"Игра престолов". Глава 17. Бран

топ 100 блогов nehoroshy10.07.2019 "Игра престолов"
Джордж Р.Р. Мартин
Перевод Максима Сороченко
Читать произведение с самого начала...

Казалось, он падал годы.

«Лети», – прошептал голос из темноты, но Бран не знал, как лететь. Всё, что он мог – только падать.
Мейстер Лювин вылепил маленького мальчика из глины, обжег его, пока тот не затвердел и не стал хрупким, затем одел в одежду Брана и скинул с крыши. Бран вспомнил, как тот разбился.
– Но я никогда не упаду, – сказал он, падая.
Земля была так далеко под ним, что ее едва можно было разглядеть сквозь серый туман, клубившийся вокруг, но он чувствовал, что падает быстро и мог себе представить, что ждет его внизу. Но даже во сне невозможно падать вечно. Он знал, что проснется за мгновение до встречи с землей. Всегда просыпаешься за мгновение...
«А если нет?» – спросил голос.
Земля стала ближе – еще очень-очень далеко, за тысячу миль от него, но уже ближе, чем раньше. Здесь, в темноте, было холодно – ни солнца, ни звезд, только земля внизу, приближающаяся, чтобы разбить его, и серый туман, и шепчущий голос. Ему захотелось заплакать.
«Не плачь. Лети»
– Я не умею летать, – сказал Бран, – не умею, не умею...
«Откуда ты знаешь? Разве ты когда-нибудь пробовал?»
Голос был высоким и тонким. Бран огляделся, чтобы понять, откуда он исходит. Рядом с ним по спирали кружился ворон, провожая его падение – но недостаточно близко, чтобы до него можно было дотянуться.
– Помоги мне, – попросил Бран.
«Я пытаюсь», – ответил ворон. – «Скажи, у тебя есть корм?»
Ощущая вокруг головокружительно вращающуюся темноту, Бран пошарил у себя в кармане. Когда он вынул оттуда руку, несколько золотистых зерен выскользнули из  пальцев и продолжили падение рядом с ним.
Ворон сел на руку и принялся клевать зерна.
– Ты на самом деле ворон? – спросил Бран.
«А ты на самом деле падаешь?» – спросил ворон вместо ответа.
– Это только сон, – сказал Бран.
«Ты так думаешь?»
– Я проснусь, когда ударюсь о землю, – объяснил Бран птице.
«Ты умрешь, когда ударишься о землю», – ответил ворон и продолжил есть.
Бран посмотрел вниз. Теперь там виднелись покрытые снегом шпили гор, и серебряная нитка реки, прорезающая темный лес. Он закрыл глаза и заплакал.
«Это не поможет», – сказал ворон. «Говорю тебе – ответ в том, чтобы лететь, а не плакать. Что в этом сложного? Я же лечу».
Птица поднялась в воздух и с громким хлопаньем облетела вокруг руки Брана.
– У тебя есть крылья, – заметил Бран.
«Может, они есть и у тебя».
Бран провел руками по плечам, ожидая наткнуться на перья.
«Крылья бывают разными», – пояснил ворон.
Бран внимательно посмотрел на руки, на ноги. Какие они худые – кожа да кости. Разве он всегда был таким? Бран попытался вспомнить. Вдруг из серого тумана на него выплыло сияющее золотое лицо.
– Чего не сделаешь ради любви! – произнесло лицо.
Бран закричал.
Ворон взлетел с карканьем.
«Только не так» – пронзительно крикнул он. – «Забудь об этом, сейчас оно тебе не нужно. Выбрось из головы!»
Ворон сел на плечо Брана, клюнул в золотое лицо, и оно исчезло.
Бран стал падать быстрее. Серый туман завыл вокруг него. Земля приближалась.
– Что ты делаешь со мной? – спросил он сквозь слезы.
«Учу тебя летать».
– Но я не могу летать!
«Ты летишь прямо сейчас».
– Я падаю!
«Любой полет начинается с падения», – ответил ворон. – «Посмотри вниз».
– Я боюсь…
«СМОТРИ ВНИЗ!»
Бран посмотрел вниз и почувствовал, как подступает тошнота. Земля неслась прямо навстречу. Под ним развернулся целый мир – словно зелено-коричнево-белый гобелен. Все стало таким ясным, что на несколько мгновений он даже позабыл про свой страх. Теперь он мог разглядеть все Государство целиком и населяющих его людей – всех до единого.
Он увидел Винтерфелл так, как видит его орел – высокие башни казались коренастыми и приземистыми, а крепостные стены напоминали тонкие нити, уложенные прямо на грязную землю. Он увидел мейстера Лювина, глядевшего со своего балкона в небеса через полированную бронзовую трубу. Мейстер хмурился и делал в книге какие-то пометки. Он увидел Робба, тренирующегося во дворе с мечом из настоящей стали, причем, брат выглядел гораздо выше и сильнее, чем Бран его помнил. Он увидел Ходора – недалекого умом гиганта из конюшен. Ходор нес на плече наковальню в кузницу Миккена так же легко, как другие носят мешки с сеном. В сердце богорощи, глядя на собственное отражение в черном озере, на холодном ветру шелестело листьями огромное белое задумчивое чар-древо. Словно почуяв Брана, наблюдавшего за ним, оно оторвало взгляд от неподвижных вод и посмотрело на него понимающим взглядом.
Затем он обратил взор на восток, и увидел там галеру, скользящую в водах Пасти. Внутри каюты сидела в одиночестве его мать и смотрела на окровавленный нож, лежавший перед ней на столе. Гребцы налегали на весла, а у борта, перегнувшись через леер, стоял на трясущихся ногах сэр Родрик. Его сильно тошнило. Впереди судна собирался гигантский темный шторм – ревущий и сыплющий молниями, – но на галере его почему-то не замечали. 
Тогда он посмотрел на юг, и увидел там величественный темно-зеленый поток Трезубца. Он заметил отца, с искаженным от горя лицом, о чем-то умоляющего короля. Он увидел Сансу, рыдающую в своей постели, а рядом – неспящую молчаливую Арью, таящую свои секреты глубоко в сердце. Вокруг всех них клубились тени. Одна из них, со страшным лицом пса, была темна как прах. Другая – в сияющих солнечным светом доспехах – была красива. Над ними обоими возвышалась тень гиганта в доспехах из камня, но когда тень подняла забрало – внутри не оказалось ничего, кроме тьмы и густой темной крови.
Он поднял глаза выше и ясно увидел все, что находится за Узким Морем – и Вольные Города, и зеленое дотракийское море, и Ваес Дотрак под горой, и загадочные земли Нефритового Моря, и Тени за Ашаем, в которых скрываются от дневного солнца драконы.
Наконец, он посмотрел на север и увидел там Стену, сияющую, словно голубой кристалл; увидел своего брата-бастарда Джона, одиноко спящего в холодной постели, и его кожу, бледнеющую и грубеющую по мере того, как воспоминания о тепле оставляют его. Затем он бросил взгляд за Стену: далеко вглубь безбрежных лесов, укутанных снегами; за пределы замерзших морских берегов и великих ледяных бледно-голубых рек; за пустые мертвые равнины, на которых никогда не росло ничего живого. Он вглядывался все дальше и дальше, все севернее и севернее – пока не увидел завесу из света на границе мира, и не заглянул под нее. Там, в глубине перед ним предстало само сердце зимы, и он закричал от ужаса. Горючие слезы покатились по его щекам.
«Теперь ты знаешь», – прошептал ворон, усевшись на его плечо. – «Теперь ты знаешь, почему должен жить».
– Почему? – спросил Бран, не понимая… Он падал и падал…
«Потому что зима близко».
Бран посмотрел на ворона, сидящего на плече, и ворон посмотрел на него. У птицы оказалось три глаза – и третий глаз был полон страшного знания. Бран взглянул вниз, где не было ничего, кроме снега, холода и смерти – только замерзшая пустошь, утыканная бледно-голубыми ледяными шпилями. Их острия-копья ожидали его с нетерпением. Он увидел скелеты тысяч непроснувшихся, нанизанные на эти шпили, и испугался так, как никогда в жизни.
– Может человек быть храбрым, если он боится? – услышал он свой собственный голос, тонкий и далекий.
И голос отца ответил ему:
– Только тогда человек и может быть храбрым.
«Пора, Бран» – поторопил ворон. – «Выбирай: лететь или умереть».
Смерть уже тянулась к нему, пронзительно крича.
Бран расправил руки и полетел.
Невидимые крылья жадно впитали в себя ветер, наполнились и понесли его вверх. Страшные ледяные иглы отступили. Небеса разверзлись. Бран воспарил. Это было куда лучше, чем лазить по стенам. Это было лучше, чем что бы то ни было. Мир внизу стал таким маленьким.
– Я лечу! – воскликнул он с восторгом.
«Я заметил», – ответил трехглазый ворон. Птица поднялась в воздух и захлопала крыльями прямо перед его лицом, ослепляя и мешая лететь. Он задергался, почувствовав взмахи птичьих крыльев возле своих щек. Внезапно ворон с яростью ударил его клювом между глаз, и Бран ощутил мгновенную вспышку боли в середине лба, затмевающую все.
– Ты что делаешь? – пронзительно закричал он.
Ворон открыл клюв и каркнул – жутким птичьим криком, полным страха. Серый туман заклубился вокруг, заколыхался как легкая вуаль, и вдруг рассеялся. Бран увидел, что птица – на самом деле женщина-служанка с длинными черными волосами. Он знал ее откуда-то… Из Винтерфелла?.. Да, именно так… Он вспомнил ее теперь, и осознал, что он в Винтерфелле – лежит на высокой кровати в какой-то одной из холодных комнат башни. Черноволосая женщина уронила на пол чашу с водой, разбив ее, и побежала вниз по ступеням с громким криком:
– Он очнулся, он очнулся, он очнулся!
Бран ощупал лоб. Место между глаз, в которое клюнул ворон, еще жгло болью, но там не оказалось ничего – ни раны, ни крови. Бран попытался встать с кровати, но не смог даже пошевелиться. Его одолевали слабость и головокружение.
Он ощутил движение рядом с постелью. Что-то легко запрыгнуло ему на ноги, но Бран не чувствовал ног… Два желтых глаза уставились на него. Они сияли, словно солнце. Окно было открыто, в комнате царил холод, но теперь он, как в горячую ванну, погрузился в тепло, исходившее от волка. Это его щенок, понял Бран… Но щенок ли?.. Волк стал таким большим
Бран протянул руку, чтобы его погладить. Рука дрожала, как осенний лист…
…Когда Робб ворвался в комнату, задохнувшись от быстрого бега вверх по лестнице, лютоволк уже вовсю лизал лицо Брана. Мальчик взглянул на Робба безмятежным взором.
– Лето, – сказал он. – Его зовут Лето…

Читать главу 16. Эддард... / Продолжение следует...

Оставить комментарий

Архив записей в блогах:
Друзья, добрый мокрый вечер! Знакомый прислал картинку со словами "Зацени". Я уже ему сказал все что думаю про этот макет. Пожалуйста скажите, что вы думаете про него? Только правду пожалуйста, ничего кроме правды. ...
Помните фильм Никиты «Бесогона» Михалкова «Утомлённые солнцем 2: Предстояние» и его громкий эпизод с «покажи сиськи» ? Действительно, было нечто похожее, но куда более целомудренное. И произошло это во время Китайско-вьетнамской войны. Во время войны против Вьетнама смертельно раненый ...
Тоисть Весенняя ярмарка. Ходили, смотрели , щупали , нюхали и пробовали, где можно. Купил укропу, а Лариско сыру чесночного. Я тоже было дернулся, да куда его непьющему то человеку. Как закуска только хорош, а так у меня вон моцарелла в холодильнике . Беспредел. Напитки и квас ...
Вот счастье привалило! Вот уж теперь в кузьминковском петушином углу с блядями и рулькой заживут на широкую ногу! Наконец-то Омерике кирдык! Вазген по этому поводу выдал свинособачьей фиолетовой шлюхе спецпаёк - добавочную баночку "рсуких шпрот". У Вазгена как раз завалялся ящик ...
В пятницу в 19.00 в библиотеке им. Леси Украинки концерт "Всегда накануне ...