Дамы и рыцари средневековой Индии

fem_books — 26.12.2023 Сегодня я хочу предложить вниманию сообщества книгу неожиданной и необычной тематики. Имя Елены Николаевны Успенской широко известно среди тех, кто увлекается востоковедением и индологией. Родилась учёная в Татарстане, в селе Актаныш, в 1957 году (позднее семья переехала в Елабугу). Татарка-кряшенка по национальности, с детства Елена Николаевна овладела татарским языком и увлеклась этнографией. Вопрос, куда поступать, просто не обсуждался, только в Ленинградский университет, только на Восточный факультет. Вместе с мужем, буддологом В. Л. Успенским, она объехала всю Индию, прекрасно знала не только английский и хинди, но и санскрит, раджастхани и панджаби. Работала в Кунсткамере, вела спецкурсы, в том числе по кастовой системе Индии, исследовала неотрадиционализм... К сожалению, учёной не стало в 2015 году, и я уже не имею возможности надеяться, что мои восторги относительно её книги «Раджпуты. Рыцари средневековой Индии» [Евразия, 2000], дойдут каким-то образом до неё. Но, может быть, прочтут её ученицы, и на этот случай пишу, что завидую им белой завистью, большое счастье иметь такую наставницу.



Но перейдём к раджпутам. В книге Е.Н. Успенской подробно описано, откуда есть пошло это воинское сословие Индии, отчего и почему оно живёт именно там, где оно живёт, как они учились, воевали, праздновали и умирали издревле и какие формы их бытие принимает сейчас. Ощущение от текста непередаваемо: как будто читаешь фантастический роман в духе Урсулы Ле Гуин. Но действие-то происходит не на иной планете, а на нашей бренной Земле, и дискриминация женщин — тот столп, на котором зиждется разнообразная и красочная раджпутская культура.

Судьба раджпутки представляется очень плачевной. — сообщает этнограф Дж. Тод, работавший в Раджастхане в 20-е годы, — В любой момент жизни смерть готова призвать её к себе — в младенчестве с помощью опия, в зрелые годы с помощью огня… В страхе бесчестья раджпут вонзает кинжал в грудь своей жене, чтобы не видеть её пленённой, и он даёт опий младенцу-дочери, если не имеет возможности дать дочери приданое и выдать ее замуж за достойного человека, Действительно, хотя со времён британского владычества инфантицид воспрещён законом (есть за что поблагодарить и британское владычество), отвратительные всплески традиционного подхода можно наблюдать по отношению к девочкам и до нынешнего времени. А в старину доходило до изуверства. Славный раджпутский клан Сисодия постоянно воевал с Моголами, не выдавал своих дщерей за мусульман и тем самым обретал небывалый общественный престиж. Принцессы Сисодия были недосягаемы. И вот представьте себе ситуацию: на руку и сердце Кришны-Кумари, дочери раны (правителя) города Мевар, претендуют два славных махараджи. Согласиться на брак с одним значит откажать другому, и возможны военные действия и уж во всяком случае разрушение союзничества. А тут на севере пуштуны, на юге маратхи, сбоку англичане подпирают. Рана Аджит принимает решение, обратное Соломонову: приказывает... казнить дочь. Мужчины клана с негодованием отказываются. Поручение переходит женщинам. Чтобы не вводить в грех и не подставлять под возможную казнь своих родственниц, прислужниц и подруг, Кришна-Кумари сама выпила чашу, полную яда. Но перед смертью произнесла проклятие: да пребудет дом сей бесплодным. И шесть поколений это проклятие держалось, не было прямых наследников, только усыновлённые.

Главная особенность идеи совершения сати состоит в том, что самосожжение вдовы искупает все прегрешения — не только ее собственные, но и ее мужа. Кроме того, она уверена, что воссоединится со своим любимым в последующих перерождениях. Героизм характера, в высшей степени свойственный раджпуткам, помогал им без колебаний выполнить свой долг так, как они его понимали. Отговаривать не полагалось — это считалось большим грехом. Совершающая сати женщина надевала свадебные одежды, брала в руки тюрбан мужа и восходила на костер. Бывало и так, что жалеющие ее родственники, чтобы она поменьше мучилась, предлагали ей прыгнуть в специально устроенную яму, наполненную горящим топливом. Считается, что в момент, когда сати распускает свои волосы, появляется искра, воспламеняющая костер. Описывают и такие случаи, при которых накал страстей самой сати легко воспламеняет костер, ее тело якобы вспыхывает изнутри — женщину буквально испепеляет энергия желания выполнить долг. Если женщина узнавала о смерти мужа уже после того, как его кремировали вдали от дома, или если в момент его смерти она была беременной, не имела возможности поручить кому-либо своих детей, или у неё был период ритуальной нечистоты, то ее самосожжение откладывалось до благоприятного момента; и уже тогда устраивался специальный костер, и она восходила на него с тюрбаном умершего мужа в руках.

Вообще женщина, выбравшая для себя самосожжение, чаще всего после смерти супруга, обретала небывалую власть и почёт. В посмертии ей предстояло сделаться богиней дома. Все её распоряжения с усердием исполнялись, все поручения, данные на будущее, тщательно соблюдали, благословения считались счастливым даром, а проклятия несмываемым клеймом: Сам факт обряда сати, ритуального самосожжения жены в погребальном костре мужа, спасает членов его и ее семьи от чрезмерно строгой ответственности за их грехи, им всем сати ценой своей жертвы обеспечила по крайней мере хорошее следующее перерождение. И поэтому сати имеет право «диктовать условия», при которых она, став сати-мата, будет их защищать, не отвернётся от них. Перед своей смертью сати обычно произносит предостережения (предписания) или проклятия, или и то, и другое, и это всем известно. Это связывают с поведением членов семьи в короткий период между принятием решения о самосожжении и собственно самосожжением. Якобы если рассердить сати, не поверить в её намерения, не выполнить её желания, то сати проклинает. Но в концептуальном плане это, конечно, «условие», требование ответной жертвы от семьи. Считается, что предостережения и проклятья действуют в семье в течение семи поколений и могут быть перенесены в другую семью, когда девушка из семьи сати выходит замуж. Поэтому к ним отношение очень насторожённое. Рассказывают о случаях всегда сбывающихся проклятий и предсказаний сати. Часто, как отмечают, сати проклинали женщин семьи и предрекали им бесплодие, или вдовство, или бедность, или болезни, или и то и другое. Сати могли проклясть представителей другой, не своей семьи, и тогда проклятие действовало в ней, и отвратить его ничто не могло, только время. Имеют в виду предостережения сати о том, как вести себя, чтобы всё в семье было хорошо; например, не жениться на двух женах, или не носить определенный вид одежды или особенно ювелирных украшений, не пользоваться теми или иными предметами в домашнем обиходе и т. д. Говорят, что сати делали это для того, чтобы их получше и подольше помнили в семье, но все понимают, что лучше быть осторожными с мистическими силами.

Сати — эквивалент гибели на поле боя. Впрочем, и эта последняя для женщины не так уж невозможна: известны случаи, когда раджпутские дамы верхом на верных слонихах выходили на последнюю битву (шака) рядом с мужем и погибали. Вообще смысл шаки в том, чтобы геройски погибнуть всем, способным держать оружие, поголовно. А тем временем неспособные держать оружие, в основном женщины, готовились к своему подвигу: всесожжению, или джаухару.

В раджпутской крепости было предусмотрено все не только для жизни. И для смерти тоже. Именно под землей находятся помещения, где рани Читтора со своими соплеменницами три раза совершали «джаухар». Эти обрядовые камеры — низкие каменные безо всяких украшений залы, пещеры, куда ведет небольшой вход; главная рани заходила туда последней, вход замуровывался, и Великая Жертва совершалась. Историки говорят, что в джаухарах Читтора погибло не менее 56 тысяч человек. Сейчас это священное для раджпутов и для всех индийцев место.

А ведь Читтор горел трижды: в 1303, 1534 и 1568 годах, и трижды горели в подвале женщины, чтобы избежать рабства, унижения и сексуального насилия. Всякое воображение отказывает, невозможно представить себе, какая душегубка творилась в этих пещерах.

* У раджпутов, как уже говорилось, было особое, избирательное отношение к появлению на свет дочери. Рождение девочки вовсе не вызывало такой бурной радости, как рождение сына. В прошлом у раджпутов было принято самим в сложных жизненных обстоятельствах решать, нужна ли им еще одна дочь. У них существовал инфантицид девочек; средство — препараты опия. Инфантицид девочек не осуждался и не наказывался в традиционном раджпутском обществе. Интересы клана требовали наличия большого числа мужчин, которые бы могли защищать и кормить всех его членов. Когда раджпуты стали функциональными наследниками кшатриев, «военнообязанной» группой населения, это тоже требовало постоянного прироста мужского населения. Многие факторы влияли на их традицию ограничивать число детей женского пола и, соответственно, женщин в обществе. Здесь и традиции воинского сообщества, и клановая патриархальная идеология, не позволявшая женщинам проявлять самостоятельность в вопросах жизнеобеспечения, и каким-то образом осознанная демографическая пропорциональность, половая соразмерность в обществе, связанная с повышенной смертностью раджпутских мужчин. Одно из соображений, принимавшихся во внимание, — то, что девочки покинут родительский дом, выйдя замуж. При этом им надо собрать приданое. Но если в семье растет дочка, то чадолюбивые индийские родители любят и лелеют равно мальчиков и девочек. Когда возникает вопрос о том, чьи интересы предпочесть — сына или дочери, выберут всегда сына. И сыновья знают это с раннего детства. А дочерей жалеют, полагая, что лучше, чем в родительском доме, им не будет нигде.

* Считается, что муж, хозяин дома, в раджпутской семье доминирует. Его должны уважать, подчиняться ему и прислуживать — жена и особенно дети. На деле часто получается, что муж решает стратегические вопросы и обеспечивает внешние связи семьи, а жена полностью контролирует ситуацию в доме. Жена, хозяйка дома, пользуется у раджпутов большим уважением. «Люди понимают, что жена необходима. Они часто говорят: «Без жены дом — пристанище демонов»» (78, 26). В раджпутской традиции считается, что, как сказано в Махабхарате, «для женщины прибежищем служит или ее супруг, или отец ее… Супруг — ее прибежище, когда она находится в благоприятных условиях; но когда она оказалась в бедственном положении — отец ей прибежище» (11, 339). В Индии широко распространено убеждение, что женщины вообще не могут существовать сами по себе. В детстве о них заботится отец, в замужестве — муж, и в старости — сыновья.

* В раджпутской культуре, как и вообще в индийской, замужняя счастливая в браке женщина-мать является очень благоприятным существом. Ее присутствие сообщает благоприятствующую потенцию всей атмосфере любого события, а ее участие в ритуале увеличивает положительную энергетику. И, наоборот, индийская вдова является символом предельно неблагоприятным.

* Патрилокальный тип семьи требует от молодой жены научиться многому непривычному в семье мужа. Но раджпуты не разрешают развод, и ей приходится применяться к подчас очень непростым обстоятельствам. Раджпуты считают, что если девушка вышла замуж — независимо от того, где она находится, в доме мужа или гостит в доме отца, — в случае возникновения ссоры или конфликта между кланами отца и мужа, а обычаи взаимопомощи разводят ее отца и мужа по разные стороны в битве, жена непременно принимает сторону своего мужа. Традиция предполагала полное подчинение воле и интересам мужа, но воспитание раджпуток было таким, что они не могли не заботиться о чести родной семьи; и это противоречие часта рождало тяжелые конфликты и проблемы. Как видно из литературы, раджпутская женщина никогда не была безгласным орудием клановой политики, и часто от ее решения зависела судьба семьи и даже государства.

Все женское воспитание направлено на то, чтобы девочка стала хорошей женой. Раджпутские девочки постепенно привлекаются к различным работам по дому, обучаются искусству приготовления пищи, вязанию, заботе о домашних животных. Общие заботы по дому будут их главной обязанностью во взрослой жизни. Девочкам не разрешается выходить за ворота дома (усадьбы), а у себя во дворе они общаются со сверстниками-родственниками. Даже деревенские женщины-раджпутки редко появляются на улицах; им предписывается возможная в их обстоятельствах степень затворничества. Они сидят за стенами своего дома или во внутренних двориках, где им создаются относительно комфортные условия. Девочки воспитываются так же. Раджпутские девушки обязательно получали домашнее образование — их учили читать и писать; даже самые незнатные отцы старались учить дочерей грамоте. Благородные дамы должны были уметь писать стихи, письма, вообще изысканно выражать свои мысли на бумаге.

* Б. Р. Чаухан описывает очень интересный раджпутский обычай. В то время, как жених и все его родственники и товарищи уехали за невестой, по обычаю не беря с собой женщин, женщины устраивают «ложную свадьбу». Они наряжаются, собираются все вместе, в том числе и нераджпутские разные касты, и изображают свадьбу — идут в храм, ходят процессиями по деревне, веселятся. У них бывает даже «жених». Этот обычай называется «тантья» и имеет, как пишет исследователь, магическое и развлекательное значение. А кроме того, он увеличивает безопасность — ведь мужчин в селении нет, и веселье помогает сделать их отсутствие незаметным для посторонних.

* Бывает, что практически все важные вопросы отец невесты разрешает для себя заочно, с помощью профессиональных свах или доброхотов. Решив, что жених по всем статьям им подходит, отец невесты присылает молодому человеку кокосовый орех, как предложение обручиться с его дочерью. Этот кокос может быть самым обыкновенным или изукрашенным драгоценными каменьями, но он всегда символ брачного предложения. Отказаться от этого символа неприлично, равносильно сомнениям в чести предложивших невесту; подобные случаи в прежние годы приводили к войне между кланами. Рассказывают также, что однажды некий раджа, когда его сыну принесли кокос, а сына дома не было, с шутками-прибаутками про красавицу, прошедшую молодость и старину, которой хорошо бы тряхнуть, этот кокос принял. Вернувшийся сын отказался жениться на теперь уже невесте отца, и отцу пришлось жениться на ней самому. Была большая драма в очень известной семье, и теперь историю эту часто вспоминают. Шутки с кокосами невозможны.

Раджпутская жена считает своим долгом вести жизнь праведной благочестивой жены, т. е. быть «пативрата». «Пативрата» — означает букв. «та, кто дала обет (служить) мужу», жена, ведущая жертвенную жизнь. «Служение мужу» понимается широко — и как угождение его прихотям и желаниям, и как забота о нем, но прежде всего как религиозное служение: жена может быть предстоятельницей за мужа перед богами, может отмолить его, может защитить его своими обрядами, может способствовать его процветанию, если сама не будет нарушать нравственный закон. Как человек, который может драматически повлиять на судьбу своего мужа, она старается, чтобы это влияние было только положительным, только благоприятным. Это вполне согласуется с ее собственными чаяниями. Любая индийская жена мечтает о том, чтобы судьба не сделала ее вдовой. Вдовья доля — самое худшее, что только может быть в жизни раджпутской женщины. Женщина предназначается только для одного мужчины в жизни, своего мужа. Вторичное замужество не разрешается.

В индуистской культуре считается, что если жена пережила мужа, значит, она не была хорошей женой, не выполнила свой долг. Отсюда то недоброе отношение к вдове в индийском обществе, которое всегда поражало иноземцев.

Индуисты-традиционалисты считают, что вдова должна вести себя так, чтобы по ее поведению и облику было всем видно: она заживо себя похоронила. Не радуется жизни, ест очень мало и только простую пищу, не носит нарядов и украшений, ее волосы всегда обриты, она ходит в белом траурном сари и старается как можно меньше показываться на глаза людям: из дому она может выйти только, чтобы пойти в храм. Не принято выказывать ей уважение или жалеть ее. Эта мизерабельная жизнь считается единственно подходящей для той, что не сумела выполнить свой женский долг и не последовала за своим супругом на его погребальный костер, чтобы сгореть заживо и так искупить прегрешения в этой и прежних своих жизнях.

В индуизме вдова считается неблагоприятным для всех, кроме собственных детей, существом. Семьи, в которых живет вдова, старались даже скрыть это от посторонних. Тяжелее всего было молодой женщине, чей муж умер преждевременно, и особенно если не родились сыновья. Бывали ситуации, когда муж умирал в промежутке между двумя стадиями свадьбы — после бракосочетания, но до начала совместной жизни с женой; и тогда юная дева все равно считалась вдовой, и ее судьба была немыслимо тяжкой. Если женщина стала вдовой в пожилом возрасте, когда дети уже выросли и появились внуки, то вдовья доля была не так отчаянно горька. Если у женщины есть сыновья, особенно взрослые, то она уже находится под их защитой и покровительством, и родственники не столь настойчивы в желании избавиться от ее неблагоприятного влияния на семью. Было распространено убеждение, что только совершение сати имеет силу изменить карму вдовы в благоприятном направлении.

В раджпутской культуре, основанной на выполнении дхармы воина, как мы видели, выработалось особенное отношение к смерти. Раджпутские жены гораздо чаще, чем женщины большинства других каст, становились вдовами. Мы видели, что при клановой организации жизни у раджпутов их женщины не видят для себя возможности жить без мужской защиты, помощи и поддержки. Иначе нарушится «раджпути» мужей, чего жены не могут допустить. Они шли со своими мужчинами до самого конца вместе. В традиционном раджпутском обществе неразрывность судьбы мужа и жены продолжалась и после гибели или смерти мужа. Благочестивая раджпутская жена следовала за своим мужем на его погребальный костер, становилась «сати». Становясь сати, она стремилась искупить свою, как она считала, вину в гибели мужа и обеспечить прощение всех его грехов. В классической раджпутской культуре поэтому не развито понятие о вдовьей доле и о правилах жизни для вдовы. Раджпутская идеология предпочитает образы пативрата и сати. Далеко не все женщины даже в классическую эпоху совершали обряд сати; все-таки бывали разные обстоятельства. Но это был идеал, к которому надо было стремиться. Вы спросите, а как же дети? Раджпуты исходили из уверенности, что реально всегда есть кому их воспитать: дети растут в большой семье, в клане, среди большого коллектива родственников, и родственники обязаны помогать друг другу. Более того, когда в клане совершается сати, то это очень сильно повышает престиж клана. [Умершего человека готовят к кремации его родственники. Замужние женщины семьи проводят ритуальное оплакивание, подчеркнуто громко и исступленно проявляя горе семьи. Вдова умершего не участвует в ритуальном оплакивании, она не показывается вообще на людях. Если ее горе увидят посторонние — это знак, что она не может контролировать себя и свое поведение, что считается очень опасным в ее положении вдовы. Отныне она лишается всех символов статуса замужней женщины: ее стеклянные браслеты разбиваются, ожерелье с подвеской «тали», которое носила со дня свадьбы, обрывается, ювелирные украшения и обручальные кольца снимаются, синдур стирается и голова обривается, она надевает простое белое сари без украшений.]

История раджпутов знает случаи, когда женщины нарушали установленные для них правила и тем самым ставили себя в сложное положение в обществе. Самый знаменитый случай — принцесса Мира Баи, удивительно талантливая поэтесса, создававшая стихи о мистической любви к богу Кришне. Она родилась в клане Ратхоров в Мерте около 1498 г., рано лишилась матери и воспитывалась во дворце своего деда Дуда Ратхора, где на нее оказывали большое влияние религиозно настроенные дальние родственники. Предание гласит, что еще совсем крошкой Мира так восхищалась божественным Кришной и так любила его изображения, что мать шутила: «Наверное, ты выйдешь за него замуж». Но ее выдали замуж в Мевар, в Читтор, за сына великого раны Санги принца Бходжраджа. И оказалось, что Мира Баи не любит и не хочет быть добродетельной матерью семейства и благочестивой женой. Она была поглощена «бхакти» — мистической любовью к богу, безграничной преданностью и служением ему. Она сочиняла песни о Кришне, посещала паломницей места, связанные с его историей, участвовала в экстатических танцах, составлявших элемент культа. Все это могло бы сделать ее в глазах общества почти святой — но если бы она была мужчиной и не принадлежала бы к раджпутскому клану. А так получалось, что она нарушает все правила — и как женщина, и как принцесса, и как раджпутка, а раджпуты невысоко ценят чрезмерно религиозно настроенных людей. Из стихов самой Миры известно, что родственники принесли к ней корзинку с ядовитой змеей и потребовали приложить ее к груди; Мира подчинилась, но бог спас ее, змея не причинила вреда. Они пробовали отравить женщину, но и яд, как говорят, не смог одолеть святости, которую приобретала своим служением Мира. Тогда она покинула дом и ушла с паломниками бродить по земле. Говорят, она считала себя одной из пастушек-гопи. Около 1546 г. она умерла в священном городе Дварке в Гуджарате: как думают почитатели Кришны, он забрал ее к себе, потому что во время богослужения она якобы вдруг исчезла, и тела ее не нашли. Такое бывает, по поверьям индуистов, в случае достижения «мокши», слияния с божественной душой. Все в Индии признают, что она была великой поэтессой и удивительной религиозной подвижницей, но она нарушила раджпутскую традицию, нанесла ущерб репутации двух самых известных кланов, и это тоже не забыто.

Читать книгу можно здесь: https://litresp.ru/chitat/ru/%D0%A3/uspenskaya-elena-nikolaevna/radzhputi-ricari-srednevekovoj-indii

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив