Жил-был людоед.

Хотя это было и не так просто. Был он росточка скромного, весь из себя плюгавенький да и разумом не блистал. Так что на образ Робин Бобин Барабека никогда не тянул.
Однако свою невзрачность наш людоед с лихвой компенсировал злобой, жадностью, хитростью, изворотливостью и патологическим умением врать. Он врал настолько шедеврально, что со временем некоторые из его окружения поверили в его мудрость, мощь и силу.
А когда это стало происходить всё чаще и чаще, то и сам людоед окончательно уверовал в свою исключительность. Именно тогда, он в первый раз решил попробовать человека.
Нет, он не подстерёг в подворотне старушку, чтобы убить её и слопать. Он сразу зашёл с козырей. Сожрал важного чувака, который помог его становлению. Более того, он ещё и рассказал об этом своему окружению! Они так испугались, что людоед практически неделю ходил воодушевлённый.
И когда вожделенная эйфория от чужого страха, окончательно наложилась на его гастрономические наклонности, людоеда было уже не остановить. Хотя к своему ритуалу поедания людей он продолжал подходить творчески.
Медленно готовил жертву. Иногда месяцами обхаживал её. Как удав заглядывал в глаза и полностью лишал её воли и способности к сопротивлению. Иногда, чтобы мясо не было жёстким от стресса, даже осыпал жертву благами и наградами.
Чтобы в один прекрасный момент схватить, выпотрошить и сожрать. А потом, буквально с кровавым ореолом вокруг рта, он любил выступить на какой-нибудь гуманитарной конференции по спасению горных козлят или слетать на воздушном шаре. А ещё он сильно любил, когда в зале было много детей. Ведь они такие мягонькие.
Время шло. Людоед настолько вошёл во вкус, что смог подавить волю у народа целого королевства. После чего он мог позволить себе ловить жертву уже не самостоятельно. Он окружил себя роем подчинённых, которые лишь бы не быть съеденными, делали за него всю грязную работу и приносили людоеду только самые сладкие и жирные куски.
Во время его кровавых трапез, перед ним пели и танцевали лицедеи желавшие избежать участи быть съеденными. По той же причине все женщины на его жизненном пути покорно раздвигали перед ним ноги и склонялись к нему губами. И в конечном итоге он оказался в окружении лишь тех, кто ради того, чтобы не оказаться у людоеда на столе, готовы были на любую подлость, глупость и лицемерие.
И все они настолько привыкли к такому положению вещей, что при появлении людоеда стали уже очень плохо изображать и свой страх, и свою любовь. Для них это стало частью сакрального ритуала. Тем более, что людоед старел, дряхлел и уже не пугал подчинённых своими гастрономическими пристрастиями, как прежде.
И именно в тот самый момент, когда абсолютно все в королевстве людоеда научились не замечать регулярных смертей будущих блюд людоеда, привыкли к перманентному чувству страха и вполне себе удачно стали строить карьеры, зарабатывать и даже мечтать о том, чтобы самим попробовать кого-нибудь на вкус, людоеду стало грустно и обидно.
Он вспомнил какую он испытывал радость, когда лично видел ужас в глазах своей будущей жертвы. И как он был воистину счастлив, когда мог расправится с каким-нибудь мощным и крепким претендентом на блюдо в своём меню. Радость сопротивления и борьбы добавляла к будущей трапезе нотки пикантности.
После этого людоед с тоской огляделся вокруг. Посмотрел на копошащихся у его ног ментальных червей, с заискивающими глазами, в которых выродились все его подданные. Ни пугать , ни тем более жрать подобное ему никак не хотелось. А так как у подданных других королевств людоед вызывал не страх, а приступы гомерического хохота или презрения, а дотянуться до них было непросто, то проблема голода встала перед людоедом в полный рост.
Людоед попробовал перейти на сыроедение, но как только он брезгливо поднёс ко рту морковку, как копошении червей замерло. Они уставились на него своими глазками и людоед в этом взгляде узнал себя. Ещё чуть-чуть и черви бросились бы на него, разорвали на мелкие кусочки и сожрали. Он понял, что у него больше нет шансов стать другим, кроме как оставаться людоедом.
Осознав, что даже в старости ему придётся кушать человечину, а не вкусный крем-марго, поскольку только так он сохранит власть страха в своём королевстве, людоед решил повеситься. Конец)....
....Понятно, что такое окончание истории было бы самым простым решением проблемы. После чего местные стали бы наперегонки претендовать на место людоеда и в этом своём устремлении пожрали бы миллионы сограждан. Что пошло бы только на пользу как королевству, так и всей планете.
Жрали бы жрали, пока не устали. И тогда бы на должность правителя пришёл бы добрый вегетарианец, который наложил бы вето на любое проявление людоедство. А всех, кто ослушался бы этого приказа, без разбора, но с доброй улыбкой, вешали бы на фонарных столбах)) Конец))....
...Однако в нашем случае всё закончилось гораздо печальней. Осознав, что всё вокруг фальш и тлен, грустный людоед решил отомстить. После очередного лицемерного парада вокруг себя, под лозунгами: "Людоед наше всё!", "Дело людоеда живёт и побеждает!" , "Да здравствует наш самый человечный людоед!", он залез в свою самую глубокую норку, открыл там маленький чемоданчик и нажал красную кнопку.
Посуда на полках задрожала, телефоны умолкли, трансляция по телевизору исчезла, а из вентиляции потянуло ароматом жареного мяса. "Мммм..Какой чудный запах...Узнаю барбекю из человечины..Жаль, что пока оно светится в темноте его есть не рекомендуется...Да и не справлюсь я один. Хотя-я-я-я-я сидеть то мне здесь ещё, ой как долго. Кстати, а как я назову это блюдо? Может быть "РАЙ"?" И на этой мысли наш людоед мечтательно заснул. Конец. Полный.
|
</> |