"Даже у Кошеверовой сказки стали сейчас совсем не те, как раньше". Олег Даль
ygashae_zvezdu — 21.07.2023
Мы уже говорили, что Олег Даль опоздал к разделу шестидесятнического пирога, но именно Далю довелось стать квинтэссенцией героя брежневского безвременья (Фальстарт в начале пути. Почему Олег Даль недалеко уехал со "Звездным билетом").
Здесь наличествует следующий парадокс - самые значимые работы «современного» Даля либо вовремя не добирались до широкого экрана, либо оставляли среднего зрителя равнодушным.
Народную популярность этот актер завоевал в двух линейках ретро-ролей. О первой линейке — парень военной поры — мы говорили в предыдущем посте — "Здесь все поступки - мои, слова - мои, мысли — мои...». Олег Даль — интеллигент на войне.
Сегодня рассмотрим линейку вторую — сказочную.
Главным режиссером-сказочником в жизни Олега Даля стала Надежда Кошеверова. Еще в 1947 она поставила «Золушку» с Яниной Жеймо, но времена для сказки наступили критические, в период малокартинья не давали ставить даже таким мастерам, как Птушко и Роу (ПОЧЕМУ ТАК ТРУДНО БЫЛО ПРОСНУТЬСЯ ЗВЕЗДОЙ "ЗОЛУШКЕ" ЯНИНЕ ЖЕЙМО).
Птушко и Роу вернулись к сказке едва представилась возможность, Кошеверова же ушла в комедию, сделав такие фильмы как «Укротительница тигров», «Медовый месяц», «Шофер поневоле», «Осторожно, бабушка», «Сегодня — новый аттракцион».
Почему?
Если Птушко и Роу были в плане рассказанных историй традиционалистами, делающими упор на технические новшества, то Кошеверова отдавала предпочтение буффонаде (в трёх из пяти ее комедий действие протекает в цирке, правда, вполне реалистическом). Главным драматургом для Кошеверовой был Евгений Шварц, главными сказочниками — Андерсен и Перро. Сказку Перро по пьесе Шварца «Золушка» Кошеверова поставила в традиционном стиле, но вообще ее душа требовала экспериментов вахтанговского театра, павильонных декораций, где сказочность подчеркивалась не столько действием, сколько сценической условностью.
Ко второй половине 1960-ых киносказка начала мутировать в сторону усложненности повествования, сатирических аллюзий на современность, в ход пошел балагурный раёшник, подмигивание зрителю. В полной мере это проявилось в дипломной короткометражке студента ВГИКа Виктора Титова «Солдат и царица» (1968), где солдата играл Даль. Действие строилось на внешней схожести царицы и жены сапожника, которых солдат менял местами. Условность подчеркивалась театральными декорациями и ведущим действие шутом.
Хотя в картине Титова Даль оказался сбоку-припека (там снимались Носик, Васильева, Ясулович и выглядели ярче), именно он поразил Кошеверову, утвердившую актера на главную роль в «Старой, старой сказке».
С помощью «Солдата и царицы» Кошеверова с Далем не познакомилась. Она его вспомнила, ведь еще в 1963 году Олег пробовался в первую после долгого перерыва сказку Кошеверовой — экранизацию Шварца «Каин XVIII”. Тогда его не отпустили на съемки из училища, роль отошла Александру Демьяненко.
Более того, изначально в «Старую, старую сказку» утвердили Александра Збруева, то есть и вспомнила Кошеверова Даля не сразу.
Но вспомнила.
Экранизация по Андерсену удалась Кошеверовой не только из-за Даля. Во всем вахтанговском блеске там предстал Владимир Этуш, был хорош Вицин, ярка Неелова, но даже на этом фоне Даль выделялся свечением лица. Он играл две роли — Солдата и Кукольника, проводя красной нитью основной замысел фильма: «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается». Кукольник попадал в сказочный мир своего спектакля главным действующим лицом, получал золото, тратил его, приобретал взамен любовь принцессы и все ему удавалось и мир был солнечным, карнавальным. Очнувшись от сна, Кукольник уходил вдаль по дороге одинокий и бесприютный, ибо дочка трактирщика, последовать за ним отказалась.
Для Даля работа с Кошеверовой оказалась подарком еще и потому что режиссер позволяла импровизировать, а импровизация (постоянный поиск), был Далю необходим. Как правило, он терял к роли интерес как только та обретала черты законченности (Затратный и раздражающий метод игры Олега Даля).
Партнерам, однако, приходилось с Далем сложно, ибо с них требовалась мгновенная реакция подстраивания под другую стилистику и никто не мог предположить, что учудит Даль в следующий момент.
Снимавшийся с ним в «Старой, старой сказке» матерый, несмотря на юность, киношник Виктор Перевалов (НЕСЧАСТЬЯ БЕЛОГОЛОВОГО МАЛЬЧИКА) вспоминал:
«На репетициях мы ничего не делали в полную силу. В основном прогонялись мизансцена и текст. Но на съёмке, обернувшись к нему, я мог увидеть абсолютно неожиданную реакцию! Иногда для меня это было очень тяжело. Какую-то обычную для меня реплику, поданную ему, он вдруг встречал совсем по-другому, чем я ожидал после репетиции. Причём, как правило, я стоял к нему боком или спиной, поэтому, когда мы встречались глазами в следующую секунду, — я уже не мог нормально среагировать в кадре. Такое было не раз и не два… Несколько раз я срывался: либо просто начинал ржать, либо стоял с бестолковым видом. Когда сталкивались его профессионализм и мой непрофессионализм, я бывал в совершенной растерянности».
В дальнейшем покажем, что от методов далевской работы терялись и профи, пока же упомянем, что Кошеверовой тоже приходилось несладко. Девять дублей сделала она, добиваясь от Олега фиксированной реакции в эпизоде превращения кота в доброго волшебника (его играл Вицин).
Но проблемы на «Старой, старой сказке» были семечками по сравнению со следующей работой Кошеверовой с Олегом.
Сказочница замахнулась на экранизацию пьесы Шварца «Тень» (1970), пригласив команду из прежнего фильма — Даля, Неелову, Этуша, Вицина, обогатив актерский состав Мироновым, Гурченко, Анастасией Вертинской. Даль снова играл две роли, - Ученого и его Тень (иными словами - доктора Джекила и мистера Хайда).
В театре первым «Тень» Шварца классически поставил первый муж Кошеверовой Николай Акимов. Задавшись целью перенести действо на экран Кошеверова заявляла: «Я совершенно отказалась от того, что было сделано и найдено Акимовым. Там – театр, здесь кинематограф».
Увы, но уйти от театра не удалось. Если в «Старой, старой сказке» театральность не выглядела нарочитой (хотя бы благодаря приему - Кукольник видит себя в спектакле), то в «Тени» театральность вылезала явно, грубо, зримо, заставляя зрителя зевать, несмотря на ряд ухищрений и блистательных актерских работ.
Потом на «Тень» набросилась цензура, картину долго не выпускали.
Даль в фильме был эффектен, но чудо, такое чудо как его явление в «Старой, старой сказке» не повторилось, увы. Потеряв к роли интерес, актер бунтовал в своем классическом стиле, несколько раз умудрившись сорвать производство уходом в запой.
По свидетельству жены, Олег Даль «от «Тени» обычно раздражался и заводился, возмущаясь всякий раз, что в ней «вырезали много острого». Один раз даже сказал, что из-за этого не любит «Тень». И добавил еще:
-Я «бабулю» ругал за то, что она все это сделала в павильоне. Это надо было снимать на просторе где-то… чтобы Тень по горам скакала… Ну, там много можно было сделать…
Но Кошеверова этого не делала: то ли не любила, то ли не хотела и обычно работала в павильоне. Может быть, потому, что она была в возрасте и ей было трудно мотаться по экспедициям. Да и вообще она практически чисто павильонный режиссер. Вот только «Иванушка-дурачок» у них с Олегом был на природе, да и то недалеко от Ленинграда…»
Речь идет о фильме «Как Иванушка-дурачок за чудом ходил» (1977) последней работе Даля и Кошеверовой.
После «Тени» Кошеверова решила сменить антураж, вступив на территорию русских сказок. Но Даль в ее картине «Царевич Проша» (1974) работать отказался. Однако, он всегда чувствовал свой материал и понимал, — сказочная стихия ему по плечу и по сердцу. Вот почему на упрек Вицина - «Что же ты – «зарекался» от Кошеверовой, а все лето у нее пыхтишь?» - ответил: «А кто меня еще возьмет в русские народные сказки? Да или хотя бы позовет?...»
И на встречах со зрителями Даль сетовал: «Даже у Кошеверовой сказки стали сейчас совсем не те, как раньше. Хочу сыграть в хорошей сказке, но кто такую снимет?»
«Как Иванушка-дурачок за чудом ходил» получилась нормальной сказкой, без изысков. В ней была определенная поэзия, Даль пришелся к месту, Пельтцер как всегда была хороша. Чего не хватало картине так это открытий, она декларировала однозначное счастье Иванушки с возлюбленной Настенькой.
После Кошеверовой Даля ждала еще одна сказочная работа — трехсерийка про принца Флоризеля.
Поскольку этот пост разросся в простыню поговорим об этом в посте следующем.
|
|
</> |
Родированное серебро: защитное покрытие с премиальным блеском 
Кофе - главный напиток для многих 
Тщательно отобранные 
Охотник с добычей. 
Недостаточно Диана. Окончание 
Литовщина - 11 
Про деньги 
Про солевых наркоманов 
20.03.2025 
