Иван vs Степан - 4

      Почалося!

      Итак, война, 2-я Полоцкая или Московская, или Баториева, летом 1579 г. все-таки началась. Нельзя сказать, что войны никто не хотел, и потому она была неизбежна - по крайней мере одна из сторон точно ее хотели, Ржечь Посполита (ее польская половина и самолично круль Степан, которому она была нужна прежде всего по внутриполитическим соображениям – еще раз подчеркну, что успешная война позволяла ему поднять свой авторитет и прочно усесться на троне, а для того нужно было занять оппозицию, явную и тайну, тем более потенциальную, чем-то полезным – вот и пусть она идет на войну).
      Москве война нужна была меньше, ибо большую часть поставленных ранее политических целей достичь удалось, а те, что не были решены, можно было решить при возобновлении конфликта. Правда, с точки зрения экономической и финансовой войну желательно было бы отложить на несколько лет, но стоило ли ради этого идти на серьезные уступки и в вопросах престижа, и в территориальных вопросах? Не проиграв войны? Очевидно, что нет. Ergo, вы таки хотите войны – вы ее таки и получите.
      Теперь несколько слов о военных планах. В свое время для почившего в Бозе «Единорога» писал я статью о начальном этапе 2-й Полоцкой войны. В сборник она не пошла, типа недостаточно была фундирована (можно подумать, что все остальные статьи в сборнике были фундированы через край, ну да ладно, то дела давно минувших дней), сократив ее чуть ли не в половину, опубликовал ее в ВИЖе, в принципе, там ее можно и прочитать, а здесь я кратко коснусь планов и Степана, и Ивана.
      Для Обатура и его военных советников во главе с Замойским выбор направления главного удара представлял серьезную проблему. Можно было вторгнуться в Ливонию и отбить ее у Ивана мечом, но разоренная многолетними войнами и походами Ливония представляла собой не самый лучший ТВД, да и к тому же усеянная пусть и погаными, но все же замками, она была сложной целью – тут можно было увязнуть надолго и без каких-либо определенных результатов. Атаковать Псков – и тут были проблемы, а хоть и то, что Псков находился в глубине русской территории и для того, чтобы его взять, нужно было сперва или Ливонию завоевать, или расчистить себе дорогу ко Пскову с литовской территории – опять же время, опять же деньги, опять же неясные перспективы успеха.
      Смоленск? Неплохо, неплохо, попытка засчитана, тем более что Смоленск пока еще не был перестроен и его укрепления были, гм, далеки от совершенства. Взятие Смоленска могло стать отличным поводом для триумфа и торжества исторической справедливости – такой, какой ее видели поляки и литовцы. Еще в 1577 г. Обатур рассматривал его как наиболее вероятный объект приложения своих военных усилий.
      Однако у Смоленска был конкурент – Полоцк, боль от потери которого еще продолжала терзать дупы (зачеркнуто) сердца литовской шляхты и магнатерии. Взятие Полоцка сулило стратегических выгод еще больше, чем Смоленска, ибо с его возвращением под высокую руку великого литовского князя одновременно обезопасило бы и двинский торговый путь и Ригу, позволило бы создать необходимую базу для действий в той же Ливонии, да и на смоленском направлении в том числе – можно было выбирать, куда развернуть наступление дальше. Наконец, психологический м моральный эффект от взятия Полоцка был бы никак не меньше смоленского если не больше – одна остуженная дупа (зачеркнуто) склеенное сердце стоило многого, раз это играло на авторитет и влияние круля Степана. Так что после долгих размышлений выбор был сделан, кости брошены, и круль решил – идем на Полоцк.
      В Москве, вопреки принятой точке зрения, также не сидели сиднем и не ждали с ощущением кролика нападения ползучего гада. Июньский рейд и концентрация войск на границе с Литвой и Курляндией преследовала собой цель, судя по всему, канализировать наступление неприятеля именно в Ливонию, где, надо полагать необходимость штурмовать и блокировать многочисленные замки, занятые русскими гарнизонами с хорошей артиллерией привела бы к тому что королевская рать истаяла бы, пытаясь взять замки, и понесла бы при этом большие потери – уж что-что, а крепости русские оборонять умели, тут им искусства, упорства и храбрости было не занимать. А там, глядишь, мало того что зима, так у Обатура еще и внутренние проблемы могли возникнуть, и казна опустела бы, и кто знает, смог бы он повторить на будущий год поход снова?
      Не особенно боялись в Москве атаки на смоленском и полоцком направлениях – и в том, и в другом случае с ходу взять эти крепости не получилось бы, шторм унд дранг явно бы не задались, а время играло против Обатура и на руку Ивану. В общем, складывается впечатление, что в Москве, оценив риски «прямого дела», резонно решили, несмотря на все издержки, отказаться от активной наступательной стратегии и вести борьбу с поляками от обороны. Опыт подсказывал, что если в поле поляки и литовцы (в меньшей степени) как вояки неплохи, то в осадном деле прухи им явно не хватало, чего, как уже было отмечено выше, в избытке было у русских. И, забегая вперед, выбранная Иваном и сего советниками себя оправдала, причем, если бы Фортуна не повернулась бы к царю пятой точкой, война могла бы завершиться раньше и с более удачным для Москвы результатом. Но не свезло, не свезло, случайность помешала…

      Круль Степан смотри на окружающтй мир как на ... Короче, как философ.



      To be continued.