Жизнь и Любовь. Глава 5.

  От здания НИИ всех отправляющихся на благоустройство пинерского лагеря забирал ведомственный автобус.  Лёнька стоял у заднего входа одетый по походному с какой-то сумкой.  Рядом болталась молодёжь из инженеров, отправляющаяся с той же целью, никого из них он толком не знал, хотя где-то и пересекался.  На Свету он как-то сразу обратил внимание - совсем молоденькая девчонка в бежевом плаще и туфельках на высоких каблуках. Волосы у неё были чуть короче плечь, густые и кудрявые.  Она стояла немного поодаль ото всех, прямо такой современный образ незнакомки. Однако через несколько минут кто-то хлопнул его по плечу. Это был парнишка из соседней лаборатории. Они разговорились и Лёня тут же о незнакомке забыл.
                     

                     

    Первую неделю ребята из его домика с  девчонками не общались.  Какие-то все вялые попались. Да ещё на второй уже день застрял в трясине грузовик, ехавший к ним по каким-то делам. Всех мужиков бросили на подмогу.  Вытаскивали несколько часов. Последний раз Лёнчик так замучился в армии, с тех пор как-то физически тяжело работать не приходилось.  В итоге все приморились и несколько дней ходили унылые.

               

   Работа у них была какая-то занудная. По большей части таскать что-то на носилках. То ,что третий из них накладывал лопатой. Случалось землю, случалось камни. Кормили их там хорошо и часто:  девушки-поворята старались вовсю.  Но Лёнчик в какой-то момент об этой Свете совершенно забыл. Тем более, что в походных условиях она ему вовсе уже не показалась такой привлекательной как тогда около автобуса: ходила в какой-то прожжёной телогрейке и старых брюках. 

                     

    А через неделю двух унылых соседей по домику сменили два шустрых весёлых парня (народ там постоянно менялся).  Один - Максимка был таким милым пижоном крашеным в модные тогда пёрышки (вкрапление высвеченных прядей), второй Саша - крупным солидным мужиком.  Когда они узнали, что Лёнчик служивый, отнеслись с большим уважением: другой опыт.  Макс в первый же день познакомился с девчонками и выбрал среди них бойкую брюнетку Леночку.  И как-то так негласно сложилось, что Света оказалась распределённой именно на Лёню.  Вот тогда -то вечером он и узнал, что её зовут Светой, а до этого она была для него безымянной симпатичной пухляшкой.

                               

    Лёнчик в этой компании оказался самым старшим, но, чтобы окончательно закрепить авторитет, как бы небрежно спросил: "Девчонки, а у вас тут вроде гитара есть?". И когда начал играть и петь, по взглядам девушек понял, что сейчас бы мог выбрать из них любую: искусство оно вообще завораживет, особенно молодых и сильных. Самым приятным оказалось то, что всем понравилась его собственная песня (хотя он и не стал говорить, что сочинил её сам).  И девчонки записали слова в какой-то их пессеник.

                             

    Как-то так смешно потом получилось, что не они за девчонками, а те за ними стали ухаживать.  Может быть потому, что Макс был человеком опытным в любовных делах и умел держаться как бы равнодушно.  А тем явно хотелось общения,  ухаживаний и вообще активной жизни.  Вставали они рано, где-то в 6 утра, чтобы приготовить всем завтрак  (в лагере ещё были какие-то механики, плотники и прочие старые рабочие, на которых молодёжь не обращала внимания, вежливо здороваясь по утрам). А часам к семи поварята приходили все вместе их игриво будить: кидаясь шишками в стены домика. Причём потом от этого глупо открещивались.  Затем в течение дня они находили ребят на их "рабочих местах" в лесу и приносили, что-то вкусноприготовленное, всегда мясное. И это было здОрово!  Ведь мужины до 30 лет могут есть мясо с утра до вечера. А Лёньке в то время было только 28.  И вообще, когда целый день работаешь в лесу,  и отдельно от обществаа, на девчонок начинаешь очень даже обращать внимание.

                 

   Мужички - рабочие быстро освоились и начали ловить рыбу на текущей всего метрах в 50 -ти широкой реке.  Потом приносили эту достаточно большую рыбу в столовую и поварихи что-то жарили, а из чего-то варили уху: по настроению.  Странно, что никто там не пьянствовал, как-то даже не по-русски получалось. Двое мужичков плотников быстро возводили какие-то строния.  И работа у них настолько ловко ладилась, что приятно было иногда за ними наблюдать. Вечерами все уже вместе садились за один стол, но общих разговоров с молодёжью у "стариков" как-то не получалось.

                         

     Где-то скраю у самой реки стоял вагончик размером с автобус. От него вели деревянные мостки прямо в реку.  Что это такое Лёнчик долгое время не понимал пока однажды к ним не пришёл местный механик  (крепкий человек лет пятидесяти) и не спросил:  "Ребята, баньку принять не хотите?".  Все загорелись. Оказалось, что в вагончике устроена финская баня. Ничего подобного Лёнчик никогда не пробовал, он бывал раньше только в общей солдатской бане по определённым дням и очень этим брезговал:  ему казалась противной масса чужих голых тел. Он испытывал к ним брезгливое отвращение. И уж совсем неприятным казалось составлять часть всего этого. Но тут другое: надо было попробовать что-то неведомое, а неизвестность Лёнчик любил. Да и народа -то их было всего трое и те ,вроде, хорошие ребята.

                                 

   Опыт оказался действительно интересным.  Когда Лёнчик вошёл в помещение, ему показалось, что воздуха там нет вообще. Ничего подобного он раньше не испытывал.  Подумалось, что вот ,наверное, так было в газовых камерах, устроенных нацистами. В первый момент захотелось оттуда сразу же выбежать. Но потом он взял в себя в руки, сел внизу на лавочке и у него появилось приятное головокружение. Говорили, что в первый раз там можно сидеть не более десяти минут, но Лёнька пробыл, наверное, все полчаса, дольше всех ребят.  Ему помогло то, что всё детство его мучал сильный насморк и он в какой-то момент привык очень мало дышать.

                           

   Но самое главное было впереди.  После парилки они все выбежали на деревянные помостки и поочереди бросились в ледяную воду. Это был ни с чем не сравнимый кайф. Так они делали несколько раз заходя и входя в парилку.  В один из таких разов кто-то из них заметил вдалеке на изгибе берега, наблюдавших за ними голыми девчонок. Это было забавно.

                         

     Через неделю крупный Саша отпросился съездить на день в Москву: что-то ему там надо было дома сделать. Вернувшись привёз магарыч:  полную сумку бутылок пива, купленного на станции. Вечер прошёл ещё даже веселее, чем обычно. И Лёнчик на гитаре как-то с бОльшим энтузиазмом играл. Саша рассказывал анекдоты , девчонки смеялись.  А Макс показал всем модный тогда танец брейк, прямо на полу показал. В общем даже уходить от девчонок не хотелось.  А поздно вечером, придя в домик Саша пустил записи Звездинского "Ночь притаилась за окном, туман поссорился с дожём...". В темноте в лесном деревянном домике это звучало божественно.  Лёнчик тогда вообще не знал всех этих песен.  А потом Макс, любитель детективов , стал им рассказывать "Даму за рулём".  На этом уже Лёнчик уснул.

                 

   Утром, проснувшись в хорошем расположение духа, Лёнчик подумал, что профессор Панин оказался прав:  это был как маленький отпуск, в котором реально забываешь обо всём.  Перестаёшь бесконечно думать о текущих заботах, ежедневых планах, взаимоотношениях. Всё как бы застывает во времени, а ты паришь такой счастливый в пространстве и не о чём не беспокоишься: просто живёшь.  И в этом есть какое-то ощущение полного счастья: тебе как бы и ничего не нужно, всё уже есть. Прямо как в Раю или при коммунизме.