ЕВАНГЕЛИЯ, часть 1

Сообщество "Религия и вера" — 25.05.2011

В истории создания евангелий много белых пятен. В самых общих чертах она такова.

Их создание надо отнести ко второму-третьему поколению христиан. Создавались они на основе речений, приписываемых Иисусу, так называемых Логий. По-видимому, они ранее других оформились как письменные сборники. Папий, один из отцов церкви II века, пишет: «Logia, слова Господни, на еврейском (арамейском) языке, собраны были Матфеем, и каждый толковал их потом, как умел». В XIX веке при раскопках в Египте римского города Оксиринха было найдено около 1200 папирусов, среди которых были рукописи, содержащие Логии Иисуса. Сами Логии создавались, видимо бродячими проповедниками I-II веков. Они не были сочинением Иисуса, но многие изречения появились в среде первых христиан – рабов и бедняков задолго до оформления новозаветных евангелий и, возможно, даже раньше записей евангелий иудео-христиан.

Кроме них основой для евангелий явились и устные рассказы о «событиях», расцвеченные воображением рассказчиков, их мифотворческим кругозором. Разумеется, в рассказах разных лиц детали изображались по-разному. На более позднем этапе эти устные рассказы также были сгруппированы в письменные сборники. Эти, а возможно, и другие документы легли в основу первых редакций евангелий.

Рядом с письменными сборниками продолжала удерживаться устная традиция, обрастающая всё новыми подробностями, как и всякая устная традиция. Ей придавалось большое значение. Папий подтверждает эту мысль в своём письме, написанном около 150 года. «Я не премину изложить тебе, что хорошо узнал от старцев и хорошо запомнил, ручаясь за истину всего. Ибо я искал, вопреки большинству, не тех, кто много говорит, а тех, кто учит истине, помня не чужие слова, а самим Господом сказанные верующим и от самой Истины идущие. Вот почему когда встречался я с кем-либо из наученных Старцами, то расспрашивал об их словах: что говорил Андрей, Пётр, Филипп, Фома или Иаков, или Иоанн, или Матфей, или кто другой из учеников Господних, а также что говорят Аристион и Пресвитер Иоанн, ученики Господни. Ибо я полагал, мне будет полезнее взятое не столько из книг, сколько из живого и неумолкающего голоса». Несколько позже, в 185 году, свидетельство Папия подтверждает Ириней Лионский. Он пишет о столетнем старце Поликарпе Мученике, епископе Смирнском: «сказывал он нам о своих беседах с Иоанном и другими, видевшими Господа, и о том, как хранил он в памяти всё, что слышал от них. И всё было согласно Писаниям. Я же не записал того на хартии, но всегда живым в сердце храню».

Подтверждение тому, что евангелия создавались именно так, находим и в самих евангелиях. Вот что пишет Лука. «Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, - то рассудилось и мне по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил» (11:3).

Устные рассказы, вбиравшие в себя всё новые религиозные идеи и тенденции, при последующих редакциях евангелий снова как-то учитывались, пополняя эти произведения разноречивыми положениями. Энциклопедия «Иудаика» пишет: «Оба главных источника синоптических евангелий – древнее повествование и собрание изречений Иисуса – были составлены в ранней христианской общине Иерусалима, а затем переведены на греческий с арамейского или древнееврейского. Они рисовали образ Иисуса, сохранённый в памяти учеников, знавших его лично. Евангелия в их современном виде представляют собой сплав этих двух источников, которые часто изменялись по причине церковной предвзятости». По мнению римского писателя II века Цельса, новозаветные тексты неоднократно «переделывались и дополнялись» исходя из демагогических и политических выгод своих составителей. В частности о евангелие от Матфея теософ Елена Рерих пишет следующее: «Не подлежит сомнению, что канонический греческий перевод евангелия Матфея относится к значительно более позднему времени, представляя собою вообще не столько перевод арамейского евангелия Матфея, как его переработку и довольно свободную».

Устные рассказы со временем стали записываться. Исследователи предполагают, что первоначально не записывались рассказы о жизни Иисуса потому, что необходимости в этом не ощущалось: зачем записывать, если он вернётся со дня на день. И первые записи появились тогда, когда христиане осознали, что «второго пришествия», видимо, ожидать придётся довольно долго, а носители свидетельств могут к этому времени уже умереть. Пишущий как бы соглашался, что Иисуса самого уже нет с ними сейчас, – и ещё не скоро будет. Первое записанное евангелие – это признание отсрочки возвращения Иисуса на землю. Возможно, была и другая причина - сильное влияние иудейского «закона Моисеева» в первых христианских общинах. В связи со сказанным интересно будет привести слова из Талмуда: «Всё, что относится к устному преданию, запрещено записывать». И более того, мудрецы Талмуда утверждали, что всякий, «кто записывает агаду, лишается доли в будущем мире».

Можно предположить, что первые записи об Иисусе не назывались, как сейчас, евангелия. «Воспоминания Апостолов, так называемые Евангелия», - говорит Юстин Мученик в 150 году. Это значит: «Воспоминания» – первое имя книги, самое ранее, а «Евангелие» - второе, более позднее.

Евангелисты писали несколько десятилетий спустя после смерти Иисуса. Как они поступали, если не располагали сведениями о том, что сказал или сделал Иисус? Лучшим выходом было бы промолчать. Однако часто недостающие детали домысливались, исходя из общих соображений и здравого смысла. Поскольку первые христиане считали Иисуса мессией, к нему относили многие «мессианские» ветхозаветные пророчества. Логика такова: если по ветхозаветным пророчествам с мессией должно было произойти то-то, - а Иисус – мессия, - то с ним именно это и произошло. В результате такой странной логики мы ниже не один раз столкнёмся ещё со «сбывшимися» в жизни Иисуса пророчествами Ветхого завета.

Текст евангелий неоднократно изменялся, в том числе и по догматическим соображениям. В IV-V веках, когда книги библии были канонизированы, многие речения и притчи Иисуса были изъяты из их текста. В евангелиях того времени, например, нет рассказа о прелюбодейной жене (Иоанн 8:1-11). Блаженный Августин объяснял это тем, что в нём будто бы разрешается женщинам «безнаказанность прелюбодеяния» и «слишком тяжёлый грех слишком легко прощается». В то же время исчезли из евангелий и некоторые слова Иисуса, сейчас считающиеся подлинными. Но сохранившись в других, более ранних копиях они, в конце концов, вернулись в канонические тексты. Стихов Лука 23:43-44 не было в ранних текстах евангелия от Луки. Стихов 20:11-18 евангелия от Иоанна нет у Евсевия, Иеронима, в армянских переводах. И так далее, и так далее…

В середине прошлого века в Южном Египте была найдена рукопись евангелия от Фомы. Оно было написано примерно в то же время, что и канонические евангелия. Судя по тексту евангелия, его автор пользовался теми же источниками, что и авторы канонических. Сравнивая тексты евангелий, исследователи пришли к любопытным результатам. При этом выявились места правок текстов: некоторые изречения Иисуса у Фомы оказались более социально заострёнными, чем аналогичные фразы Нового завета. Автор египетского евангелия не смог (не захотел, не успел) отредактировать их так тщательно, как сделали это многочисленные христианские писатели и епископы, через чьи реки прошли евангелия Нового завета, прежде, чем их текст был окончательно объявлен священным.

Вот несколько примеров. У Фомы Иисус говорит: «Идите ко мне, ибо иго моё – благо и господство моё кротко, и вы найдёте отдых для себя». В евангелие от Матфея смысл этого изречения изменён благодаря вставке и перестановке слов: «Возьмите иго Моё на себя, и научитесь от Меня: ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдёте покой душам вашим. Ибо иго Моё благо, и бремя Моё легко» (11:29-30). В первом случае речь идёт о кротости господства Иисуса, который обещает людям отдых. Смысл второго – люди сами должны стать кроткими, как Иисус, а покой будет только их душам.

У Фомы более подробно и образно даётся описание борьбы, которую должен вызвать приход Иисуса. В первоначальном виде это описание относилось ко второму пришествию Христа; Фома толкует его как мистическую борьбу добра и зла: «Я пришёл, чтобы внести раздоры на землю, огонь, меч, войну, ибо будет пять в доме: трое будут против двух и двое против трёх, отец против сына и сын против отца». У Матфея это место звучит так: «Не мир пришёл Я принести, но меч. Ибо Я пришёл разделить человека с отцом его, и дочь с матерью её, и невестку со свекровью её» (10:34-35). Ни слова об огне и войне здесь нет. У Луки сказано еще неопределённее: «Думаете ли вы, что Я пришёл дать мир земле? нет, говорю вам, но разделение. Ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться»… (12:51-52). И в этом случае редакторы евангелий последовательно смягчали, затушёвывали или вообще убирали те лозунги борьбы, которые могли возникнуть у бедняков и рабов накануне восстаний иудейских 66-73 и 132-135 годов, но которые были совсем не по душе епископам IV-V веков.

Интересна в евангелие от Фомы притча о пире, которая в канонических евангелиях дана в сокращённом виде. В этой притче рассказывается, как некий человек послал своего раба позвать гостей на ужин, но все они отказываются: один должен вечером получить деньги от торговцев, другой только что купил дом, третий идёт на свадьбу к другу, четвёртый должен уезжать, чтобы получить доходы за землю. У Фомы притча заканчивается грозным предостережением: «Покупатели и торговцы не войдут в дом Моего Отца». Похоже излагается эта история у Матфея (22:2-14) и Луки (14:16-24): и там гости отказываются придти на пир. Но всё это изложено короче, а последняя фраза выброшена вовсе. Категорическое отрицание возможности войти в рай торговцам и покупателям, конечно же, не могло устраивать христианских епископов, охотно принимающих в свою общину зажиточных людей.

Выпады против богатых и власть имущих содержатся и в некоторых изречениях евангелия от Фомы, которым нет аналогов в канонических евангелиях. Например: «Так вот ваши цари и ваши вельможи, они носят на себе мягкие одежды, и они не могут познать истины». Эти слова восходят к тем яростным нападкам на угнетателей, которые можно было встретить в раннехристианской литературе. В другом отрывке говорится о тщетности всех усилий, направленных на обогащение. «Иисус сказал: был богатый человек, у которого было много денег. Он сказал – я использую мои деньги, чтобы засеять, сжать, заполнить мои амбары зерном, чтобы я ни в чём не испытывал недостатка. Вот что он задумал в сердце своём и той же ночью умер. Имеющий уши да слышит»/

Из приведённых примеров видно как переделывали христианские проповедники и руководители общин свои собственные священные книги. Даже самая глубокая древность и авторство апостолов не могло спасти изречение или притчу от редактирования, сокращения или, наоборот, дополнения в угоду интересам этих самых руководителей. Конечно, епископы IV века знали о существовании и записей изречений Иисуса, и об апокрифических евангелиях. Для них было соблазнительно объявить содержащиеся в них изречения Иисуса подлинными: вот истинное учение Христа, не в пересказе учеников, а запись подлинных слов его. Но как же тогда быть с золотом, которым вышиты одеяния епископов? Как тогда быть с драгоценными камнями, которые украшают их митры? Как быть с землями, которые римские императоры, принявшие христианство, отбирали у языческих храмов и раздавали церквям? Разве могли епископы выполнить требование изречений: отречься от мира и сделать «верхнее нижним»? И вот служители господа выступают против его имени: списки изречений, невзирая на то, что каждое из них начиналось словами «говорит Иисус», изымались и уничтожались. Но часть из них смогло уцелеть до наших дней и они легли на стол исследователям, чтобы самим своим существованием доказать лживость христианской легенды о подлинности и боговдохновлённости Нового завета.

Исследователь религии А.Донини пишет: «Евангелия переделывались непрерывно. Цельс в конце II века писал, что христиане его времени не испытывали угрызений совести, перекраивая по своему вкусу «трижды или четырежды и даже более» первоначальный текст евангелия, «чтобы опровергнуть различные обвинения в свой адрес»».

Тут, наверное, своевременно будет сказать об аграфах. До своей канонизации по миру ходили десятки евангелий, излагавших свой взгляд на учение Иисуса, приводивших свой набор его речений, совпадавших, а зачастую и не совпадавших с другими текстами. И до своей канонизации все они почитались «священными». После канонизации осталось четыре «священных» евангелия, а остальные были признаны апокрифами, запрещены и подлежали уничтожению. Современные исследователи, изучая тексты апокрифических евангелий, особенно ранних, таких как «евангелие евреев» или «евангелие Петра», приходят к выводу, что в них есть аграфы, то есть речения Иисуса, которых нет в канонических евангелиях, но очень вероятно Иисусу принадлежащие. В XVI веке протестантский богослов Бэза нашёл иудео-христианский текст 140 года со многими аграфами, то есть речениями Иисуса, не вошедшими в каноническую библию. Он так испугался, что потихоньку отослал его в Кембриджский университет, с надписью: «Лучше скрыть, чем обнародовать». Церковь как чёрт ладана боится аграфов и сторонится их. Но в наши дни ни аграфы, ни апокрифы не скрыть, вот и появляются книги на подобии «Кода да Винчи», уводящие читателя и от ортодоксального христианства и от исторического материализма в область мистики и магии.

Надо отметить, что евангелия не независимы друг от друга. Авторы евангелий от Матфея и от Луки основывались на тексте евангелия от Марка. Оба автора расширили текст Марка, самого древнего из евангелий, на одну треть так, что их в шутку прозвали «вторым и третьим дополненными евангелиями от Марка». Евангелия Марка, Матфея и Луки называют синоптическими (от греческого слова «синопсис» - свод, общий обзор), поскольку они очень схожи в последовательности изложения и содержании материала; они представляют одно общее мнение. Такое условное название первым трём евангелиями впервые дал немецкий протестантский исследователь Иоганн Грисбах (1745-1812 годы).

Евангелие от Иоанна имеет совершенно другой характер. «Самое нежное из всех евангелий», - так называл его средневековый богослов Лютер. Теологи обозначают его как «духовное» евангелие. Климент Александрийский (около 150-215 годов) сообщает: «Старцы сказывали мне, что Иоанн, последний из Евангелистов, видя явленное в прочих Евангелиях плотское, побуждаемый к тому братьями и вдохновляемый Духом Святым, написал Евангелие духовное». 

Оставить комментарий

Популярные посты:

geta

Как узнать, кто звонил: отзывы реальных людей против спама

taxfree

Расходы федерального бюджета России в 1 квартале 2025 года

stasslu

Сиань: вокруг да около, часть 6 (гора Хуашань)

veronika_stef

Продолжим тему ловушек для котиков :)

alexandr_palkin

Бандерастан готов и ко второй, и к третьей войне на уничтожение Народа России.

jjnatt

"Пятый дeнь мaя"

kirovtanin

Без названия

klapaucy

Вот-вот, уже скоро...

valentinarish

милота

• Ранее
• Архив