
(ИдР-98) Современный маргинал учит мальчиков отвергать самокастрацию


К вопросу о возрождении отечественного культа силы.
Батхёрт, возникший у многих представительниц как бы привилегированного класса от чтения позавчерашнего высказывания о "независимых" женщинах, стимулировал меня снова вернуться к теме психологической готовности мужчин быть мужчинами не только по наличию комплектации соответствующей анатомией и физиологией.
Начну вновь с цитирования коллеги Мараховского, чьи доклады о демографическом кризисе вызывают бурные обсуждения в этих наших интернетах. Итак, 5 дней назад коллега написал:
<...> Способы, которыми повышают свою субъективную популяционную ценность люди, весьма разнообразны и зависят, помимо прочего, от пола.
Так, женщина может описывать себя сколь угодно эмансипированной, сильной и самостоятельной - но ничто не разрушит её железную волю к поиску максимальной защиты. В практическом поле эта воля выражается в тысячах форм, включая парадоксальные и даже суицидальные. Но чаще всего дама либо спрячется за чью-нибудь широкую индивидуальную спину и будет оттуда дерзко хихикать над остальным миром, либо будет исступлённо соответствовать тому, что, согласно поступающим в неё извне сведениям, является одобряемой культурной бижутерией в этом сезоне (и находить безопасность в лояльности трендам).
Мужчина же - не может искать в первую очередь защиты: его природа смастерила для других целей.
Поэтому его базовая воля есть чистая, порой очень дурацкая и беззаветная воля к доминированию, выливающаяся в тысячи форм (опять-таки включающих парадоксальные и суицидальные).
Мы не должны абсолютизировать эту мужскую волю к доминированию (грех, которым зачастую страдают психологические концепции): в конечном итоге оно сводится к той же популяционной ценности, что и у женщины. Но оно, если угодно, свободней от сиюминутного одобрения и куда безжалостней в смысле принуждения к риску.
<...>
Даже трусливый мужчина знает, что бояться ему нехорошо: трусу никто ничего не даст. Труса отгонят от любой миски, труса проигнорирует женщина, труса будут бить и унижать. Женская доблесть всегда считалась добродетелью, но её отсутствие никогда не считалось причиной для выбраковки; мужчина же, не способный на риск, занимает низшую ветвь социального баобаба.
Поскольку 99% времени существования человечества трусость и смелость имели брутально физические характеристики - совсем юные девушки и по сей день залипают на высоких и смотрят сквозь мелких: базовая психика подсказывает им очевидное. Физическая мощь есть на базовом уровне индикатор смелости, смелость - индикатор доминирования, а значит, потенциально предоставляемой безопасности. Распознавать другие формы мужской качественности девушки учатся позднее.
В принципе до поры до времени всех всё более-менее устраивало.
…Но времена меняются. Сегодня стоит оставить в стороне вопрос о том, как они проехались по ув. женщинам, и обратиться к мужчинам.
Безусловной банальностью прозвучит тот факт, что в 2020-е годы XXI столетия мужская воля к доминированию сталкивается с рядом трудностей. Но банальности - это наш конёк, поэтому стоит детализировать. Итак.
Во-первых, развитие общественных институтов, слипшихся в понятие «государство», на совесть поработало на отчуждение у мужчины функции безопасности. Я употребляю слово «отчуждение» потому, что безопасность всё равно обеспечивают мужчины же - просто обезличенные, принудительно механизированные и отлучённые от конкретики (а значит, и от значительной части прямых и непосредственных вознаграждений за доблесть).
Во-вторых, техничная концентрация всех видов капитала (экономического, «культурного», социального, символического) в руках специфических элит оставила мужчину без простых путей к обретению критической массы доминирования, при достижении которой наступает чувство наполненности жизнью.
В-третьих, глубокий архаизм мужской базовой психики воспринимает усложнившееся до тысячи нюансов бюрократизированное общество как нечто чуждое, враждебное и вообще носящее характер заговора против него.
<...>
Занятный факт: в передовитых США женщины составляют лишь 44% федеральных служащих - то есть меньше, чем в среднем в учитываемой рабочей силе (более 46%).
(в Этой Стране доля женщин среди госслужащих, по данным на 2019 год - 72%)
Отчасти, как ни парадоксально, это свидетельствует о том, что американское государство более патриархально, чем наше, и больше соответствует мужским представлениям о прекрасном и воле к доминированию (это подтверждается, между прочим, и тем, что средняя зарплата в федеральных агентствах заметно выше средней по рынку).
Отчасти же здесь работает и эффект высокой базы: если у нас женская служба уже вековая традиция, то на западе скорее послевоенная инновация. После войны женщины в США составляли чуть более четверти работающих вообще - и дошли до нынешнего удельного веса лишь к 1990-м.
…Но и эта статистика с высокой вероятностью вскоре изменится - по той простой причине, что на Западе сейчас феминизируется высшее образование. Pew пишет (декабрь 2023 года):
«Согласно недавно опубликованным данным Бюро переписи населения США, сегодня мужчины составляют 44% студентов колледжей по сравнению с 47% в 2011 году.
Этот сдвиг полностью обусловлен сокращением доли мужчин, обучающихся в четырёхлетних колледжах. Сегодня мужчины составляют лишь 42% учащихся в возрасте от 18 до 24 лет в четырёхлетних школах по сравнению с 47% в 2011 году».
Думается, лет 10-15 - и это конвертируется в феминизацию госслужбы и у них.
Впрочем, есть ещё одна причина, по которой формальная феминизация государства на Западе, надо думать, пройдёт мягче, чем у нас: наши глобальные оппоненты зашли куда дальше нашего в процессе «феминизации мужественности». Т.е. количество маскулинных мужчин обречено падать куда быстрей, чем процент мужчин формальных.
О том, что мальчиков в значительной части передового мира сегодня воспитывают как «проблемных девочек», пишут уже достаточно давно. К примеру, в статье для Psychology Today (2018 год) вполне профессиональный специалист констатирует:
«В том, что я сейчас читаю [в профильных статьях и исследованиях] прослеживается главный посыл: маскулинность есть проблема, и мы должны перевоспитать наших мальчиков (…) Я не говорю, что крайности мужественности, которые могут включать насилие, приемлемы. Но если принять во внимание связь мужских качеств с самооценкой и успехом, которую наше общество теперь, по крайней мере, молчаливо признало в отношении наших дочерей, а также учитывая множество причин, по которым мальчики и молодые мужчины отстают от девочек и молодых женщин в образовании - кажется неразумным феминизировать наших сыновей, одновременно поощряя независимость, уверенность в себе и конкурентоспособность наших дочерей. Если эволюционная психология вообще что-то значит (а этому есть много доказательств), то вот вопрос:
- будут ли наши независимые, сильные и уверенные в себе дочери в конечном итоге хотеть мужчин, которые не обладают этими чертами?»
Спустя шесть лет на данный вопрос, пожалуй, есть ответ - и этот ответ отрицательный: молодые женщины всё реже вступают в брак и всё чаще объясняют это тем, что нормального мужчину трудно найти, а то, что есть - тупо не годится.
«Дэниел Кокс, старший научный сотрудник Американского института предпринимательства (American Enterprise Institute), который недавно опросил более 5000 американцев по поводу свиданий и отношений, обнаружил, что почти половина женщин с высшим образованием заявили, что они одиноки, потому что им было трудно найти кого-то, кто соответствовал бы их ожиданиям. Среди мужчин таких лишь треть».
Это значит, что структура общества плывёт отнюдь не в сторону полового равенства. Скорее общественная пирамида, формирующаяся сегодня, выглядит так:

Это, разумеется, очень грубая схема с огромным количеством исключений - но тренд именно таков.
В практическом смысле это значит:
- Современный человек, как бы он ни был одинок или
социально изолирован, по-прежнему ищет внутренней высокой
оценки своего «субъективного племени».
- В мужском варианте это по-прежнему значит
«доминировать».
- Современность - по объективным причинам
- сегодня такова, что мужское доминирование сильно
затруднено.
- Значительную часть мужчин воспитывают женщины, и
воспитывают их «хорошими мальчиками».
- При этом в современности на среднем общественном
уровне «хороший мальчик» есть всё равно всего лишь «не
очень качественная девочка». Хороших мальчиков не хотят,
а в лучшем случае терпят. Хорошие мальчики ходят
по жизни в позе покорности, и это вряд ли им
нравится.
- Поэтому перед значительной частью мужчин (не
обладающих гипермаскулинностью и не склонных служить в
армии) стоит трудный выбор между
- и созидательной маргинальностью.
Я, признаться, шпионю (тайно, они об этом не знают) за биографиями двух десятков ув. современников мужского пола, находящихся на разных ветвях социального баобаба и пребывающих в разных вариантах конфликта между своей мужской сутью и наличной жизненной ситуацией.
Имею сказать, что на дистанции в семь-восемь лет по части мужской реализации среди них добились заметных успехов лишь те, кто не нашёл гармоничного баланса между работой и удовольствиями - или, вернее, решительно отверг большую часть праздников и большую часть социального одобрения ради упарывания по своему делу. Вокруг этих людей со временем образовалась критическая масса доминирования, а с нею женщины и наполненность жизнью - и дорогие, т. е. отражающие реальную ресурсность, понты.
И это наблюдение приводит нас к парадоксальному, но здравому выводу:
- У нашего мужского ув. современника тем больше шансов добиться успеха в обществе, чем менее он стремится заслужить его, общества, одобрение.
Но для того, чтобы «победить общество», нужно не конфликтовать с ним (это плохой выбор), а конфликтовать с собой и со своим внутренним «Мы». И, так сказать, победить и возглавить в первую очередь свой внутренний, субъективный, воображаемый, не всегда осознаваемый клан со всеми его корешами, тетушками и сыновьями маминых подруг.
И для этого требуется для начала всего ничего: верить в то, что делаешь и чему служишь. Опыт показывает, что с таким ядром обрастание величием дело времени.
Если же победы над внутренним «Мы» нет, то любая наша маргинальность и «бэдбойство» будет всего лишь формой «самокастрации в формате Плохого Парня».
На днях мне рассказали об одном мужчине около 60 лет, пытающемся навести мосты со своими детьми и внуками с помощью поздравительных звонков взрослым и подарков малышам - но не встречающем никакой взаимности.
Причина проста: данный мужчина лет 25 назад решил, что он хороший плохой мальчик, достойный большего, и оставил семью, и забил на неё, и зашёл на всю биографическую котлету в более статусный мир через более статусную даму.
Но та статусная дама-медиум умерла, и оказалось, что этот пожилой мальчик сделал неверный выбор, отдав своё величие на аутсорс.
В этой жизни, боюсь, он уже не сможет всё начать заново и сделать правильно. Вероятно, он сейчас жалуется на жестокий мир и винит во всём общество.
Что тут хотелось бы.
Вчера, в комментариях под упомянутым выше постом, у меня состоялся занятный диалог с одной жыжысткой, пытавшейся доказать, что женщинам в наши времена типа не нужна окситоциновая безопасность - та самая защита - исходящая от мужа, поскольку есть и другие способы чувствовать себя защищённой. Я сразу привёл два примера из криминальной хроники, упоминаемых мною ранее в постах об импортных рагулях. Лишивших жизней отечественных женщин, у которых не было мужчин - и тогда собеседница признала, что погорячилась.
Воспитание сильных мужчин - а сила, внезапно, выступает не столько физическим свойством, сколько психическим, имея прямое отношение к упомянутому коллегой Мараховским отказу от замаскированной под социальное одобрение самокастрации - по-прежнему является важнейшей задачей для родителей.
Каковому вопросу и посвящён свежий пост в моём профильном блоге на Sponsr.