Жду последних дней года,...
murryc2 — 27.12.2024... на следующий год ничего не загадываю: пусть хотя бы начнётся.
Я - опытный оптимист со стажем. Греют бок старые (старые-старые) кошки, обе слева. Всё время толкают меня под руку, а рука на тачпаде - и курсор улетает чёрт-те-куда. Пусть. Кошки тёплые и мурчат. Собака под ногами, тоже тёплая. Завтра выходной.
Листаю новости. Старый Бидон откровенничает: "Я позвонил тогдашнему президенту Украины Януковичу и приказал ему покинуть свой пост ... я сказал ему, что все кончено, и он ушел". Врёт? Скорее - нет. Принято (уже даже официально) жалеть, что в России нет Сталина (а был бы - сидел бы, небось, вместе с Квачковым и Гиркиным). А я вот думаю, а если бы не Сталин, а Брежнев?? Посмела бы старая жестянка дать приказ смотрящему по Украине? - Фигу!! Фигу, господарищи!. Фигу. Ведь всё (всё!), чем отбивается нонешний главный российский буржуин, ненавистник всего советского, от консорциума старых буржуев, - всё (Н-бомба, место в ООН, останки индустрии, спутники), всё досталось от советской власти.
На встрече в Челябинске со студентами и работниками промышленных предприятий г. Путин сказал "... Мы рассчитывали на то, что мы, продавая нефть и газ, уголь и металлические заготовки, всё высокотехнологичное будем получать за эти деньги где-то «за бугром»...". То есть главный российский апологет капитализма признал, что вредительская политика Гайдара и Чубайса по превращению ранее ведущей промышленной державы мира в сырьевой придаток и колонию Запада не была ошибкой, но сознательным выбором (заслугой!) российской власти.
И как тут обойтись без политики, цветочками и кошечками? - А вот сейчас обойдусь. Я вспомнил сейчас ещё одного значительного человека, встретившегося мне в жизни. Значительного в том смысле, что он повлиял на моё восприятие людей.
Человек был уважаемый. Участник войны, с орденами, занимал высокую должность, хороший специалист, честный человек. В разговоре он всегда был очень сдержан, старался не высказывать своё мнение и вообще говорил мало. Про себя сам никогда ничего не рассказывал, а на вопросы отвечал кратко и уклончиво.
Но однажды разговорился. Было это на 9 мая. То ли выпили мы тогда изрядно, то ли он решил, наконец, хоть с кем-то поделиться воспоминаниями. Иногда необходимо, а Живого Журнала тогда не было. На меня тогда его рассказ произвёл сильное впечатление, так как я до того подобных рассуждений не читал и не слышал. Я попробую воспроизвести его рассказ почти дословно, потому что почти сразу для себя его записал (ещё карандашом на бумаге).
«Когда война началась – я жил без паспорта. Меня из лагерей отпустили, должность дали высокую, а паспорта – не дали, дали справку, что паспорт на переоформлении – это для тех милиционеров и гебешников, которые были не в курсе – чтобы не цеплялись. Так я жил несколько лет. Переводили с места на место. Как новая стройка – меня туда. Там уже всё знают и меня ждут. Деваться мне без паспорта некуда.
«Войну объявили – я у самой границы был со своей бригадой, в Лиде. Немец шёл быстро. Про разные концлагеря и про эсэсовцев мы ничего не знали. Немец – и немец. Думали, как в 14 году война будет. Перейти к немцу мне ничего не стоило. Немец же сам рабочими управлять не будет, наверняка ему люди понадобятся.
«Но я рассудил так: для немца я никогда не буду своим, немец никогда не будет относиться ко мне как к человеку. А потом русский немца обязательно побьёт. Пройдёт пару лет – и побьёт непременно. Ну и спросит, конечно, со всех, кто немцу помогал, а немец никого защищать не будет: самому бы спастись!
«Я не думал, что война будет такая страшная и непрерывная. Немца жадность подвела. Если бы он у Смоленска или, скажем, у Орши остановился, наверное, заключили бы перемирие, а потом оттяпали бы Прибалтику, Белоруссию и пол-Украины. Вот чего я ждал. Но я уверен был, что русский не успокоится, всё это обязательно вернёт, ещё у немца кусок оттяпает и со всех предателей спросит.
«Поэтому от немца я унёс ноги полным ходом, а это не просто было, и сразу – в военкомат. Там не разбирались, взяли не глядя. А потом мне паспорт дали, орден дали, в партию приняли. А после войны мне никто ни о чём не вспоминал: было достаточно предателей, было кем заняться гебешникам, мной они уже не интересовались…».
Я слушал этого героя войны и думал, что он мог ведь стать героем у немцев...
|
</> |