Карфаген должен быть разрушен (с)

Камера выхватывает фрагменты зала в поисках "хероев". Но в кадр попадают лишь порочные губы старых коррупционеров и причёсанные чубы новеньких убийц. Одинаковый камуфляж, одинаковые вышиванки. Убийцы и воры теперь едины, не различишь — а моря-то и нет от них спрятаться.

Они тщатся вести себя победительно, вольготно. Но, пытаясь быть солидными, до боли напоминают сборище варваров на развалинах чужого сената. В их жестах, шепотках, выкриках, в елозеньи жоп в чужих креслах, в их местечковом наплевательстве на регламент разлита пафосная суета селюков.

Суета и беспомощность. Их тыкают носом в предложение Порошенко — ввести в правительство иностранцев — а их хватает лишь на то, чтобы поаплодировать. Вообще, сегодня хлопали много. Бурно и продолжительно. В едином порыве — словно кто-то невидимый щёлкал залу пальцами.

Кто бы мог подумать: вид сплочённой общим преступлением, единогласно голосующей Рады окажется более отталкивающим, чем картинка былого парламента, драчливого и потешного. То и другое нелепо, но ей богу, весёлые драки "панов" за трибуну шли этому залу больше, чем напыщенные расшаркивания "шановних" проходимцев.

Те спорили, ошибались, бились. В этих же — сплошь самолюбование напяливших парики обезьянок. "Мы великий народ!" "Мы европейский народ!" "Мы живём в исторические времена!" "Дякую, шановний пан президент!"

"Перемога! Перемога!" — И вдруг посреди пафоса, перебивая старательный пот победителей, в телевизор из зала бьёт тяжёлый запах мертвечинки. "Небесная сотня" витает над залом, пикирует на красные шеи докладчиков, покусывает за ушами членов президиума, попивает кровушку. А "шановние" и не отбиваются, привыкли, отрабатывают новый украинский культ...

Нет, нельзя такое оставлять в покое, надеясь, что "само развалится". Не развалится, но разрастётся и убьёт всё живое вокруг своим самозванством, своим омертвелым пафосом и торжествующей ложью.

Это Карфаген. Все помнят, как должно поступать с Карфагеном? Так и поступим.