Cтроили-знаем
Дмитрий Зотиков — 16.02.2011В подмосковную деревушку Зябликово из Парижа можно попасть так.
Сначала берем такси до аэропорта «Орли», затем летим на Боинге 737
компании «Эйр Франс». Потом снова такси – от «Внуково» до
Белорусского вокзала, электричкой до города Упатьевска, бегом на
автобус рейса 14-20… И через полтора часа, если, конечно, автобус
по дороге не сломается, вы в Зябликово. Ну что ж, добро пожаловать
в мир, с одной стороны, полностью оторванный от цивилизации, но с
другой... Впрочем, сами скоро все увидите…
Глава 1. Потомок императора
Леха Разгуляев шел с гитарой за спиной по разбитой временем и
тракторами дороге к райповскому магазину и мучительно размышлял на
тему – что взять. С одной стороны, день можно было начать с
портвейна «Кавказ» за тридцать семь рублей. С другой – лучше не
мучиться и сразу купить поллитру беленькой за пятьдесят пять. Леха
не подозревал, что все его размышления окажутся абсолютно
напрасными. Зоя Ивановна – продавщица – еще первым автобусом уехала
на крестины в соседнюю деревню, о чем и сообщила Разгуляеву и всему
остальному окружающему миру в записке, приклеенной скотчем к дверям
сельмага. Пнув несколько раз ни в чем не повинную дверь, Разгуляев
крепко выругался. Желание выпить резко усилилось.
Лёха присел на лавочку возле магазина, закурил и задумался о
способах решения возникшей проблемы. И тут он вспомнил о своем
недавно поселившемся в Зябликово соседе – редакторе известной
областной газеты «За новую жизнь» Василии Петровиче Курочкине.
Василий Петрович был дома, о чем раздраженно известила его супруга,
пославшая Леху прямо с порога, даже не поинтересовавшись причинами
столь раннего визита.
«Вот дура невежливая», – подумал Разгуляев и, обойдя дом с другой
стороны, перемахнул через забор прямо в огород. Там он сразу же
увидел соседа, подрезавшего секатором кусты малины.
– Здорово, Петрович. Труд на пользу… Сосед недовольно посмотрел на
Леху, но врожденная интеллигентность не позволила ему послать,
подобно жене, Разгуляева.
– Доброе утро, Алексей, рад вас видеть. Как дела?
– Хреново, – Леха высморкался на землю и вытер пальцы о штаны, от
чего сосед брезгливо поморщился. – Василь Петрович, одолжи поллитру
до получки. Трубы горят, а Зойка, продавщица наша, дезертировала с
трудового фронта.
– Нет, Алексей, не дам. Наукой доказано: с утра пить – только водку
переводить.
– Да я же не просто так прошу, – обиделся Леха, – помнишь, ты хотел
узнать место, где сом на лягушку идет. Бери удочки, бутылку и
выходи через полчаса на реку. Я Рыжикова Ивана, соседа нашего,
позову. У него лодка хорошая. «Казанка» с мотором. Только супруге
не болтай, что со мной идешь, а то поклевки не будет. Баковые на
бак, ютовые на ют, шкафутовые на шкафут правого борта. Отдать
концы!
Рыбалка прошла «на ура». Сома, правда, не поймали. («Спит, зараза,
под корягой», – объяснил Леха). Но десяток щук и язей вытащили.
Вечером собрались на уху в доме у Ивана, холостого мужика лет
тридцати, живущего вместе с матерью, уехавшей в тот день к
родственникам в райцентр. Василий Петрович принес бутылку
французского коньяка «Наполеон», на что Леха иронично заметил, что
пить коньяк под юшку – типичное издевательство городской
интеллигенции над трудовым наро дом. Но когда журналист попытался
убрать коньяк со словами, что всю водку кто-то уничтожил на реке,
Леха сдался и согласился отравиться иностранной самогонкой.
Василий Петрович надулся как гусь:
– Вот живете вы здесь, мужики, словно в берлоге. Кроме своей
деревни ничего в жизни и не видели. Тут в ответ обиделся
Разгуляев:
– Как это не видели! Очень даже видели! Вон Иван лично полстраны
объездил, когда дома строил. И за границей даже побывал. В
Норвегии.
– Как же тебя туда занесло? – удивился Курочкин.
– В школе я у них учился… плотницкому мастерству. В городе
Лиллехаммер, – вступил в разговор Рыжиков.
– Ну вот, дожили. Наших русских мужиков потомки викингов плотничать
учат.
– Так я же специальной рубке учился – норвежской. Она не из
круглого бревна делается. А из лафета.
– А что такое лафет? – привычно поинтересовался журналист.
– Лафет – это такое бревно, обрезанное на пилораме с двух сторон, –
пояснил, опережая Рыжикова, Леха, пытаясь зацепить с тарелки
соленый огурчик, – а тебе, Петрович, зачем это?
– Дом думаю себе новый построить. Только, вот, еще не решил
какой.
– Ну, тогда лучше Ивана ты плотника не найдешь. Он за свою
биографию уже столько домов срубил. И в «чашу», и в «лапу». И по
разным иноземным технологиям, которых в нашей деревне и не видывали
раньше.
– Это какие такие иноземные технологии? – заинтересовался
Курочкин.
– Норвежская рубка из лафета и канадская из кругляка, –
обстоятельно пояснил Рыжиков. – Они сложнее нашей традиционной, но
у них много плюсов.
– Например?
– Усадка гораздо меньше – ведь любой деревянный дом усадки требует.
Тепла меньше теряют, особенно в углах. Очень плотная рубка. И замки
у них самозаклинивающиеся. То есть сруб под своим весом не
рассыхается, как при традиционной нашей рубке, а уплотняется.
Дополнительная подконопатка не требуется, и утеплитель не виден.
Отделка стен не нужна. Наша компания, в которой я уже несколько лет
работаю, десятка два домов в Норвегии и России по этим иноземным
технологиям возвела. Если надо, я потом подробно расскажу. Строили
– знаем…
– Конечно, надо, – опять затараторил Разгуляев. – И я, глядишь,
советом помогу. Тоже много чего в жизни насмотрелся. Особенно когда
сторожем в дачном кооперативе работал…Ладно, дом мы тебе, Василь
Петрович, обязательно построим, а пока давай лучше твоего коньяку
французского попробуем. Он точно французский, не паленый?
– Ну уж не в нашем деревенском магазине купленный, – довольно
рассмеялся Курочкин, уже изрядно осоловевший, – в дьюти-фри брал,
когда из Парижа возвращался.
– А у нас под твой французский коньяк тоже одна вещь имеется –
французская и старинная. Со времен войны с Буонопартом. Иван,
покажи соседу.
– Да ну тебя…
– Нет, нет, показывайте, раз уж объявили, – стал настаивать и
Курочкин.
Иван подошел к комоду и вынул из верхнего ящика завязанный в узелок
носовой платок.
– Вот, смотрите, – развязав узелок, Иван достал из платка кольцо. –
Старинное. От бабки досталось. А ей своя бабка передала. Леха взял
кольцо, повертел.
– Чистое золото. И надпись какая-то не по-нашему. Глянь-ка,
Петрович.
– По-французски, вроде, – журналист надел очки и, запинаясь,
перевел: «Лизе с любовью. Н.Б. 1812». Курочкин задумался. Взгляд
его блуждал с кольца на бутылку и обратно.
– Мать честная! Н.Б. Знаете, кто это? Это же сам Наполеон Бонапарт.
И год на него указывает.
– За это надо выпить, – решил Леха.
– Да погоди ты! Это же событие мирового масштаба. В заброшенной
деревне Зябликово найдено кольцо императора, – глаза захмелевшего
Курочкина расширились – он чувствовал, что откопал сенсацию. – Это
же…это же роман Наполеона и крепостной девушки. – Взгляд Василия
Петровича упал на Ивана Рыжикова. – И теперь перед нами живой
потомок императора!
– Слушайте, я не пойму. Кто потомок-то? – занервничал Рыжиков.
– Я думаю, что потомок – это ты, Ваня, – философски заметил
Разгуляев и выпил одним глотком полстакана коньяка.
Через несколько дней на первой странице газеты «За новую жизнь» в
редакционной статье было напечатано буквально следующее: «...Теперь
становится ясно, почему Наполеон начал отступать из Москвы по
старой смоленской дороге. В ста километрах от столицы, в деревушке
Зябликово, его ждала русская красавица Лиза. Любовь к этой скромной
девушке погубила императора Франции и спасла Россию». Василия
Петровича сложно винить за эту статью – какой журналист не мечтает
хотя бы раз в жизни опубликовать сенсацию мирового масштаба. Такую,
чтобы читатель подпрыгнул от удивления. Чтоб весь мир содрогнулся.
Чтобы тираж газеты вырос в несколько раз. И чтобы все коллеги по
перу умерли от черной зависти…
Полная версия:
www.taigahelp.ru
|
</> |