Историческое штрихами, часть двадцатая

inkogniton — 02.12.2024 В конце Второй мировой войны аль-Хусейни находился в Берлине. Немцы предложили переправить его на подводной лодке в арабскую страну, и он даже дал согласие, но в апреле 1945 года, из радиопередачи, он узнал, что Швейцария решила предоставить убежище политическим беженцам. Муфтий купил небольшой автомобиль и канистру бензина за сто долларов, и четвертого мая выехал из Бад-Гештайна на швейцарскую границу. Из-за сильного снега, Муфтий не смог продолжить путь, поэтому связался с министерством иностранных дел Германии, которое доставило аль-Хусейни и его спутников на военном самолете в Берн. Аль-Хусейни пытался получить убежище в Швейцарии, но его просьба была отклонена, поскольку его имя значилось в списке, состоявшем из тридцати двух человек, въезд в Швейцарию для которых был запрещен. Он вернулся к немецкой границе и добрался до города Констанца, который, на тот момент, уже находился под контролем французских оккупационных войск. После тщательных проверок, девятнадцатого мая Муфтий был доставлен в тюрьму в Париже.

Трое солдат Еврейской бригады, в том числе Давид Бен-Давид (Мухтар -- деревенский или квартальный староста в некоторых арабских странах -- Кфар-Эциона, поселения, которое в двадцать девятом году было сожжено и разграблено арабами, а жители его изгнаны; сражался в рядах Еврейской бригады британской армии во время Второй мировой войны), планировали убить Аль-Хусейни. Бойцы Еврейской бригады должны были проехать на британской машине бригады в тюрьму и там убить Муфтия. Прежде чем приступить к реализации, они проконсультировались с раввинами, принимавшими участие в конференции движений Мизрахи (религиозно-сионистская организация и движение, созданное в Вильнюсе в 1902 году на международной конференции религиозных сионистов, созванной рабби Ицхаком Яковом Рейнзем) и Хапоэль Мизрахи (политическая партия и поселенческое движение в Израиле, один из предшественников национально-религиозной партии, которая впоследствии стала партией еврейский дом) в Европе в Брюсселе. Раввины ответили, что этим убийством они поставят под угрозу жизни "тысяч евреев в арабских странах", и что они полагают, что Муфтия все равно скоро будут судить как военного преступника.


Затем его перевели в место под названием Ла Варен, примерно в двенадцати километрах от Парижа, где он жил в уединении под усиленной охраной. Французские власти позаботились обо всем, что ему было нужно в хозяйстве, и даже прислали ему тунисского повара. Франция оказалась для аль-Хусейни длительным убежищем, где он находился то ли в качестве пленника, то ли в качестве почетного гостя. Французские власти предоставили ему особые условия содержания, льготы и права, так как рассчитывали на его помощь и посредничество в улучшении отношений между Францией и арабским миром. К услугам аль-Хусейни была предоставлена ​​резиденция в роскошном пригороде Парижа -- Рамбуйе. В октябре ему даже разрешили купить машину на имя одного из его секретарей. Он ездил на пуленепробиваемом автомобиле в сопровождении собственной охраны. Таким образом, он пользовался определенной свободой передвижения и мог встречаться с кем пожелает. Муфтий был доволен своим положением во Франции и пробыл там целый год.

Десятого июля 1945 года "Югославская комиссия по определению военных преступлений оккупантов и их пособников" приняла резолюцию 1892, включившую Амина аль-Хусейни в список военных преступников за насильственную вербовку населения на оккупированных территориях, согласно двадцать третьей статье Гаагской конвенции. Комиссия обосновала:

"В результате его деятельности... была создана мусульманская дивизия СС... где бы эти подразделения ни дислоцировались, эти подразделения совершали множество военных преступлений, таких, как массовые убийства, чудовищные зверства, поджоги целых населенных пунктов и грабежи. Из-за этой деятельности... Великий Муфтий аль-Хусейни включен в ряд международных преступников... Он несет ответственность за совращение масс мусульман, то есть за принуждение тех людей, которые под его давлением были вынуждены вступить в фашистские организации. Соответственно, он виновен во всех, совершенных ими, преступлениях".

Семнадцатого августа аналогичные обвинения были направлены от имени "Комитета по расследованию преступлений оккупантов и их помощников Боснии и Герцеговины". Аль-Хусейни был включен в список из 190 военных преступников вместе с сотрудничавшими с ним местными преступниками. Оба списка были представлены Комиссии ООН. В конце августа радио Бейрута сообщило, что правительство Египта потребовало от правительства Югославии отменить запрос об экстрадиции, когда как правительство Франции вообще не получало такого запроса. Генсек Лиги Арабских Государств (ЛАГ) также обратился в консульство Югославии в Каире, и потребовал от Югославии отменить свое требование к ООН и союзникам о включении муфтия в число военных преступников. В конечном итоге, имя Амина аль-Хусейни было исключено из списка военных преступников Югославии, но информации об обстоятельствах, сопутствующих этому исключению, не сохранилось. По мнению исследователя Дженни Лабелл, именно Тито решил выполнить просьбу арабов и вычеркнуть имя Муфтия из списка. По ее мнению, это произошло потому, что Тито боялся реакции мусульман мира и гнева мусульман Югославии, которые составляли примерно восьмую часть населения Югославии. Вдобавок к этому, Тито опасался, что Египет позволит правительству изгнанного югославского короля действовать на своей земле.

Несмотря на наличие достаточных доказательств для того, чтобы объявить аль-Хусейни военным преступником, страны-союзники не пытались привлечь его к ответственности. Его престиж в арабском мире вызывал серьезные опасения у англичан и французов, стремившихся защитить свои интересы на Ближнем Востоке и в Северной Африке, а США и СССР, в свою очередь, избегали этого же из-за стремления закрепиться на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Тема его экстрадиции была снята с повестки дня в британском парламенте и Госдепартаменте США на том основании, что аль-Хусейни не может считаться военным преступником, поскольку не имел гражданства вражеской страны и не был фактически завербован в боевые силы стран Оси. Арабские страны, включая Сирию и Египет, потребовали его освобождения. Они считали его национальным героем, а палестинские арабы считали его великим национальным лидером. Несмотря на оказываемое давление на британское правительство, британцы не позволили Муфтию снова взять на себя руководство арабами Палестины. В качестве компромисса, в ноябре 1945 года, был выпущен из тюрьмы двоюродный брат и правая рука Муфтия -- Джамаль аль-Хусейни. Двадцатого ноября 1945 года был восстановлен Верховный Арабский Комитет, и президентское кресло осталось вакантным для Амина аль-Хусейни.

Девятого июня 1946 года аль-Хусейни был похищен и загадочным образом освобожден из-под ареста во Франции, и уже через несколько дней прибыл в качестве почетного гостя в Египет. Человеком, который спас муфтия из-под домашнего ареста во Франции, был Маруф ад-Дуалиби, профессор права Сирийского университета и видный лидер "братьев-мусульман" в Дамаске (позже премьер-министр Сирии). В 1948 году он сказал, что дважды посещал Амина аль-Хусайни в Германии, в 1942 и 1943 годах, и показал, что во время обоих визитов он нашел муфтия здоровым "и сияющим от счастья за проделанную им работу". После войны он несколько раз навещал его в тюрьме во Франции. Он писал

"Сначала Муфтия держали под строгим домашним арестом и никому не разрешали с ним контактировать, но постепенно свобода передвижения была восстановлена. Пока, наконец, полиция не была полностью удалена из его дома, а присматривать за ним было поручено только трем слугам. В этот момент муфтий принимал посетителей без каких-либо ограничений и даже имел право совершать поездки. Когда я приехал к нему в июне 1946 года, Муфтий отправил двух своих слуг за покупками в город, а третьего - на балкон... Мы поехали прямо в аэропорт, где уже были сделаны все необходимые приготовления."

Ад-Дуалиби добавил, что Муфтий "использовал специальный паспорт. Он переоделся, подстриг бороду и даже назвал себя другим именем". Перед операцией ад-Дуалиби лично проверил весь путь, чтобы удоствовериться в безопасности. Чтобы держать троих слуг подальше от дома, аль-Хусейни заявил, что заболел гриппом и прикован к постели. Дома остался только его водитель, верный слуга из Дамаска. По словам ад-Дуалиби, Муфтий использовал сирийский дипломатический паспорт ад-Дуалиби. Сам Муфтий же за несколько лет до смерти написал в своих мемуарах, что он покинул Париж сам, двадцать восьмого мая, рейсом через Рим и Афины, и на следующий день прибыл в Каир. Двенадцатого августа 1947 года аль-Хусейни написал министру иностранных дел Франции Жоржу Бидо. Он поблагодарил его за оказанное ему во Франции гостеприимство, а также предложил Франции продолжать ту же политику, чтобы повысить собственный престиж в глазах всех мусульман.

Когда руководство семьи аль-Хусейни объявило о побеге Великого Муфтия, в среде палестинских арабов начались празднования. Речь шла о приезде "важной личности", но из-за цензуры его имя не публиковалось, тем не менее, все знали о ком идет речь. Было объявлено о трехдневных празднованиях, были украшены предприятия и проведены парады. Руководство еврейской общины было убеждено, что побег аль-Хусейни был совершен с ведома британцев, которые, в том числе, помогли ему добраться до Египта, и отреагировало с резкостью, вызвавшей гнев в Британии. Британия запретила Муфтию въезд в Палестину, но аль-Хусейни даже не пытался. Уинстон Черчилль потребовал в парламенте схватить его в Египте. В Египте Лига Арабских Государств устроила аль-Хусейни королевский прием. Согласно описанию аль-Хусейни в его мемуарах, по прибытии в Каир он остановился в отеле "Метрополитен" в центре города и вечером отправился в Гелиополис (район, в прошлом -- город-спутник, Каира). Он уехал на несколько дней в Александрию, а затем поселился в снятой им квартире в Гелиополисе. Девятнадцатого июня Муфтий посетил дворец Абдин и встретился с Фаруком, королем Египта, который предложил ему радушный прием во дворце Аншац. После девятнадцати дней пребывания во дворце, аль-Хусейни перевели в летний дворец Аль-Маморра, где он снова встретился с королем. Несмотря на королевское гостеприимство, он переехал жить в дом в Александрии, ставшей на тот момент центром деятельности палестинского руководства. В Александрии ему была предоставлена ​​великолепная вилла -- Вилла Аида, к которой совершали паломничество лидеры всего арабского мира. Лига Арабских Государств подала запрос в Великобританию, с просьбой позволить возвращение Муфтия в Палестину.

В июне 1946 года Лига Арабских Государств воссоздала Высший Комитет Арабов Палестины. Его президентом был назначен Хадж Амин аль-Хусейни, однако его имя не разрешалось открыто упоминать и официально говорилось, что "место президента вакантно". Накануне Лондонской конференции в январе 1947 года, Высший Арабский Комитет начал настаивать на участии Хаджа Амина, но министр иностранных дел Великобритании, Эрнест Бевин, не хотел видеть Муфтия среди участников. Бевин опасался, что появление аль-Хусейни может вызвать волну мирового возмущения, а также может привести к отказу Еврейского Агентства от участия на этих переговорах. Бевин попросил правителей арабских стран отговорить аль-Хусейна от приезда, и Высший Арабский Комитет согласился. В обмен на его неявку, были освобождены двадцать пять арабских заключенных. В дополнение к этому, Бевин пообещал, что правительство не поддержит раздела Палестины, и дал согласие на то, что арабская делегация не будет сидеть лицом к лицу с еврейской. В июле 1947 года жена аль-Хусейни явилась из воздуха в качестве председателя Ассамблеи палестинских женщин в Иерусалиме. Неделю спустя, она выступила главным оратором на огромном собрании в городе, где потребовала, чтобы палестинские женщины разводились со своими мужьями, если те осмелятся продавать землю евреям.

Двадцать первого сентября 1947 года, в Каире, состоялась тайная встреча между аль-Хусейни и двумя высокопоставленными офицерами британской полиции в Палестине. Британцы пытались выяснить есть ли шанс достичь соглашения с Высшим Арабским Комитетом и, тем самым, предотвратить войну. Аль-Хусейни отверг любую возможность раздела Палестины, и дал понять, что единственной основой, на которой может быть достигнуто взаимопонимание, является полный отказ Великобритании от поддержки сионизма. Офицеры докладывали, что, по их впечатлению, Муфтий полностью убежден в своей силе одержать победу над еврейской военной силой. В октябре 1947 года, в Зуфаре (Ливан), состоялась серия заседаний Совета Лиги Арабских Государств. Амин аль-Хусейни не был приглашен и не участвовал в первых двух заседаниях, но восьмого октября он внезапно прибыл в Бейрут, в сопровождении трех членов Высшего Арабского Комитета и свиты, в которую, среди прочих, входили ад-Дуалиби и Абдель-Кадер аль-Хусейни. Хадж Амин был принят в Ливане с большим уважением -- как лидерами, так и народными массами, и арабская пресса широко освещала это событие. Десятого октября Муфтий провел серию заседаний Арабского Верховного Комитета в полном составе, встретился с лидерами Сирии и Ливана, с арабскими государственными деятелями и даже с Фавзи аль-Кавукджи (о котором я постараюсь рассказать позже -- он также являлся важным лидером палестинских арабов и тоже тесно сотрудничал с нацистской Германией).

В Ливане Аль-Хусейни оставался в Алайхе, где проходило третье заседание Политического комитета Лиги Арабских Государств. Он не был приглашен на это собрание, но пришел на него без официального приглашения и вошел в дискуссионный зал неожиданно, без согласия организаторов. В ответ на это, премьер-министр Ирака, Салех Джабер, потребовал от ведущего сессии, премьер-министра Риада ас-Сольха, убрать его силой, но ведущий ответил, что этого не позволяют традиционные правила гостеприимства. Из-за противодействия делегаций Ирака и Трансиордании, аль-Хусейни не разрешили участвовать в обсуждениях Совета Лиги, и ему пришлось выдвигать свои претензии на неофициальных встречах с различными делегациями. Муфтий потребовал поддержки создания временного палестинского правительства под его руководством, которое будет управлять военной борьбой. Он также требовал обеспечить значительную помощь со стороны арабских правительств в средствах и вооружении, а также использования арабских армий в качестве вспомогательной силы по отношению к палестинским вооруженным силам. Он объяснял, что всё это требуется срочно, также срочно требуется начать вооруженные операции в Палестине, так как усиление еврейских боевых сил продолжается. Совет Лиги решил отклонить требования о создании временного правительства и согласился с тем, что необходимо немедленно начать вооруженное восстание. Арабские правительства согласились оказать помощь в закупке оружия и создании военных сил, но не согласились довольствоваться лишь ролью вспомогательного тыла.

Осенью 1947 года аль-Хусейни в очередной раз изъявил желание вернуться в Палестину. Он обсуждал это с британскими чиновниками, но опять безуспешно. Восьмого декабря 1947 года в Каире произошло очередное заседание политического комитета Лиги Арабских Государств. Но, как и в предыдущий раз, из-за противодействия премьер-министров Ирака и Трансиордании, Муфтию отказали в участии в дискуссиях. Проживая, фактически, вне Палестины, и стремясь предотвратить образование конкурирующего политического центра власти, Муфтий сумел (насильственно) централизовать свое правление, создать разрыв между политическим центром под его руководством и субцентрами в Палестине, а также создать авторитарный и институциональный вакуум среди палестинского населения.

В начале февраля 1948 года аль-Хусейни, вместе со своими старшими помощниками, расположился на целом этаже гостиницы «Ориент Палас» в Дамаске. Его сопровождали шесть телохранителей, сам аль-Хусейни был в бронежилете, полученном им в качестве личного подарка от Гитлера. Муфтий приехал, чтобы добиться превращения Высшего Арабского Комитета во временное правительство Палестины, как конкурента Еврейскому Агентству. Второй целью являлся срыв задуманного в Каире плана по формированию спасательной армии из добровольцев, если же формирование такой армии неизбежно, то хотя бы гарантировать, что командующим станет один из верных ему людей. На встрече, состоявшейся в Дамаске 5 февраля, аль-Хусейни организовал палестинское командование и назначил командиров ополчения "Армии Священного джихада" («Джихад аль-Мокадс»): его родственник Абд аль-Кадер аль-Хусейни стал командиром почти 400 боевиков в районе Иерусалима, а Хасан Салама (еще один важный палестинский лидер, тесно сотрудничавший с нацистами, о котором я постараюсь рассказать позже; израильтяне -- вам эта фамилия должна быть знакома, его сын был главным организатором теракта в Мюнхене) был назначен командующим районом Лода. Это решение открыло путь к оспариванию его статуса среди арабских государств. Седьмого февраля 1948 года он впервые участвовал в заседании Политического комитета Лиги Арабских Государств в Каире и был неприятно поражен, когда все пять следующих требований "Высшего арабского института" (новое название Верховного Арабского Комитета, офис которого находился в Иерусалиме и находился под контролем аль-Хусейни), были отклонены:

1. Создание временного палестинского правительства.
2. Передача власти в районах, эвакуированных англичанами, местным "национальным комитетам".
3. Назначение палестинского представителя в состав генерального штаба руководства Лиги.
4. Предоставление финансового кредита для создания арабской администрации в Палестине.
5. Выделение ему крупных грантов для выдачи компенсаций палестинцам -- жертвам войны.

Но муфтий отказался признать решения политического комитета и продолжал считать себя суверенным и независимым авторитетом войны. Он продолжал набирать людей в свои войска, основываясь исключительно на собственном мнении, и требовал от военного комитета финансирования закупок для них вооружения и техники. Он также потребовал, чтобы военная комиссия информировала его обо всех своих действиях и чтобы все оружие и все пожертвования, поступающие от арабских правительств, передавались лично ему. Он публиковал послания, подписанные "Верховным штабом Святых воинов в Палестине" (аль-Кияда аль-Аулия ль-Моджахаддин фи Палестина). Ожесточенное соперничество между его сторонниками в Палестине и "Армией спасения" (арабская армия, участвовавшая в Войне за Независимость) нанесло серьезный ущерб арабским военным усилиям. По словам Анвара Нусейбы, ведущего палестинца, который занимал несколько важных постов в правительстве Иордании до того, как Израиль взял под свой контроль Восточный Иерусалим и Западный берег во время войны 1967 года и сторонника Аль-Хусейни, Муфтий отказывался передать оружие тем, кто не входил в число его верных сторонников, набор в "Армию Священного джихада" также происходил только из их числа.

Со времени заседания Совета Лиги Арабских Государств в Алайхе (октябрь 1947 года), аль-Хусейни большую часть времени проводил в Дамаске и Бейруте и небольшую часть в Каире. Восьмого марта 1948 года он написал письмо правительствам Сирии, Египта и Ливана, в котором отметил тенденцию "многих палестинских арабов покидать свои города и селиться в соседних арабских странах" (обратите внимание: добровольно покидать, совершенно добровольно). Он заявил, что Высший Арабский Комитет решил, что никому не будет разрешено покинуть страну без его согласия и что "многие палестинские арабы, покинувшие свою страну с начала боевых действий", будут вынуждены вернуться "ради национальных интересов". Поэтому он попросил правительства этих трех стран отказывать в просьбах на продление лицензии на проживание (таким образом, вредя своим же палестинским собратьям, желающим скрыться от войны), а также не выдавать новых подобных лицензий без согласия Высшего Арабского Комитета.

Во второй половине апреля 1948 года, когда начался военный крах нерегулярных арабских сил и моральный крах арабского палестинского населения, Высший Арабский Комитет обратился к британскому Верховному комиссару с просьбой разрешить аль-Хусейни вернуться в Палестину, чтобы предотвратить полный и окончательный крах и того, и другого. Просьба была отклонена в соответствии с британской политикой, запрещающей въезд Муфтия в Палестину до 15 мая 1948 года (провозглашение независимости), из-за опасений гневной реакции евреев и Америки. По словам известного израильского историка Бенни Морриса, аль-Хусейни уже в конце апреля осознал, что битва между палестинскими арабами и еврейским Ишувом проиграна, и что отныне исход войны будет зависеть только от вмешательства арабских стран. Моррис утверждает (основываясь на документах и отчетах арабских стран), что аль-Хусейни понимал, что их лидеры не хотят идти на войну за палестинцев, и считал, что только великая арабская трагедия заставит этих лидеров сдержать свое обещание и вмешаться, потому что давление со стороны общественного мнения своих и других арабских стран будет только возрастать (и тут самое время вспомнить про вовремя случившуюся раздутую историю Дейр-Яссина -- именно для этого она усиленно и непропорционально раздувалась). В дополнение к этому, Высший Арабский Комитет с беспокойством отмечал, что существует опасность того, что большая арабская общественность сдастся и согласится жить под еврейским правлением. Именно поэтому Аль-Хусейни и члены комитета предпочитали на этом этапе ничего не говорить и не делать, молча наблюдая за нарастающим бегством арабов в апреле.

Во время войны Муфтий управлял делами арабов Палестины через "Высший арабский институт" из своего места ссылки в Каире. Его укрепленный военный штаб располагался в районе Халамия на окраине города. Аль-Хусейни использовал все свое влияние в Египте, чтобы поощрить участие египетской армии в войне. После 15 мая 1948 года возвращение аль-Хусейни в Палестину было предотвращено из-за противодействия короля Иордании, Абдаллы, который видел в возвращении палестинского лидера опасность для его усилий по захвату Палестины. Именно поэтому король Абдалла оказывал давление на членов Лиги Арабских Государств, чтобы те запретили Муфтию пересекать границу с Палестиной с их территории. Вскоре после британской эвакуации и вторжения арабских армий в Израиль, аль-Хусейни, проигнорировав решения Лиги Арабских Государств, приказал национальным комитетам (со своего места в Каире) вернуть на свои места всех палестинских чиновников, работавших в Подмандатной администрации. Также "Высший арабский институт" назначил на места всех руководителей отделов, занимаемых ранее британцами, палестинских арабов и опубликовал уведомление о введении чрезвычайного положения по всей стране. В ответ на это король Абдалла направил аль-Хусейни телеграмму, в которой поблагодарил его за оказанные в прошлом услуги и потребовал не публиковать больше "сообщений, вызывающих путаницу".

Во второй половине 1948 года американскому журналисту Джону Рою Карлсону удалось встретиться с муфтием в Дамаске. В коротком интервью, которое проходило на вилле, расположенной в жилом комплексе, окруженном стеной, в пределах которой находилось около тридцати охранников, вооруженных автоматами и гранатами, Муфтий рассказал ему, что его план состоит в том, чтобы "бороться до победы". Примерно за полчаса до того, как аль-Хусейни покинул дом, улица была перекрыта для пешеходов и автомобилей, сам же Муфтий уехал на пуленепробиваемом автомобиле.

До того, как я продолжу рассказывать о Муфтии (есть еще что рассказать и я обязательно закончу рассказ о нем), позвольте мне сейчас немного подытожить:

Во время войны 1948 года палестинские лидеры, и в первую очередь Хадж Амин аль-Хусейни, обладающий наибольшим влиянием на палестинских арабов, настаивали на том, чтобы арабские граждане Хайфы и Яффо покинули страну, чтобы они не способствовали легитимизации еврейского государства.

Аль-Хусейни возглавил арабское восстание против британцев и евреев в 1930-х годах, в ходе которого были убиты 300 евреев и 262 британских военнослужащих. Британцы жестко отреагировали на восстание, и местные арабы заплатили высокую цену -- 5000 убитых. Но 3500 из них стали жертвами кровавой кампании Муфтия против его противников. Накба началась не в 1948 году. Она началась с исхода элиты, спасавшейся от террора Муфтия.

В 1920 году аль-Хусейни организовал беспорядки в Петах-Тикве и Яффо (о которых я постараюсь рассказать), в результате которых были убиты 43 еврея. Официальное британское расследование этих погромов пришло к выводу, что "арабское большинство, которое обычно было агрессорами, ответственно за большую часть жертв". Также им были организованы многочисленные погромы, охватившие страну, несколькими годами позже, и еще раз, и еще раз, и еще раз, и так много раз (я постараюсь об этом рассказать).

Позвольте привести вам показания Фаиза Бэя Идриси, старшего арабского офицера британской мандатной полиции:

"Сегодня холодок пробегает по моему телу, когда я вспоминаю, что говорили в полицейских кругах и среди сторонников Муфтия в те месяцы [когда немецкий фельдмаршал Эрвин Роммель собирался вторгнуться в Египет летом 1942 года]. Хадж Амин аль-Хусейни должен был войти в Иерусалим во главе своих помощников, солдат арабского легиона, сформированного из солдат-мусульман немецкой армии. Генеральный план [Муфтия] заключался в том, чтобы создать в долине Дотан, недалеко от Шхема, гигантские крематории, подобные Освенциму, куда будут привозиться евреи Палестины, а также евреи Ирака, Египта, Йемена, Сирии, Ливана и даже Севера Африки, чтобы уничтожать их методами СС, которые действовали в лагерях смерти в Европе."

Продолжение следует.

Стандартный вопрос: расскажите мне, пожалуйста, что из этого вы знали до прочтения текста, заранее благодарю.

Просьба: мне достаточно тяжело это аккуратно и складно писать, поэтому если вы замечаете неточности или ошибки (как исторические, так и орфографические) сообщайте мне, пожалуйста, я еще раз проверю и, если я ошиблась, я обязательно исправлю.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив