ЦИТАТЫ...


Владимир Гиляровский во время русско-турецкой войны служил в подразделении пластунов-охотников, то есть разведчиков. Он так вспоминал о том, как попал в этот отряд:
«…Карганов [командир роты] позвал пить вино меня и Попова. Сидели до утра, всякий свое рассказывал. Я разболтался про службу в полку, про крючничество и про бурлачество, и по пьяному дело силу с Лешко попробовали, да на «ты» выпили.
- Каргаша, ты мне его отдай в охотничью команду.
- Дядя, отпусти меня, - прошусь я.
Карганова весь отряд любил и дядей звал.
- Да иди, хоть и жаль тебя, а ты там по месту, таких чертей там ищут.
Лешко подал на другой день рапорт командиру полка, и в тот же день я распростился со своими друзьям и очутился на Охотничьем кургане.
В полку были винтовки старого образца, системы Карле, с бумажными патронами, которые при переправе через реку намокали и в ствол не лезли. А у нас легкие берданки с медными патронами, 18 штук которых я вставил в мою черкеску вместо щегольских серебряных газырей. Вместо сапог я оделся в поршни из буйволовой кожи, которые пришлось надевать мокрыми, чтобы по ноге сели, а на пояс повесил кошки – железные пластинки с острыми шипами и ремнями, которые и прикручивались к ноге, к подошвам, шипами наружу. Поршни нам были необходимы, чтобы подкрадываться к туркам неслышно, а кошки – по горам лазить, чтобы нога не скользила, особенно в дождь.
Помощник командира был поручик нашего полка Виноградов, удалец хоть куда, но серьёзный и молчаливый. Мы подружились, а там я сошелся и со всеми товарищами, для которых жизнь – копейка… Лучшей компании я для себя и подыскать бы не мог. Оборванцы и удальцы беззаветные,.. действительно. «удал-добры молодцы». Через неделю и я стал оборванцем благодаря колючкам, этому отвратительному кустарнику с острыми шипами, которым все леса кругом переплетены: одно спасение от него – кинжал. Захватит в одном месте за сукно – стоп. Повернулся в другую – третьим зацепило, и ни шагу. Только кинжал и спасал, - секи ветки и иди смело. От колючки, от ночного лежания в секретах, от ползания около неприятеля во всякую погоду моя новенькая черкеска стала рванью. Когда через недельку я урвался на часок к Карганову и Попову, последний даже ахнул от удивления, увидя меня в таком виде, а Карганов одобрительно сказал:
- Вот тэпэрь ты джигит настоящий…»