Европейская денежная система: от поздней Римской империи до Карла Великого (ч.4)

all_collector — 23.07.2024

Если уважение готских правителей к императорским прерогативам можно понимать как средство подтверждения легитимности их собственной власти в Италии, то не менее важным является противоположный выбор, о чем свидетельствует ситуация в Галлии примерно в годы правления Теодеберта (534-548). 

Франкский король, не обладавший делегированными ему имперскими полномочиями, преследовал совершенно иные цели, а именно - продемонстрировать легитимность власти, приобретенной самостоятельно. Известен "солид", который Теодеберт выпустил от своего имени, что не преминуло вызвать негодование Прокопия, что свидетельствует о том влиянии, которое эта монета оказала на наблюдателей того времени. 

Жест Теодеберта некоторое время оставался единичным случаем; с конца 5-го века до конца 6-го золотые монеты варварских королевств выпускались исключительно в подражание византийским имперским образцам. Использование псевдоимперских типов также стало ответом на необходимость стимулировать распространение монет, выбрав хорошо известные и уважаемые типы, несмотря на их постепенное изменение. 

В Галлии и Испании только к 580 году от имитации имперских типов отказались в пользу “национальных”. Одновременность этого сдвига может навести на мысль о параллельной эволюции в то время как на самом деле различия были существенными. У Меровингов, выдающуюся роль играли монетарии, чье имя фигурирует рядом с названием монетного двора, в то время как король упоминается крайне редко. И наоборот, в вестготской Испании доминирующим было имя короля. В обоих случаях может быть трудно определить характер выпусков (королевских или иных) и степень контроля, осуществляемого властями, и, как показали исследования, в этом случае нельзя полагаться только на легенды. 

Ломбардская чеканка монет представляет собой еще один пример того, как внешне схожие решения на самом деле могут идти по совершенно разным траекториям, продиктованным местными условиями. Лангобарды также разработали “национальную” чеканку монет примерно через столетие после того, как окончательно обосновались на территории, которая ранее находилась под контролем империи. (Их миграция закончилась только в 568 году, когда, покинув Паннонию они проникли в Италию через восточные Альпы.) Таким образом, появление национальных монет после первоначального этапа псевдоимперской эмиссии позволяет сравнить лангобардскую чеканку с опытом вестготов и франков, но результат оказался заметно отличным от обоих.

В Лангобардском королевстве отказ от византийских образцов произошел при Кунинкперте (688-700), который провел денежную реформу в два этапа. Первый этап (688-692/3?) повлиял на иконографические аспекты и привел к замене императорского бюста бюстом лангобардского короля, а сопровождающая его легенда сделала его еще более узнаваемым. На оборотной стороне было повторено имя правителя (обозначаемое как rex "король"). Интересно отметить, что здесь закрепился отказ от имитационного типа в пользу новой иконографии только после заключения в 680 году мирного соглашения между лангобардами и византийцами, которое узаконило суверенитет лангобардов над большей частью Италии. Эта задержка тем более поразительна, если учесть, что эдикт Ротара, обнародованный в 643 году, был первым в германском законодательстве случаем, предоставившим королю монополию на чеканку монет. Несмотря на это, и хотя королевские и герцогские монограммы появлялись на серебряных монетах с самого начала, видимое выражение королевской власти на золотых монетах, по-видимому, появилось только после заключения договора с Византией. 

Вторая фаза денежной реформы, проведенной Кунинкпертом, была не менее важной и наиболее значимой. К еще одному иконографическому нововведению добавилось изменение внутренней ценности тремиссов. Отныне на реверсе был изображен крылатый святой Михаил (переделка императорской Виктории), культ которого уже стал важным элементом национальной символики. Что касается внутренней ценности, то Кунинкперт решил сравнить качество (пробу) своих тремиссов с теми, что выпускались в Константинополе и на византийских монетных дворах в Италии. Таким образом, ломбардские тремиссы достигали исключительно высокой пробы - от 94 до 99 процентов, при незначительных колебаниях между минимальными и максимальными значениями.

Качество лангобардских монет оставалось высоким (проба 92-93%) на протяжении всего правления Ариперта II (701-712). Денежно–кредитная политика Кунинкперта кажется еще более оригинальной, если учесть, что в те же самые годы, когда проба ломбардского тремисса была поднята до уровня, превышающего 90%, его аналог Меровингов, проба которого к тому времени упала ниже 20%, полностью исчез, уступив место серебряному пенни. Только со времени правления Лиутпранда качество ломбардских золотых монет снизилось, что было похоже на процесс, происходивший на византийских монетных дворах Равенны и Рима.

 Однако можно задаться вопросом о реальных причинах снижения внутренней ценности монет Лиутпранда, проба которых колебалась от 39 до 74 процентов. При поиске возможного ответа необходимо учитывать фактические данные, касающиеся объема выпусков и его значительного увеличения, поскольку это можно реконструировать на основе находок монет и изучения штемпелей. Эрманно Арслан подсчитал, что у Кунинкперта было использовано в общей сложности 1514 штемпелей, по сравнению с 29328 у Лиутпранда. Что касается лангобардской чеканки, то с последним показателем могут соперничать только беневентские монеты Арехиса II. Если сопоставить эти статистические данные с параллельным снижением выпуска византийских монет в Италии, прекращением выплаты византийской дани лангобардам после заключения мира 680 года и вероятным влиянием обоих факторов на лангобардов, то снижение качества монет Лиутпранда, напротив, может быть истолковано в “позитивном” смысле и с совершенно иной точки зрения, чем решение франков использовать серебро. Снижение внутренней стоимости, возможно, было целесообразным для удовлетворения спроса на монеты, обеспечивая надлежащее денежное производство, несмотря на сокращение имеющихся запасов золота.

Представленные здесь доказательства (пусть и краткие) поднимают вопросы, которые выходят далеко за рамки чисто денежных проблем, предполагая, что в течение 8-го столетие Византия продолжала оставаться главным политическим, денежным и экономическим партнером лангобардов. В этом смысле, как упоминалось выше, введение серебряного пенни в Италии, по-видимому, было денежным следствием военного поражения лангобардов, а не естественным распространением серебряного монометаллизма, который мы наблюдаем в Северной Европе. Таким образом, здесь мы имеем дело с совершенно иным путем, нежели тот, который был принят в Галлии времен Меровингов около 680 года, или во Фризии и Англии, где введение серебряных монет, так называемых скитов, последовало вслед за возобновлением торговых контактов.

Постараюсь продолжить ...

Оставить комментарий

Популярные посты:

didius

Особенности регистрации товарного знака в Краснодаре: что нужно знать местным предпринимателям

radulova

Зачем детские правозащитники со всей России собрались в Новосибирске

pantv

Еще немного дачи вам в ленту...

dipkor

ООД «Ветераны России» требуют от Генпрокуратуры принять меры по изъятию

aniskin1968

Немцов мог бы стать приемником Ельцина. Слава Богу пронесло.

che_ornella

Жалобная книга

t_itanium

Сразу на 40%

zsbooka

Горящий самолёт: ублюдки с чемоданами

taxfree

Китаец быстро едет под откос

• Ранее
• Архив