которая по запасам растительного и другого вида возобновляемого энергосырья занимает одно из ведущих мест в мире, находится лишь на первой ступени формирования данной отрасли».