Как странно: лекции в Перми читаю я, а орден

diak-kuraev — 17.04.2015 Александра Невского за активную просветительскую деятельность получает митрополит Пермский Мефодий.
Об этом на концерте в Театре оперы и балета сообщил губернатор Пермского края Виктор Басаргин.
http://progorod59.ru/news/view/1263.

-:)

***

Ну хоть бы формулировку другую придумали... Ни одного сборника проповедей м. Мефодия пока не издано.

Удивительно, но один из тезисов моей лекции в Перми был именно об этом: о трагичном для истории церкви конфликте дидаскалов и епископов в 3 веке. И о том, что епископы усвоили себе не только власть рукоположений, но и хозяйственное, финансово (то есть диаконское), учительное и апостольское служение. При этом благополучно похоронив как минимум последнее.

Из моей книги 2008 года "Перестройка в церковь":
Есть в нашем богословии один вопрос, неясность в котором и в самом деле серьезно сдерживает развитие миссионерства. Это вопрос о том, кого считать апостольским преемником (чтобы спокойно воспринять нижеследующий текст, стоит отрешиться от личности его автора и представить, будто он написан просто неким вполне себе кабинетным историком, который между делом обратился к исследованию истории миссии, а сам себя к миссионерам никак не причисляет).
В «Миссионерской концепции» говорится: «Исторический опыт православной миссии со времен апостольских являет нам примеры качеств, которые необходимы миссионеру: молитвенность, смирение, бескорыстие, стойкость, ревность о Боге, приветливость. Проповедь преемников апостолов обязана соответствовать «здравому учению» (Тит. 2, 1)».
Кто тут имеется в виду под «преемниками апостолов»? Епископы? Вряд ли. Документ ведь называется не «концепция епископского служения», а «концепция миссионерского служения». Значит, можно быть преемником апостолов и не быть архиереем?
Как соотносятся слова «апостольство» и «миссионерство»? Для слова «миссионер» уже привычно синонимичным является слово «апостол». Смысл слова «апостольство» несомненно и всецело вбирает в себя слово «миссионерство». «Мы получили благодать и апостольство, чтобы во имя Его покорять вере все народы»(Рим 1,5), - так сам апостол понимает свое служение.
«Миссия, как апостольство», - говорит преамбула «Миссионерской концепции».
И в другом официальном документе читаем: «Миссионерское служение Русской Православной Церкви, понимаемое как апостольское» (Концепция возрождения миссионерской деятельности Русской Православной Церкви, утвержденная на заседании Священного Синода 6 октября 1995 г.; гл. 4).

И в речи Патриарха Алексия слышим: «Миссия Русской Церкви развивалась и процветала благодаря самоотречению и самопожертвованию тех ее членов, которые решались посвятить свою жизнь апостольскому служению. Апостолом Алтайского края стал архимандрит Макарий».
Логично: если апостол – это миссионер, значит, верно и обратное…

Но в большинстве иных церковных текстов и учебников говорится, что преемники апостолов - епископы.
Трифон Печенгский, Герман Аляскинский св. равноапостольный Кирилл (Константин Философ) не были священниками, а Макарий Алтайский – епископом. Не был епископом и большую часть своего апостольского служения Иннокентий Вениаминов… И все же они были апостолами (а еще вспомним, что «Шесть слов о священстве» св. Иоанн Златоуст пишет, будучи молодым чтецом, а назидает он ими своего друга епископа!).
Но если они – апостолы, то как можно это же слово отнести и к современным им обычным архиереям?
Так кто же преемник апостолов – преп. Герман Аляскинский, даже не имеющий священного сана и тем не менее проповедующий Евангелие на краю земли? Или епископ, возглавляющий епархию в центре православной империи, и выезжающий за пределы кафедрального города лишь для торжественной службы в других приходах своей области? Пусть это вполне каноничный епископ – и объезды епархии он делает дважды в год, и каждый воскресный день говорит живую и увлекательную проповедь. Но разве это апостольство – обращаться к людям давно уже церковным и в храмах, стоящих уже многие века?

А ведь даже такие епископы редки. Немалая часть их что в истории, что в современности просто неспособна ко сколь-либо живой и авторской проповеди даже среди своих прихожан. Если же их поставить перед лицом критически-вопрошающей аудитории – то они вряд ли смогут пробудить в ней желание принять их веру (вспомним стихи св. Григория Богослова «О епископах»). Вдобавок львиную долю своего времени епископы проводят в трудах и думах отнюдь не миссионерских – а в решении вполне себе «дьяконских» проблем вроде сбора денег и их распределения. Причем порой это распределение происходит отнюдь не в пользу «вдовиц» и даже самой Церкви, а в пользу самого архиерея. Неужели и для такого епископа-симониста нет иного слова, как «преемник апостолов»?
Служение апостолов – это проповедь Евангелия неверующим, организация поместных церквей, рукоположение для них епископов, надзирание над здравостью жизни христианских общин. Тот, кто осуществляет все эти служения, кроме первого – апостол ли?
Так не честнее ли сказать: епископы – преемники апостолов в одном отношении (мистагогальном и управленческом), но не в другом (миссионерском)? Преемник же апостолов в смысле проповедничества – это именно и только проповедник. Если с проповедью к неверам обращается человек в епископском сане – значит, в эту минуту, а не в минуту хиротонии, и он становится «преемником апостолов» как миссионеров. В этом смысле преемником апостолов был бы человек, который глубже, чем они, погружался бы в языческие дебри. Апостол дошел до Рейна и говорит ученику: иди дальше – до Буга… Это был бы преемник именно в миссии. А епископ отношении - тот, кто берет на себя иные, не-миссионерские заботы, чтобы освободить апостола именно для его дальнейшего движения.«Для того я оставил тебя в Крите, чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров» (Тит. 1,5). Именно – «оставил», не «предпослал». «Отходя в Македонию, я просил тебя пребыть в Ефесе» (1 Тим 1,3). «Будь образцом для верных, доколе не приду» (1 Тим. 4,12-13). Апостолы идут с проповедью вперед, а епископы остаются на месте для обустройства церковной жизни. Ни Титу, ни Тимофею Павел не дает советов о проповеди язычникам – но только о внутреннем устройстве Церкви. Вспомним слово «Учения 12 апостолов» (Дидахэ) об апостолах – «Относительно же апостолов и пророков поступайте согласно учению евангельскому. Всякий апостол, приходящий к вам, пусть будет принят, как Господь. Пусть он не остается более одного дня, а если будет нужда, то и другой [день], но если он пробудет три дня, то лжепророк» (11,3-5).

И получится, что именно в миссионерском смысле епископы – это антиподы апостолов. Апостолы всегда в пути, а епископы навсегда повенчаны с одной общиной, одним городом (14-е апостольское правило). Апостол и епископ соотносятся как движение и статика. Кроме того, апостол не строит на чужом основании, он всегда в канонической пустыне, в то время как епископ преемствует предшествовавшим ему проповедникам.

Точно также апостолы для того, чтобы постоянно пребывать «в молитве и служении слова» передали управление внутренней жизнью церковной общины диаконам (Деян. 6,4). Дьякона должны были «пещися о столах», то есть заниматься проблемами церковной собственности и внутренними отношениями разных группп верующих (напомню, что причиной такого решения стали жалоб не-еврейских вдовиц на игнорирование их нужд еврейской частью христианской общины). Апостолы же тем самым оставляли себе возможность идти вперед с проповедью слова.

Путаница и отождествление апостольства и священнослужения приводит к поразительным заявлениям.
«- А как Вы смотрите на деятельность отца Андрея Кураева?
– Тут у меня двоякое впечатление. Он очень умный, образованный человек. Но у меня вызывает сомнение форма его деятельности – всё-таки священник в традиционном понимании должен быть связан с конкретным приходом, а не разъезжать повсюду как «вольная птица». Всё-таки священнослужитель в первую очередь должен совершать служение в храме у престола,
а остальная деятельность – она дополнительная" (Миссионерство или дикость. Беседа с протоиереем Александром Будниковым, главой миссионерского отдела СПб епархии // Вода живая. Санкт-Петербургский церковный вестник 2008, № 7, с. 32).http://journal.aquaviva.ru/2008/07/voda_07.html).
Вообще-то миссионер (как и апостол) не связан с приходом. Приходской священник, обвенчанный своей пастве, как и епископ, обрученный своему городу, это анти-апостол: он остается не месте, когда апостол идет дальше (анти - в греческом смысле как «вместо»).
Конечно, и в Питере и в Москве огромное миссионерское поле. И я совсем не зову моего критика улетать из Петербурга. Но данный протоиерей хочет "благочестиво" привязать миссионера не к городу, а к алтарю. Для него проповедь Евангелия это нечто второстепенное по отношению к дьяконскому "паки и паки" (а для чего еще дьякон-то на службе нужен?). Ну, вот пока миссия будет считаться чем-то второстепенным, "приделком", почти блажью - до той поры и будет слышен над могилой православной миссии плач св. Николая Японского.
Нет, я не претендую на святое слово «апостол» на своем бэйджике. И дело совсем не в отношении ко мне. Я убежден, что сказавший эти слова прот. Александр Будников - замечательный человек и священник. В том-то и зрим масштаб нашего миссионерского провала, что именно ХОРОШИЕ священники не понимают и не принимают миссию. И если человек, абсолютно не понимающий сути миссионерства, возглавляет миссионерский отдел крупнейшей епархии – это уже из мира диагнозов. Это знак полной атрофии миссионерского инстинкта нашей Церкви…

Со словом «апостол» все же первая ассоциация – «проповедник», а не администратор или строитель.
То, что не-миссионеры стали считаться преемниками апостолов, означает, что в структуре церкви не осталось ниши для труда именно апостольского. От слов зависит очень много. Если монумент назвать живым человеком – то как же назвать самого этого живого человека? И такой перенос имени не означает ли подсознательное или даже сознательное нежелание видеть этой самой жизни в пределах своей «канонической территории»?

В Уставе Русской Православной Церкви есть глава о епископском служении. В ней ни слова о проповеди самого епископа, наипаче – об апостольской проповеди к нецерковным людям.

Епископы – несомненные преемники апостолов в смысле права передачи посвящений и управления церковными общинами. А вот важнейшее – «словесное» - служение апостолов оказалось для церковной иерархии неглавным. Среди тысяч и тысяч епископов, знакомых нам по церковной истории и современности, по пальцам можно перечислить тех, кто и в самом деле разделял миссионерскую озабоченность «апостола языков».

Вот в октябре 2011 года на Орловскую кафедру прибывает переведенный с Красноярска архиеп. Антоний (Черемисов). Его первое слово:
«Божию милостию я назначен на орловскую кафедру. Многие годы я уже прожил, во многих местах служил, молился, проповедовал. Господь в мои лета преклонные дал мне еще одно служение. Как некогда Спаситель посылал Своих апостолов проходить из селения в селение, из города в город, из страны, так и сегодня Его дело продолжается. А вы, дорогие мои, сопутствуйте мне в этом служении, молитвенно и с любовью к храму Божию. Мы обязаны хранить истоки истинной святой веры Православной до конца жизни, утверждаться в ней духовно; молиться за богослужениями в храме Божием. Этим мы осуществляем все то, что Господь заповедовал делать архипастырям, священникам, инокам и инокиням этой земли святой". (http://www.orel-eparhia.ru/news/2011/10250).
Два абзаца, но гораздо больше недоумений. Зачем столь прямолинейное и неуместное отождествление себя с апостолами? Спаситель все же не менял места служения апостолов. Не говорил: "А теперь Петр в Индию, а Фома в Рим!". И разве "дело Спасителя" именно в таких рокировках? Кроме того, как раз древняя церковная традиция ("истоки веры") запрещала такие перемещения епископов. Но еще более поразительно, что в перечне ВСЕГО того, "что Господь заповедовал делать архипастырям, священникам, инокам и инокиням" не оказалось никакой помощи ближним, равно как и проповеди. Лишь молитва и бессмысленная красивость - "хранить истоки веры" (истоки нашей веры столь далеко от нас и в истории и в онтологии, что ни угрожать им, ни помогать мы никак не можем; уж скорее эти истоки могут хранить нас, но не мы их).

Может, служение слова не важнейшее для апостола? Но что Христос повелел апостолам? – «Идите и учите». Теперь пробуем представить, что при прощании с апостолами Спаситель говорит: «Идите и… (дальше по тексту главы Устава о епископах) назначайте клириков и сотрудников епархиальных учреждений, представляйте ежегодные отчеты по установленной форме о религиозном, административном и финансово-хозяйственном состоянии епархии; предоставляйте отпуска духовенству; давайте благословение на постройку и ремонт храмов, молитвенных домов и часовен и заботьтесь, чтобы их внешний вид и внутреннее убранство соответствовали православной церковной традиции; открывайте счета в банковских учреждениях; решайте вопросы, возникающие при заключении церковных браков и разводов»…

Вновь скажу банальность: апостольство – это проповедь Евангелия не-христианам. Епископство - это управление уже-христианами. Во втором веке миссионерами-апостолами были по большей части миряне (вспомним миссию Пантена в Индию). Письменные памятники проповеди этого времени также связаны с не-епископами (св. Ириней Лионский – исключение). В это время мы чаще встречаем церковных писателей, не облеченных епископским саном, нежели пишущих епископов. В третьем веке эта ситуация резко меняется. Кончается век апологетов-мирян и начинается век святителей. "Две иерархии - дидаскалов и епископов - приближаются к единению" (Danielou J. Origene. Paris, 1948, p. 62). «Единение» это сказано мягко. Изгнание Оригена из Александрии его епископом показывает, что на самом деле в 3 веке происходило «враждебное поглощение».

А начиная с четвертого века (и до конца XIX-го) церковно-учительная литература становится по преимуществу епископской (святительской). Рядом с ней существует книжность монашеская, но почти исчезает церковная письменность, произведенная мирянами и белым духовенством. Епископы становятся проповедниками и учитeлями (правда, судя по плачу Григория Богослова, слишком многие быстро об этом забывают). Но все равно - кроме Фрументия никто из них не идет в языческие пределы…
Именование епископов преемниками апостолов создает иллюзию миссионерского благополучия – вот, мол, у нас всегда в наличии сотни равноапостольных мужей. Реальные же труженики-продолжатели апостольской миссии оказываются не то «золушками», не то «самозванцами»…

Если епископат и в самом деле хочет быть апостольским преемником и именно свое слово желает и впредь видеть определяющим в церковной жизни, то надо решительно пересмотреть критерии выбора епископов. Нужно, чтобы хоть один из десяти епископов был действительным богословом и апологетом, способным выдержать серьезную публичную дискуссию и в телестудии, и на площади, и в монастыре, и на архиерейском соборе.
Именно этого я не вижу в современности: заботы о чести епископского сословия. Неужели ну совсем не нужны в составе епископата люди, которые и по принятии епископства продолжали бы вести патрологические и церковно-исторические исследования, изучать другие религии и светскую культуру? Но кроме еп. Венского Иллариона (Алфеева) и еп. Егорьевского Марка (Головкова) у нас и нет в епископате людей с сохранившимися богословскими вкусами.
Может, стоит еще в академиях выделять самых способных юношей и умолять их стать учеными епископами? Как умолял св. Феофил Александрийский языческого философа Синезия Птолемаидского.

В общем, если не в порядке риторической фигуры рассматривать епископов как преемников апостолов, то искать кандидатов в архиереи придется среди миссионеров, и, возведя их в епископство, ждать от них продолжения миссионерской деятельности. Нереально? Но тогда надо признать, что именование епископа «преемником апостолов» является такой же красивостью, как титулование александрийского патриарха «тринадцатым апостолом» и «судией вселенной».

Высокое место епископа в церковной жизни от этого не изменится. Но реализма и правдивости в наших словах прибавится, что уже само по себе неплохо.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив