Из носовых платков. Просто очередная графомания
sovenok101 — 09.10.2022Два носовых платка. Взрослый – в бледную розово-голубую клетку и детский – с васильками и улыбающимися мишками. Из большого – голова и руки, из маленького - тело и юбка. Юбку Мирра разделила на две ноги. Не ходила Риммка в юбке.
Куклу скрутила очереднаястудентка. Так мама называла помощниц Алевтины Варгасовны – они постоянно менялись и их имён никто не помнил.
В то утро Мишка заставлял Мирру есть куличи из песка. Мишка огромный и отвратительный. Лицо блестит, волосы рыжие и прилизанные, во рту не хватает двух зубов. И пахнет от него приторным. Когда Мишка приближался, Мирра цепенела – то ли от ужаса, то ли от отвращения. Она зажала рот перепачканной в песке ладонью. Песок ощущался на губах – скрипучий и мерзкий. Она мотала головой из стороны в сторону, понимая, что ещё чуть-чуть и песочная морская звезда забьёт своими лучами ей рот.
— Пойдём, – это подошла очереднаястудентка. Высокая, чернявая, со странным носом.
— Есть платок?
Мирра достала из кармана аккуратный квадратик. Мама каждое воскресенье гладила стопку платков – большие себе и папе и маленькие – Мирре.
— Найди-ка каштан покруглее. – Очереднаястудентка присела на бортик деревянного кораблика. Клочья синей и белой краски цеплялись к чёрной юбке и чёрным же колготкам. Мирра подобрала три каштана и не могла решить, какой из них самый круглый.
— Отличные! – очереднаястудентка взяла правый и завернула в свой платок, скрутив под каштановой головой тонкую шею. Затем появились ручки с кулаками, а потом в ход пошел платок Мирры.
— Это тебе подружка. Она поможет, - кукла легла Мирре в ладонь, к платочной голове сразу прилипли песчинки.
— Не спи! – шепот в спальне. Разговаривать во время сна категорически запрещалось. Кукла с подушки исчезала, а на кровати сидела девчонка в пижаме точь-в точь как у Мирры – с щекастыми матрёшками.
— Они не услышат!
— Кто ты? – Мирра шептала, почти не двигая губами, но звук почему-то получился громким.
— Я Риммка. Из платка. Я буду с тобой дружить.
— Хорошо, - прошептала Мирра. – Я с тобой тоже.
На вечерней прогулке очереднойстудентки не было. Как и половины детей, их забрали после полдника. На всякий случай Мирра не подходила к песочнице. Она уселась на бортик корабля и достала платочную куклу. У куклы не было лица, но Мирре казалось, что она улыбается. А потом вдруг полыхнула отсутствующими глазами. Повеяло тошнотворно-приторным.
— Ешь кулич! – Мишка ухмылялся. Кулич он испёк прямо на лопатке – морскую звезду из желтой формочки. С овальными глазами во всё тело и полукруглым ртом. Мишка надвигался с лопатой наперевес. Мирра прижалась к борту корабля.
— Дай ему в глаз! – Риммка появилась прямо между ними. - Дай же!
Мирра вжалась в сухое дерево, голос исчез, воздух в груди тоже. Риммка развернулась, вырвала у Мишки лопатку и треснула ему по голове. Морская звезда осыпалась прямо на блестящее лицо, Мишка заревел и бросился в атаку, но получил острым кулаком в глаз, качнулся и упал на спину.
Мать отругала дочь за неумение жить мирно. Но отругала неубедительно.
Дружить с Риммкой было весело. Она знала много игр для послеобеденного сна – Мирра всегда изнывала от скуки в эти часы, спать днём она не умела. Весело было строить домики из веток и осенних листьев для желудёвых человечков. Она всегда заслоняла Мирру, когда подходил Мишка. Тот Риммку не видел, но сразу отворачивался со словами «бешенная!»
Очереднаястудентка больше не появлялась.
С Риммкой было здорово и в школе. Она отвечала у доски, когда Мирра забывала от страха всё, что учила дома. Она отметелила портфелем зазнайку Вику с компанией, когда те начали дразнить Мирру за странную стрижку. Ради неё Мирра записалась на карате и на брейк-данс, отказавшись ходить в музыкальную школу. Риммка обожала танцевать. В последний раз Мирра спряталась за спину Риммки, когда объявила родителям, что вместо карьеры бухгалтера выбрала то, что они называли «всякая современная чепуха».
Потом случился роман с Лёнчиком, и Мирра оставила Риммку у родителей – в кармане косухи. Лёнчик любил платья и юбки, а Мирре хотелось остаться с ним вдвоём. Она носила платья и поддерживала мир в семье и вокруг. Их брак закончился вместе со студенчеством, и Мирра вернулась к родителям, кожанкам, карате и Риммке.
На первое собеседование они пошли вместе. Риммка громко заявила, что здесь работать нельзя. К счастью, слышала её только Мирра. Она была в восторге от огромного офиса, от первого в жизни контракта, от того, что больше не придётся ходить на собеседования. И от того, что можно наконец-то уйти от родителей и зажить самостоятельно. Для работы Мирра купила два потрясающих костюма, кучу белых блузок и настоящий тренч. Риммка оставалась в кармане косухи.
Дома Риммка устраивала скандалы. Мирра же была слишком измучена своей неспособностью работать как надо, чтобы выслушивать ещё и платочную куклу.
— На тебя смотрят как на дерьмо!
— Прекрати! Как я найду другую работу, если с этой не справляюсь?
Мирра боялась начальника – огромного, носатого с вечно выпученными глазами. Когда он брал папку с её проектами, она сжималась так, что пиджак становился больше на два размера. Она расцветала, когда на очередном собрании её не вспоминали. И чувствовала себя почти королевой, когда после отчёта её отпускали без уничижительных комментариев. А Риммку Мирра перестала доставать из шкафа.
Время шло. Мирра получила повышение, потом ещё. Её любили подчинённые, потому что она почти никогда не ругалась и ценило начальство за то, что она никогда не возражала. Её костюмы становились всё дороже. А сама она всё прозрачнее.
Всё рухнуло в середине очередного безотпускного лета. Пучеглаз велел срочно доделать проект. «Завтра к 11.00» Это означало бессонную ночь для всего отдела с полным осознанием того, что к сроку всё равно не успеешь и всё равно будешь наказан. Не первый и не последний раз. Мирра взяла листок из принтера и вместо того, чтобы записывать ценные указания, написала заявление об увольнении. Вручила его обалдевшему пучеглазу, молча вернулась в свой отдел и молча же собрала вещи.
Коробка с барахлом рухнула с переднего сиденья, стоило Мирре тронуться с места. Она чертыхнулась, остановилась и начала выгребать из-под сиденья флакончики, проводки, фигурки и куски картона. А потом в руке оказалась платочная кукла. В серо-коричневых разводах, со следами каблуков и абсолютно живая.
— Надо было ещё дать ему в глаз, - заявила Риммка, отпихнув коробку.
— Я теперь без работы, - заметила Мирра. – Кто меня возьмёт?
— Да кто угодно! Хреновое мы уже видели, теперь поищем хорошее.
— Хреновое — это когда за квартиру платить нечем, - буркнула Мирра, но ужас, сменивший удушливые кольца гнева, начал отступать. Через минуту они горланили «Я свободееен!»
Необычно пустая магистраль, дышится невозможно легко. Асфальт блестит как водяная гладь. «Ныряем?» - захохотала Мирра и наткнулась на ужас в глазах Риммки.
— Вправо!!! - руль крутанулся сам, колёса сорвало и машину поволокло вперёд левым боком. В этот беззащитный бок летел сияющий алым игрушечного вида кабриолет. Вцепившись в бесполезный руль, Мирра увидела огромную фигуру в чёрной косухе со знакомой прической. Фигура выросла прямо перед кабриолетом, приняла его в своё прозрачное тело, а машина Мирры, докрутившись, улетела в разделительный барьер.
— Просыпаемся! – веки тут же сжались, но Мирра успела заметить лицо в очках и в голубой маске.
— Болит? – Мирра хотела ответить, но обнаружила, что в горле торчит что-то, от чего хочется кашлять. Запищало слева.
— Сожми мне руку. Другую. Молодец. Сейчас уберу трубку. Кашляй!
Кашлять было больно. И двигаться. Снизу из туловища торчала куча железок. Левая рука замотана бинтами. Живот перечеркнут широкими наклейками. Куча трубочек сходилась в пучок где-то у шеи. Пока Мирра оглядывалась, из носа вытащили ещё одну длинную трубку.
- Не волнуйся. Ходить будешь. Руками двигать тоже. И внутри почти всё на месте.
Мирра хотела спросить, какой сейчас день, но получился только кашель.
«Риммка! – прошептала она. – Риммка! Только не бросай меня!»