История научных открытий богата на случайные находки.

dpmmax — 17.12.2015

История научных открытий богата на случайные находки. Одни только поиски философского камня сколько всего дали. Да и флогистон тоже не подкачал. Будут искать какой-нибудь хрендостаниум (с) — опять что-нибудь найдут. Примерно так же было и с аминазином.


Никто не планировал открывать первый в мире нейролептик. Не то чтобы лень было — просто не знали, в какую сторону искать. Чем лечили до аминазина, я писал. А в 1950, пытаясь синтезировать новый мощный антигистаминный препарат, получили белый кристаллический порошок, который темнел, полежав некоторое время на свету. Первым его опробовали анестезиологи. Нет, никто этот порошок через соломинку носом не вдыхал — просто попробовали давать во время наркоза вместе с основным препаратом, доля потенцирования эффекта. Вполне, к слову, удачно.


А в 1952 году американский психиатр Фрэнк Айд решил попробовать хлорпромазин (это его международное непатентованное название) как успокоительное для постояльцев психиатрической больницы. А то всё бром, литий да барбитурваты... И так удивился хорошему эффекту, что стал активно рекомендовать коллегам: мол, вы попробуйте! Не сами, не сами... И с 1953 года в психиатрии началась новая эра. Эра нейролептиков.


Именно с этого момента, как любят выражаться старые профессора, из больниц постепенно пропали настоящие психически больные люди. Почему? Да потому что до появления аминазина многие из пациентов жили там годами, до самой смерти. Особенно те, у кого, скажем, та же шизофрения текла непрерывно. Кто будет держать такого человека дома? Очень немногие из родственников. А тут — лекарство с мощным успокаивающим эффектом. И некоторым (не особо сильным и не особо специфическим, но у других лекарств и того-то не было!) действием на бред и галлюцинации. То есть, появилась возможность часть времени лечить пациента амбулаторно, вне больницы. И это был прорыв.


Конечно, препарат не идеальный, каковым его считали поначалу. Да, у него немало побочных эффектов, начиная от нейролептического синдрома (о нём я писал тут: http://dpmmax.livejournal.com/112709.html) и заканчивая фотосенсибилизацией кожи (весь список не буду оглашать, проще поглядеть в справочнике). Да, места уколов аминазина очень болят и порою воспаляются. Да, он летучий, что даёт и ингаляционную дозу, полученную персоналом на дежурстве, а процедурными сёстрами - в процедурном кабинете (http://dpmmax.livejournal.com/420235.html). Но долгое время аминазин был, что называется, хлебом психиатрии. Да и сейчас тоже применяется довольно широко. Правда, уже на вспомогательных ролях. Когда именно?


Во-первых, когда пациента в психозе надо успокоить, приглушить яркость симптомов. Успокоить — в данном случае не означает успокоить тревожного невротика. Невротика аминазин просто срубит. Нет, речь идёт о совсем ином уровне психомоторного возбуждения. О таком, например, когда психоз в разгаре, пациент буен, мечется, беснуется и может либо кого зашибить, либо сам расшибиться.


Во-вторых, он неплох в небольших дозах, когда надо успокоить не в меру шебутного пожилого человека с деменцией: я уже писал, что транквилизаторы в таком случае часто дают парадоксальный эффект, вплоть до делирия.


В-третьих, аминазин применяют в литических смесях. То есть таких, которыми можно быстро сбить высоченную температуру, за 40. Обычная «тройчатка» - аминазин-анальгин-димедрол. Или вариации второго и третьего лекарств. Дёшево и сердито. Список случаев далеко не полный, но основное я изложил.


Чуть позже, через несколько лет после открытия, аминазин послужил базой для создания новых нейролептиков, более прицельно действующих на отдельные группы симптомов. Но о них речь в следующем посте на эту тему.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив