До тебя никому нет дела

fessalonikia — 15.11.2019 На сцене маленького провинциального театра актриса средних лет играла роль. Она бросала внимательные взгляды, исполненные тревоги, на зрителей в зале, пытаясь уловить малейшие признаки потери интереса и предотвратить катастрофу. "Только не уходите", - мысленно молила она. Актриса читала книги, если они нравились зрителям. Слушала музыку, если это могло как-то помочь найти точки соприкосновения с ними. Готова была выполнить любой акробатический трюк, выучить роль на китайском, если это вызовет интерес к ней. Однако, увы и ах, немногочисленные зрители смотрели на нее, иной раз с любопытством, иной раз с симпатией, но рано или поздно отводили взгляд, начинали ерзать на кресле и зевать, а потом уходили вон, не обращая внимания на попытки актрисы снова привлечь их внимание.

Наконец, последний зритель удалился. Огни погасли, сцена погрузилась в зловещий полумрак.

Декорации подернулись паутиной, ветер со свистом пронесся по залу и коснулся своим холодным дыханием растерянной актрисы. Ей стало страшно и одиноко, тело сотрясала дрожь. Она поняла, что все было зря, что она проиграла и зрители ушли, не смотря на все старания. Отчаяние захлестнуло ее, она свернулась калачиком и повалилась прямо на пол.
- Никому до меня нет дела, никому я не нужна, - рыдала она.

Затем боль отступила и ей на смену пришла тревога. Что же делать? Ведь нельзя бежать за зрителями и силком тащить их на свой спектакль. Непонятно, как жить-то дальше. Ее охватила грусть.
- Да, это мой удел - одиночество. Нужно привыкать, такова суровая правда жизни, - думала актриса.

Чтобы чем-то занять себя, она начала расчищать сцену.
- Ох, пожалуй, этому идиотскому стульчику здесь не место, - решила она. - Всегда его ненавидела.

Со временем сцена оказалась практически пуста, остались лишь вещи, которые очень-очень нравились самой актрисе.

Затем она начала расставлять новую мебель именно так, как хотелось. Придирчиво разглядывала шкафы, столики да диваны, пробовала разные варианты. Иногда вздыхала:
- Эх, я одна в своем театре, никому до меня нет дела.
Потом поставила парочку новых бра, дающих мягкий уютный свет и заметила неожиданно с удовлетворением:
- До меня никому нет дела, могу делать, что хочу.

Она выбирала себе пьесы по душе, разучивала роли. Надевала разные наряды и расслабленно, с удовольствием, с ощущением человека, которому нечего уже терять, начинала играть.

В один прекрасный день актриса особенно пылко исполняла роль одинокой сиротки, аж слезы текли. Внезапно настроение ее изменилось, печаль испарилась. Актриса махнула рукой на недоигранную сцену, опустилась в любимое кресло. Одобрительно осмотрелась - все вокруг радовало глаз. Ощутила привычный комфорт, в который погрузилось тело. И счастливо улыбнулась - жизнь так прекрасна и принадлежит мне. Она подняла глаза и в зрительном зале, на самом последнем ряду уловила какое-то движение.

Это был незнакомый мужчина. Он устроился в кресле поудобнее, сдвинул шляпу с глаз и с большим интересом смотрел на актрису.
- Откуда ты взялся? - с веселым удивлением спросила она.
- Я всегда здесь сидел, - ответил мужчина.
- Но я тебя не замечала.
- Так я спал, надвинув шляпу на глаза.
- А сейчас почему проснулся?
- Интересно стало.
- Раньше не было?
- Раньше ты угождала всем подряд, такая была издерганная, напряженная, да и сюжеты так себе. Тоска зеленая.

Актриса пожала плечами. И продолжила жить своей жизнью. Играла чаще всего веселые пьесы, ее тянуло посмеяться. Если уж выбирала драмы, то с жизнеутверждающим концом.

Мужчина сидел. И смотрел не отрываясь с одобрительной улыбкой. День сидел, два. Неделю и месяц. Никуда не уходил. Актрисе было приятно, в то же время постоянный зритель удивлял и вызывал любопытство.

Она провоцировала. Иной раз полдня нежилась в постели и никак не развлекала своего единственного зрителя. Иной раз дурачилась и строила уморительные рожи, так что и самой было смешно. Мужчина аплодировал и смотрел чуть ли не влюбленно. Наконец, она не выдержала:
- Почему ты никогда не уходишь? Неужели у тебя других дел нету?
- Ты и есть мое дело.
- Но никто не может беспрерывно интересоваться другим человеком, у каждого своя жизнь.
- У нас с тобой жизнь общая. Я часть твоей же психики.
- Этого только не хватало, - всплеснула руками актриса. - Мужик внутри меня. Я мужик!
- Не преувеличивай. Юнг давным-давно писал об этом явлении.
- Но ведь ты спал, когда я вон там, на сцене, рыдала, свернувшись комочком и умирала от одиночества! Предатель!
- Нет, я тебя никогда не предавал.
- Как же так? Сам же говоришь - спал, неинтересно смотреть было.
- Я не мог помочь. Ведь ты сама предавала себя.

Ей нечего было возразить.
И она продолжила жить. С собой и мужчиной. Иногда приходили зрители, кто-то всего раз-другой, кто-то регулярно смотрел премьеры. Актриса любила этих людей и была благодарна за их внимание, радовалась новым встречам.
Но когда они уходили, не ощущала одиночества.

***

Анекдот вчера в ленте понравился:

Умирает Рабинович. Страшный Суд, архангелы, личное дело...

— Жене изменял?
— Ну, как бы...
— Ясно. Налоговую обманывал?
— Ну не то, чтобы, но...
— Тоже ясно.

И так по всем пунктам. Понятно, что живой человек. Кто из нас без греха? Подводят итог:

— В общем, мужик ты неплохой, но накосячил изрядно. Одно липовое банкротство твоё чего стоит! Короче - и хотели бы тебе помочь, но - никак. Приговариваешься к аду!

Заходят сопровождающие, вежливо, но строго берут его под руки и уводят.

Бесконечный коридор, двери, двери. Откуда-то доносятся крики, стоны. Палёным пахнет. Таблички на дверях: "Ирландцы", "Малайцы". На одной двери даже "Инуиты" написано. Доводят Рабиновича до двери с надписью "Евреи".

— Ну, удачи тебе, греховодник, - и внутрь заталкивают с криком: "Принимайте пополнение!".

Заходит Рабинович, озирается со страхом. Жарища. Однако - вон виноградники виднеются, апельсиновая плантация, домики симпатичные невдалеке, белые, под металлочерепицей. Поля ухоженные, кругом автоматические системы орошения. А на горизонте - вообще мегаполис какой-то, небоскрёбы, стекло-бетон-ландшафтный дизайн.

Тут к нему мужичок на навороченном квадроцикле подъезжает и шлем мотоциклетный протягивает:
— Шалом! Новенький? Поехали, подброшу до жилья.
— А-а-а... Шалом! Скажите, это вот всё вокруг - это ад?
— Да, он самый.
— А как же пустыня, адское пламя, котлы, черти с вилами?
— Эх, мужик. Ты не видел, что тут 60 лет назад было, многое пришлось переделать.

Оставить комментарий

Популярные посты: