"год порно" или усы на каменном теле поэта

ivan_der_yans — 20.06.2023 Теги: Мамаев Быть молодым в Йошкар-Оле непросто. Особенно если ты равнодушен к кальяну, читаешь Томаса Вулфа в оригинале, дружишь с бездомным художником и сам  ночуешь в машине. Марк окончил универ, поссорился с отцом и ушел из дома. Теперь он работает бариста и переводит порнофильмы, а по ночам  фантазирует о бывшей. Марк стыдится своего марийского разреза глаз. Где  и с кем бы он ни был, он чувствует себя чужим.
Исследуя свои корни, Марк узнает правду о преступлениях советской эпохи. Они не должны повториться.
Новое лето принесет лесные пожары — их придется тушить двадцатилетним.


В  аннотациях редко пишут правду и в этой обманули читателя аж трижды. Во-первых, ничего Марк не исследует, во-вторых, быть молодым просто везде, в-третьих, повесть "Год порно" совсем-совсем не об этом.
А  о чем же? Наверное, это повесть о сбывшихся чаяниях Дмитрия Анатольевича  Медведева и о том, что из них вышло. Когда-то, с бигмаком в одной руке,  с айфоном в другой, он сидел в фастфуде с Обамой и мечтал, что интернет  будет повсюду, мечтал про мир без границ. Мечтал, что жители самых  отдаленных уголков Родины, поиграв в бадминтон и отложив ракетку в  сторону, смогут в любой момент сесть за ноутбук или достать смартфон и приобщаться к мировой культуре. Так оно и стало, мечта сбылась, но результат, судя по последним постам, Дмитрию Анатольевичу не нравится.
В  общем, "Год порно" — это повесть про интернет и об интернет. Про реддит и твиттер. А также про телеграм-каналы так называемых книжных блогеров и  культурологов-властителей-умов.
В жизни главного героя происходит концентрированный твиттер, с повесткой по пунктам:

Он осознает себя малым ущемленным народом, – антиколониальная повестка done
Его друг оказывается геем и брат бьет его, – лгбт повестка done
Его подругу насилуют втроем, – ну, без этого никак, done
Еще одну подругу герой пытается вытащить из абьюзивных отношений, – done
Герой пытается помочь знакомым с ПТСР и ОКС, – done
Отца героя чиновники и налоговая вынуждают продать завод, – прорежым done
Вебкамщики, – done
Герой – бариста, – трижды done

В  силу непростых жизненных обстоятельств я прочел довольно много соцреализма вообще и литературы про комсомольцев в частности.
Повесть Мамаева-Найлза поразила меня в первую очередь сквозь призму этого опыта. Трепетная дрожь узнавания. "Год порно" – это классическое  комсомольское произведение. С поправками на время и обстоятельства, естественно. Впрочем, именно эти обстоятельства всё трагически деформируют. Как если бы пламенный комсомолец, вооруженный уставом  ВЛКСМ, попал в Диснейленд, шел по Fantasyland,  бормотал, что у партии и комсомола одна цель — коммунизм, и старался  убедить себя, что Микки Маус – это старый мышиный подпольщик, Дональд  Дак – жертва царизма, а Гуфи – будущий революционный матрос.
Так  и Мамаев-Найлз, вооруженный повесткой, хочет подогнать под неё  реальность Йошкар-Олы, совершенно для того не приспособленную.  Авторская воля пытается трансформировать город в причудливый  Twitterland, но результат выглядит довольно стрёмно. Вот есть, например,  постколониализм. Есть марийцы. Ситуация выигрышная, и автор пытается их  совместить. Вот герой смотрит на памятник марийскому поэту Чавайну в центре города и думает: памятник, конечно, марийскому поэту, оно да, но что-то разрез глаз у него какой-то русский, "широкие советские скулы" и мощный торс. Марийского в нем колониалисты оставили только усы "почти незаметные на каменном теле".  Ну что тут скажешь. Безобразие. Хотя потом с героем случилось и нечто прямо противоположное. Один мужчина назвал себя русским. Герой  оторопел. "Ведь было очевидно, что Александр – мари. Разрез глаз, скулы, строение черепа и скелета – все в нем выдавало марийца".  Строение черепа и скелета, да, постколониализм не чужд черепомерке. Марийская тема поднимается в первой четверти повести, потом автор увлекается камин-аутами, абьюзами и прочим, и вспоминает о ней только в  финале. Герой ищет и не может найти священные марийские рощи. По-видимому, автор забыл, что из этих рощ всего двести страниц назад мать приносила герою "трехэтажные блины" и загадочные "лепешки из творога". Как я уже писал, по тексту раскидано много трёхбуквенных диагнозов, стоило бы добавить и синдром рассеянного внимания.

Как  настоящий комсомолец, главный герой не пытается осмыслить устав ВЛКСМ, сквозь который он смотрит на мир. Есть повестка, набор установок, не требующих осмысления. Отец главного героя не прав, дословная цитата, "Потому что Крым" (учение Маркса всесильно, потому что оно верно). Марийцы, которые называют чернокожих неграми – плохие (комсомолец  – не трактор!). И т.д. и т.п. Внутренняя жизнь героя в принципе ограничена несколькими реакциями: либо ему грустно, либо весело, либо противно. Мысли героя автор показывает очень нечасто, но оно и слава богу.
"Марк  думал о том, что жизнь домов похожа на человеческую: и там, и там есть  два противоположных временных отрезка, которые одинаковы по сути, –  когда еще ничего нет, как в раннем детстве, и когда уже ничего нет, как в поздней старости". Ну, прямо скажем, мог бы и не думать. Или прикладывать эту думу к чему угодно, всё подойдет.

Любопытная  штука: мы привыкли, что повестка, как правило, идет в дополнение к основному нарративу. Ну там, неизбежный добрый гей или чёрная русалочка – без них никуда,  и даются они в нагрузку к зачастую очень достойным  вещам. В "Году порно" всё ровно наоборот: некие редкие человеческие движения даны в нагрузку к повестке. Если убрать все вышеперечисленные идеологически выверенные твиттер-пункты, то повесть получится следующая: весь год герой не мог поебаться, а потом поволонтерил на пожаре и поебался. Больше в книге нет ничего.

Если  разговаривать о том, как повесть написана, – то это, конечно, не  литература, а литературосодержащий продукт. Илья Мамаев-Нейлз пишет под  Салли Руни, без оформления прямой речи, но у неё это собственная авторская фишечка, а у него просто ненужное нарочитое копирование. Автор переписывает сцену с кортасаровских посиделок в "Игре в классики", но с выхолощенными героями и с безупречной этической позицией. Иногда  автор решает расцветить текст оборотами типа "обочина обнимала Марка" (редактор  недоглядел, – скажете вы; аллитерация! – возражу я), или доселе  невиданным сравнением тумана с ватой. Но это, по счастью, редкость.

Повесть "Год порно" вызвала массу восторгов, которые можно почитать здесь:

https://prochtenie.org/texts/31229

Пишут эти восторги, насколько я понимаю, как раз-таки комсорги и партактив.
Литературный обозреватель товарищ Мамлыга сообщает: "Это веселый текст, я до сих пор улыбаюсь от авторского обоснования использования слова «*страдания» в быту".

И это очень странно. Из текста видно, что это глупый авторский факап. Мамаев-Найлз где-то краем уха слышал слово "пиздострадания" и решил, что  так тупое бесчувственное мужло называет страдания девушек. Поэтому он придумал слово хуестрадания.  "Хуестрадания  (существительное, множественное число) – физическая или нравственная  боль человека, идентифицирующего себя как мужчину, вызванная потерей  любви (обычно человека, которого тот, кто идентифицирует себя как  мужчина, идентифицирует как женщину). Сопровождается алкоголем,  рассказами о бывшей своим нынешним, суицидальными настроениями, потерей  мотивации и убеждением, будто возвращение любимой решит все проблемы" – блестяще  шутит автор, не догадываясь, что это пиздострадания и есть. Ладно там  автор, с него спрос невелик. Но куда смотрел комсорг Мамлыга? Как с  таким уровнем знаний проводить разъяснительную работу среди молодежи?! Допущение, что он до сих пор улыбается  от обсёра товарища, я с негодованием отметаю.
Именно мамлыгой и хочется закончить рецензию на "Год порно". Как мне кажется, это прям флоберовское le mot juste для данной повести. Мамлыга прокисшая, слегка пожеванная.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив