Глеб Павловский: Мы сейчас живем не в конституционном, а в чрезвычайном,

philologist — 31.08.2019 Политолог Глеб Павловский о деле Магнитского и об особенностях коммуникации российской власти с населением. Из программы "Особое мнение" на радио "Эхо Москвы".



Г. Павловский: [Что касается] Магнитского. И тогда было принято, нормой в каком-то смысле, что власть должна расследовать такие вещи, что это резонансное дело и на него нужно направить внимание. И вроде даже Медведев что-то такое изобразил. Но там есть какая-то закулисная сторона, которая, конечно же, не может сводиться к этой группе бандитов, которые формально засветились в этом деле. Потому что это была какая-то финансовая схема. Я потом пытался – мне было интересно, — пытался узнать у разных людей, которые имели отношение с той и другой стороны к этому делу. Не все замолкали, — так скажу. И в общем, даже те, кто должен был бы знать, на самом деле ничего не знали. Судя по всему, Магнитский абсолютно случайно – это похоже на «Три дня Кондора», — совершенно случайно вскрыл какой-то участок финансовой схемы, очень важный. Где ни он, ни те, кто его убивал, не относились к бенефициарам на самом деле. Иначе не было бы такой реакции. Реакция была очень резкой. Ну, бедняга Магнитский. Это было практически 10 лет назад, но санкции здесь были первым шагом. И потом постарались, чтобы было за что.

А. Нарышкин: По-вашему. Кремль сделал выводы из той истории?

Г. Павловский: Разве что перепрятал какие-то схемы, перевел на какие-то другие банки. Там была довольно простая схема с НДС, невозвращением и хищением. А потом схемы, наверное, усложнились. Но здесь точно, в отличие от «Нацгвардии» и месилова на улицах – здесь действительно есть люди, которые продумывают эти схемы – каким образом украсть, а украденное увезти.

А. Нарышкин: Анти-сиротский закон, насколько я помню, принимался в ответ?

Г. Павловский: Он принимался в ответ, несомненно. И в полной ярости – я это помню, — в ярости президента, которая говорила о том, что что-то было реально раскрыто, что-то было реально задето. Это был первый раз – тогда еще думе пришлось выкручивать руки, чтобы она голосовала единогласно – это был первый такой случай.

А. Нарышкин: С тех пор, как принимался этот закон прошло уже больше 6 лет, был «Марш против подлецов». А судьба сирот на самом деле изменилась? Путин, когда подписывал этот закон, о чем думал?

Г. Павловский: Ну, это была месть, а месть слепит, что значит «думал»? Это была месть, поиск того, что будет выглядеть одновременно наиболее беспощадно, болезненно, и показывать всем, что здесь пощады не будет.

А. Нарышкин: И там, и тут?

Г. Павловский: Да. Вот эта двойная игра именно там определилась. И потом она — через «Пусси Райот», и так далее — становилась все более ясной. Сегодня это уже практически норма, когда навстречу тебе высовывается вот такая харя государственная, — не государство, это просто паразит некий, но паразит в погонах.

А. Нарышкин: Эта мстительность это характеристика и черта Путина?

Г. Павловский: Нет, это характеристика нашей системы. Видите ли, она ведь слабая. Это похоже на урок. Она слабая на самом деле. И она боится открытого боя.

А. Нарышкин: Как это она слабая? <...>

Г. Павловский: Слабая. Почти все здесь можно объяснить через поиск слабой системой инструментов и аксессуаров, способов напугать, напугать, изобразить представить. Поэтому у нее уходит масса сил на театр. И это в последнее время, конечно, театр жестокости.

А. Нарышкин: Разве слабая система может столько лет существовать?

Г. Павловский: А почему нет? Вообще-то говоря, человек-динозавр, Тираннозавр Рекс существует довольно давно. Эта манера слабой системы. Можно было бы пойти по другому пути, — это мы на самом деле еще в 90-е годы свернули, — можно было пойти по пути нацстроительства, как некоторые – не все — восточноевропейские страны пошли. А мы пошли по другому пути – это быстрее. Это быстрый путь, это срезание углов. Тебе не надо строить институты, добиваться, воевать со всеми на местах, чтобы они их признали. Ты одних покупаешь, других пугаешь. А в России это лучший способ. Российская массовая коммуникация как выглядит? — Россия большая, ты берешь одного человека и мучаешь его. Мучаешь, мучаешь, и тебе больше не надо ничего делать на какое-то время. Как Магнитского. Это и есть российское средство массовых коммуникаций власти.

А. Нарышкин: А дело о беспорядках в Москве это примерно то же самое?

Г. Павловский: Ну да. Бедняга Илья Яшин пойдет, судя по всему, на пятый якобы административный арест. Это же делается сознательно. И то же мурло, которое себя демонстрирует. Оно даже не пытается что-то изобразить. Так же, как отказ, более того, аннулирование приговора суда, требующего от мэрии назвать место. То есть, что это такое? — «А не буду я». Разумеется, это воспитывает уже другой тип политиков, и они выйдут на сцену. Но сейчас непосредственно это работает.

А. Нарышкин: А что касается субботы – тоже вроде говорят про некие протестные гуляния как раз против политических репрессий. Смысл видите какой-то в этом?

Г. Павловский: Я вижу смысл. Те, кто возмущен, имеют право выразить возмущение. А тут есть чем возмущаться. Просто вызывает ярость. И что, человек должен жить со своим гневом? Он его хочет выразить, он имеет право.

А. Нарышкин: Но риски большие.

Г. Павловский: Риски большие.

А. Нарышкин: Вот тебе «уголовочка», а вот тебе административный арест.

Г. Павловский: Тут сильно рискуют, когда идут «на вы» — как Люба Соболь говорит «я выйду» — она имеет право. То есть, она имеет право по Конституции. Но мы сейчас живем не в конституционном, а в чрезвычайном, оккупационном пространстве. Поэтому это очень большой риск.

Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в инстаграм: https://www.instagram.com/podosokorsky/
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив