Доброжелательница

Старушка с одувановыми волосами, прозрачными голубыми
глазами и розовыми пятнами на щеках от искусственных румян,
опираясь на ходунки, выцепила огромную пачку свиных колбасок с
прилавка. Поискав глазами цену и не найдя ее, старушка обратилась к
раздающей ломтики этих же колбасок, но уже жареных, всем
желающим попробовать чернявой, быстроглазой мексиканке в
передничке.
- Иськюзьми! - голос дрожал, как ложечка в стакане, - Иськюзми! Где
цена на колбаски? - (бабуся говорила по-английски,
естественно, перевод мой, значит вольный).
- Шонада? - зыркнула глазом мексиканка и улыбнулась белыми, как
чеснок зубами.
- Хаумач вач? Почем процесс? - домогалась
бабуся.
- А я почем знаю? Я тут стоять. Я не продавать. Я давать пробу.
Стой тут. Я найти кого-то отвечать на тебя, - сбивчиво, помогая
руками ответила мексиканка.
В это время к витрине подошла дама. По сравнению с нашей
бабусей-одуваном - молодуха. Лет семьсят - семьсят пять. И, таки,
дама в панаме. Белой. Брючки на худеньких ножках белые. Футболка
белая. Бусы, серьги, перстни и когти на руках - наебарот - всех
цветов радуги. И много. Не когтей много, а бижутерии. Казалось, что
ее тощая шея сейчас переломится от количества цветных побрякушек на
нее навешанных.
- Мне кажется, что эти колбаски это те, что сегодня на распродаже!
- рявкнула она в сторону Одувана неожиданно низким голосом.
- Что вы говорите? - обрадовалась Одуван.
- Вот! - дама-в-панаме помахала флаером и, тыча пальцем в
картинку, резко сунула его под нос Одувану.
- О! Какая прелесь! - восхитилась Одуван и начала сличать товар с
картинкой, - таки да! Это они. И всего пять долларов за эту гору
колбасок! Спасибо! Спасибо вам большое! - она потянулась,
перегибаясь через ходунки, чтобы оторвать пластиковый пакет от
рулона, подвешенного над колбасками. Потом некоторое время пыталась
его открыть. Я ей помогла открыть и пакет, и сунуть туда лоток с
колбасками, и, подумав, тоже кинула в свою тележку таких же
колбасок. Одуван беспрестанно благодарила меня, благодарила
Даму-в-панаме и мексиканскую девушку.
Дама-в-панаме наблюдая за Одувановыми
манипуляциями, скривилась, и когда та, наконец та
забросила колбаски, упакованные в пластиковый мешок в тачку, громко
и выразительно сказала:
- Фу! Какая гадость эти свиные колбаски! В вашем
возрасте? Такое? Есть? Фу! В них кроме соли и жира ничего нет! - и
фыркнув в нашу с Одуваном сторону, продефилировала к рыбному
отделу.
- Как же это? Как это, деточка? - испуганно воззрилась на меня
Одуван.
- Не обращайте внимания, - вздохнула я, - вы же не сядите и не
съедите все колбаски в один присест?
- Я вообще покупала для барбекю. Мой старший внук в выходные обещал
заехать, проведать меня. А он так любит эти колбаски.
- Забейте, бабушка, на ебанатов, Не обращайте
внимания на то, что сказала эта нехорошая женщина, - нежно сказала
я, - а на барбекю эти колбаски получаются чудесно. Соли там
немного, - я тыкнула в этикетку, где яркими буквами было написано
"соли меньше на 30%, чем в обычных колбасках", - а жир выжарится в
барбекюшнице.
Одуван покосилась на Даму-в-панаме, вздохнула и неожиданно
погрозила ей сухеньким кулачком.
- От жеж! Ведьма! Хоть и в белой шляпе. Фак ю! Ой, амсорри., -
посмотрела на меня и смущенно добавила, - Что-й-то
было?
|
</> |