Господство на море: восприятие и принятие

naval_manual — 04.08.2020

Авиация с улицы Вязов.

Статьи вроде той, которую мы обсуждали вчера, хороши тем, что будят мысль и воображение. Тема взаимосвязи "авиационной" и "информационной" революций столь обширна, что её можно обсуждать долго и упорно. Сегодня речь пойдёт о знании и храбрости.

В морской войне, а точнее - в борьбе за господство на море - важно не только то, что случилось, но и то, что не случилось. Цель борьбы за господство на море состоит в том, чтобы использовать море в своих интересах, и не дать противнику заниматься тем же. Вторая часть определения представляет собой негативное утверждение - противника нужно заставить не делать что-то. Более того, ведь и первая часть определения предполагает, что противник не мешает пользоваться морем.

Цель борьбы за господство на море может быть достигнута двумя способами. Первый предполагает физическое уничтожение. В классическом прочтении речь идёт об уничтожении военного флота в генеральном сражении. При этом, заметим, даже в классическом прочтении физическое уничтожение торгового флота необходимым (или возможным) не считалось.

Второй классический способ завоевания господства на море - блокада. Блокада как таковая представляется препятствием физическим, но на деле неотъемлемой частью блокады является восприятие, страх в душе противника. Блокада как таковая предполагает, что противник боится и поэтому отказывается посылать в море корабли - военные или торговые. И если военная (в терминах Коломба) блокада не обязательно устанавливалась для того, чтобы противник не выходил в море, то у блокады коммерческой иной цели не было.

Из этого следует, что субъективное восприятие, страх, вызываемый тем или иным видом морского оружия, является одной из ключевых характеристик этого оружия. При этом, поскольку неизвестное страшит, новые виды оружия в определённый момент могут вызывать особенно сильный страх. Определённый момент - это первые крупные успехи, после которых счастливое неведение потенциальных жертв может превратиться в фобию. Дальнейшее накопление знаний, сбор и анализ боевого опыта (или результатов экспериментов, за неимением) превращает фобию в разумные опасения. Новый вид оружия проходит через цикл "отрицание-ужас-принятие".

Первым случаем такого рода в индустриальную эпоху стало, разумеется, изобретение торпеды и появление миноносца - опасения, связанные с этими кораблями, остроумно описал Степан Осипович Макаров. Постепенное накопление боевого опыта позволило страх преодолеть. Яркими примерами преодоления стали действия Каннигема во время сражения у Матапана и Хэлси - во время сражения за Гуадалканал. И тот, и другой смогли принять риск - и добились замечательных успехов. При этом, заметим, что если в первом случае риск был скорее теоретическим, то во втором - вполне реальным. Тем не менее, Хэлси пошёл на риск - несмотря на то, что от его решения, как он позже написал, "Мэхэн перевернулся в гробу".

За миноносцами явились подводные лодки. Этот случай интересен как наиболее "выпуклый" пример описанной выше триады. Страхи, порождённые подводными лодками, были сильнее "миноносных" в силу кажущейся неуязвимости первых для артиллерии. И страхи эти имели серьёзные оперативные и, возможно, стратегические последствия. Опасения командующегр Гранд-Флитом Джеллико по поводу подводного оружия вообще - история известная. Вопрос о том, были ли его опасения преувеличенными, является дискуссионным. Так или иначе, в августе 1916-го, после того, как немецкие подводные лодки потопили два лёгких крейсера их состава сил Гранд-Флит, оперативная свобода Гранд-Флита была ограничена.

Послевоенный сбор и анализ более полной информации о результатах действий немецких подводных лодок давал возможность сделать более взвешенные выводы. Попытки использования немецких подводных лодок против Гранд-Флита на протяжении всей войны были, скорее, неудачными. Эти попытки предпринимались неоднократно. Все они оказались безрезультатными с точки зрения решения непосредственной задачи - ни один британский дредноут не был потоплен, ни один британский дредноут не получил попадания торпедой. Две попытки окончились потерями - попимо известного случая с "Дредноутом" и U-29, был ещё менее известный случай в самом начале августа 1914 г., когда немцы потеряли сразу две лодки - U-13 (причины точно неизвестны, но таранный удар дредноута не исключён) и U-15, которую потопил тараном крейсер "Бирмингем". Это - потери при атаках в море, а были ещё потери при попытках атаковать британские дредноуты в базах.

Пример теоретического преодоления нам дал Отто Гроос, в своей книге прекрасно описавший полный цикл "отрицание-ужас-принятие". Первые две стадии цикла описаны на стр. 266:

О возможностях применения подводных лодок в докладе германского командующего флотом в 1914 г. говорится нижеследующее: "Не следует забывать, что задача подводных лодок в мирное время значительно облегчена ограничениями в скорости хода и крусов, а так же вследствие значительного расстояния между сдуами, которые они атакуют. На войне будет крайне трудно прорываться черех идущие в тесных строях полным ходом и зигзагами суда охраны и занять выгодное положение для атаки".

Несмотря на это трезвое, и, как показал опыт войны, совершенно верное предварительное суждение о военных возможностях подводных лодок, переоценка подводной опасности была всеобщей, в равной мере у врагов и друзей, у высшего командования и на судах флота. Психологически это было понятно и приводило к всеобщему беспокойству, которое значительно усиливалось ещё тем обстоятельством, что в способах отражения этого нового оружия ещё не было ясности. Глубинные бомбы и специальные мины против подводных лодок, а также сети и т.п. были разработаны лишь в позднейшее время. Этим и объясняется, что в начале, при всеобщей "подводной нервности", было достаточно донесения о появлении подводной лодки, чтобы не только линейные корабли, но даже и лёгкие крейсеры не появлялись в указанном районе. Поэтому неудивительно, что германское морское командование надеялось иметь в руках новое оружие, технически весьма дееспособное, чтобы добиться путём малой войны уравнения сил, которое открыло бы более благоприятные виды на успех в решительном бою.

На с. 271 Гроос делает следующее замечание (выделение авторское):

События войны подтвердили мнения специалистов, что подводным лодкам подобает занять место среди прочих родов оружия в рамках боевого флота, но что следует отбросить мысль, будто они могут заменить другие виды оружия. Меньше всего можно было делать вывод, пока крупные события не развернулись, что дредноуты сыграли свою роль и что эскадренный бой стал утопией.

Наконец, на с. 273-274 Гроос пишет следующее (выделение авторское):

Первоначальные успези Веддигена, Герзинга и Шнейдера остались единичными случаями. После того, как тактика надводных судов приспособилась к новому оружи, крупных успехов подводных лодок уже не было. Следует запомнить, что в течение всей войны жертвой торпеды с подводной лодки стал лишь один дредноут, а именно "Дантон" (sic!), шедший без охраны миноносцев из Средиземного моря в атлантические гавани Франции, в то время как в одном только Ютландском бою три английских дредноута погибли от судовой артиллерии. Успехи подводных лодок против торговых судов не являются мерилом суждения о возможных успехах против военных судов. Последние обычно быстроходнее и могуть быть совершенно иным образом приспособлены для отражения подводных лодок. Это обстоятельство ведь и являлось одной из причин, почему подводные лодки, начиная уже с 1915 г., всё в большей степени и наконец почти исключительно применялись в торговой войне. Именно в торговой войне они находили значительно более выгодное поле действия. Опыт войны всецело подтвердил то, что всегда утверждали специалисты. Всё это нужно иметь в виду, чтобы прийти к заключению, что подводное оружие, поскольку от него ожидали уравнения сил с английским Grand Fleet'ом, доставило разочарование.

Стоит обратить внимание на пассаж относительно переориентации подводных лодок на торговую войну. Это - весьма ценное, справедливое и важное наблюдение. Такого рода переориентация была классикой жанра, симптомом неуспеха в морской войне.

Текст Грооса представляет собой хороший пример теоретического преодоления - психологи такое, насколько я знаю, называют "рационализацией". Однако преодоление случилось и на практике. Во время Второй мировой подводные лодки уже не представлялись столь большой угрозой. Здесь ярким примером можно назвать действия Тови во время погони за "Бисмарком", когда он рискнул оставить свои линкоры без прикрытия эсминцев в зоне сильной "подводной опасности" - рискнул, и выиграл.

К чему я веду, присутствующие, думаю, уже поняли. Авиация во Второй мировой оставалась оружием новым, предыдущий опыт его применения был ограниченным. Успехи 1940-1941 гг. - Таранто, Матапан, "Бисмарк", Пёрл-Харбор, Куантан - произвели сильное впечатление. В 1942 г. цикл восприятия авиации перешёл во вторую стадию. Теперь самолёты внушали страх.

Удивительным примером можно назвать страхи Хэлси в 1944-1945 гг. Вечером 24 октября 1944 г. он не решился разделить свои силы, в том числе, потому, что боялся оставить линкоры TF34 без истребителей. В июле 1945 г. Хэлси водил линкоры на обстрел Мурорана без прикрытия с воздуха - и позже, в мемуарах, назвал эти шесть часов "самыми длинными в жизни".

Известный пример - история "Тирпица" и Гитлера. Последний, как известно, потребовал, чтобы "Тирпиц" выходил в море только после того, как немецкая авиация обнаружит и нейтрализует британский авианосец. Это не только ограничивало оперативную свободу, но и вело к ситуациям вполне комичным - в операции по прикрытию конвоя PQ18 британцы не имели флотского авианосца. А немцы его искали.

Другим примером оперативной несвободы можно считать действия японцев у Гуадалканала в августе-ноябре 1942 г. Все планы применения крупных кораблей у острова строились на желании приблизиться к цели и уйти от неё в темноте, избегая ударов вражеской авиации. Это, например, привело к тому, что утром после боя "в пятницу, 13-го", японцы упустили возможность добить оставшиеся на поле боя тяжёло повреждённые американские корабли - "Кирисима" что есть духу бежал прочь от Гендерсон-Филд. Между тем, события того же дня, 13 ноября 1942 г., показали, что "Кирисима", вполне возможно, бежал зря - авиации с Гендерсон-Филд и "Энтерпрайза" потребовалось полдня на то, чтобы убедить японцев отказаться от попыток спасти "Хиэй". Именно отказаться от попыток - японский линкор, лишённый управления, потерявший существенную часть артиллерии, и оставшийся без полноценного эскорта в паре десятков миль от вражеского аэродрома, так и не был потоплен. Будь рядом боеготовый "Кирисима" - который мог, помимо прочего, обстрелять аэродром - история могла выйти иная. Но "Кирисима" убегал - потому, что "линкору нельзя оставаться в зоне действия вражеской авиации без прикрытия".

Рассмотрение опыта Второй мировой с точки зрения взаимоотношений линкоров и авиации позволяет едва ли не целиком воспроизвести цепочку рассуждений Грооса. Не случившееся так же важно, как и случившееся. Успехи авиации в борьбе с линкорами были чуть ярче, чем "один дредноут "Дантон", потопленный подводной лодкой - тем не менее, успехи эти были единичными. Немцы и итальянцы не утопили ни одного британского линкора. Японцы не утопили ни одного линкора после 10 декабря 1941 г. Американцы не утопили ни одного линкора до 24 октября 1944 г. Причины неуспехов были разными, но сбор, обобщение и анализ общей информаци вполне мог открыть путь к преодолению.

Собственно, поход японских линкоров в залив Лейте в октябре 1944 г. стал примером вынужденного преодоления. Преодоления успешного - в смысле демонстрации возможностей линейного флота в условиях превосходства вражеской авиации. Меморандум британского Адмиралтейства, составленный в июле 1945 г., стал примером преодоления уже рационального. Вынесу:

The battleship, in fact, provides a sure means of destroying the enemy heavy ship: bombers can be countered by fighters, but there is no counter to the heavy ship, adequately protected by fighters, except that from suitable surface forces. Thus so long as any potential enemy possesses heavy ships, the battleship will remain an essential part of the fleet.

Линкор, на деле, представляет собой надёжное средство уничтожения вражеских тяжёлых кораблей: истребители могут противостоять бомбардировщикам, однако тяжёлому кораблю, имеющему адекватное истребительное прикрытие, противопоставить нечего - кроме соответствующих надводных сил. Посему, линейный корабль останется важной частью флота постольку, поскольку потенциальный противник имеет тяжёлые корабли.

Это построение может показаться текстом ретрограда. На деле он был вполне современным, поскольку именно в 1943-1945 гг. союзникам удалось создать и проверить в деле новую, надёжную систему противовоздушной обороны. Способность авиации бороться с флотом, имеющим такую защиту, вызывала серьёзные сомнения.

Впрочем, дальше этого преодоление, по большому счёту, не пошло. В 1945 г. вопрос о борьбе за господство на море в значительной мере утратил актуальность и практическую значимость как таковой. Преодоление мало кому было нужно.

Оставить комментарий

Популярные посты:

hadrianus

Портал с аккордами лучших песен под гитару: идеальное решение для музыкантов и любителей

sadalskij

"Отвечайте нам, а то, Если вы не отзовётесь, Мы напишем в «Спортлото"-Высоцкий

toomth

"Пули отскакивали от бриллиантов" Расстрел царской семьи.

reineke_fuchs

Страница страннаго странника изъ странной страны

inna1903gr

Луг

trava_y_doma

Вопрос о свинушках

tytgrom

Парк "Дубки". 29-05-2024

kachur_donald

музей мачки

a_nalgin

О реальной ситуации под Курском О чём не расскажут ни ТВ, ни «военкоры»?

• Ранее
• Архив