Циничный разговор.

ua_katarsis — 11.07.2020 Сын спрашивает у отца: "Папа, а что такое война?" Отец ему и отвечает: "Это, сынок, когда нищие с обеих сторон, не знающие друг друга, убивают себя во имя денежных интересов их руководства, которые дружат друг с другом".
В связи с тем что А.Деркач опубликовал очередную порцию записей компромата, я вспомнил эту мудрость. Два подонка-либерала, стравившие насмерть свои народы, когда пропагандисты с обеих сторон зашлись в лае на "посконных врагов - этих русских/украинцев (нужное подчеркнуть, ненужное вычеркнуть)", тихо делают свои гешефты.
Обратите внимание: сами эрефянские пропагандисты, которые комментировали эти пленки, отметили только негодование их коллег из бандеровского лагеря.
Сами же эрефяне ничем не возмутились. Словно все так и должно было быть. Как будто Сталин в 1942г так же мило переговаривался с Гитлером, остановив Красную Армию под Донбассом.
Строго говоря, мы ничего нового не узнали.
Как я и говорил, Порошенко-если не друг путину (калибры у стран разные), то ощущают себя именно как партнеры.
Именно Путин сделал ставку на Порошенко, когда принял решение "наказать Януковича" за его строптивость. Жители Донбасса могут много рассказать, что получилось из этой мести Сотрясателя Вселенной.
То, что у Порошенко бизнес в РФ есть, помимо пресловутой липецкой фабрики "Рошен"-а кто сомневался в этом?! Я писал в октябре 2018г:
"Липецкая конфетная фабрика-не единственный бизнес четы Порошенко в РФ. Даю подсказку. За "внешние связи" в концерне Порошенко отвечает его одноклассник и друг детства З-в. Так вот, на З-ва записано несколько фирм и долевого участия в эрефянских корпорациях".
По слухам, мадам Порошенко и невестка регулярно приезжали в РФ, инспектировать финансовые и промышленные свои активы.
Но это интересно нам, нищебродам-а Путину нет. Они ни разу не попросил Порошенко, в ответ за свои любезности, прекратить бомбить Донбасс, наказать убийц Бузины. Порох за обиженного "киборга" просит, а путину на всех русских и украинцев наплевать. Наконец, остановить дебильную украинизацию по гитлеровским лекалам. Это все Вождю Правоверных Эрефян не интересно-но если это устраивает 146%, почему я возмущен?
Потому, что родился и был воспитан еще настоящими людьми, в настоящей стране, а не жалком беловежском ее огрызке. Поэтому и болит душа, видя это все, в то время как власовцы и бандеровцы только подсчитывают число своих взорванных задниц.

Ролик А.Шария:


Протокол переговоров:

П.П.: Владимир Владимирович, приветствую Вас.
В.П.: Здоров, Петр Алексеевич. Все команды раздал, как мы и договаривались.
П.П: Хотел поблагодарить за конструктивный разговор, который у нас получился как мне кажется.
В.П.: Спасибо.
П.П: Спасибо за позицию и по рабочим группам. Буду откровенен, я там особого оптимизма или энтузиазма не испытываю. Все равно договоренности надо достигать на политическом уровне, но документы готовить они должны смочь. Я единственное, что не стал поднимать в нормандском формате, я по прежнему оставил на высоком уровне свое представительство и хотел бы что и Вы тоже поднимите.
В.П.: Не понял
П.П.: По уровню представительства. Мы с Вами говорили, что поднимем уровень представительства в рабочих группах. Я говорил, у нас и Марчук, и Горбулин. Вы мне обещали со своей стороны поднять уровень представительства. Может, посмотрите, чтобы там были люди, которые…
В.П.: Мы же специально назначили туда посла по особым поручениям, опытного…
П.П.: Да, да. Это касается трехсторонней контактной группы, а я говорю и по рабочим группам, потому что там просто сидят чиновники администрации президента.
В.П.: А, хорошо, хорошо.
П.П.: Посмотрите, чтобы там был конкретный и эффективный разговору, потому что наши разговоры свелись ну просто к бутылочному горлышку нормандского формата и телефонных разговоров. Может попытаться расширить круг этих контактов, потому что нам нужно будет в любом случае делать мозговой штурм. Если по конституции или по выборам будем где-то упираться, чтобы нам иметь альтернативные варианты, которые будут подготовлены для нашего с Вами решения, чтобы мы не запустили ситуацию в глухой угол.
В.П.: Петр, я подумаю. Я согласен. У меня нет сейчас готового ответа. Поищем.
П.П.: И второе. У меня Ложкин улетел на пару дней. Но может быть подумать и организовать встречу Ложкина, может быть в какой-то третьей стране и Сергея Викторовича, пусть тоже подумают расширить поле и перечень наших с Вами вопросов, которые требуют принятия политических решений на высшем политическом уровне. Давайте тоже подумаем.
В.П.: Если есть такая необходимость, – пожалуйста. По-моему они же в контакте и виделись, по-моему. В Нью-Йорке что ли или где?
П.П.: Да, да. Ну, я не помню в Нью-Йорке ли это было, но мне кажется у них есть какие-то понимание или восприятие позитивное друг друга, чтоб мы там тоже попытались чего-то наработать. Я Виктору пытался передавать, что если у нас не получаются изменения в конституцию, в силу разбалансированности определенной парламента, мы можем ограничиться законом. Я, например, благодарен Вам за понимание решительных действий по «правому сектору», потому что это вызвало определенную дестабилизацию в парламенте, которую мне придется еще несколько недель успокаивать.
В.П.: Догадываюсь. Вам без этих действий дело даже не в Донбассе. Вам без этих действий ситуацию не наладить и без твердой президентской власти порядка не будет.
П.П.: Я понимаю это и пытаюсь в силу своих сдержанных возможностей действовать с максимальным эффектом прежде всего для страны.
В.П.: Конечно. Я Лаврову скажу он Ложкина найдет.
П.П.: Не Лаврову, а Сергей Борисовичу Иванову. Извините, не Сергею Викторовичу…
В.П.: Ааа.
П.П.: Если будет чувство у Вас потому что диалог может получится. Лавров пусть работает с Климкиным.
В.П.: Иванов с Ложкиным как раз постоянно в контакте.
П.П.: Да, да, да. Они в контакте и может после праздников им сесть поговорить ипоконструировать модели на которые мы можем выйти для стабилизации ситуации.
В.П.: Ну хорошо, я Сергею дам такое поручение. Он свяжется с коллегой.
П.П.: Спасибо. Вторая позиция, может, мы подпишем по танкам, по артиллерии?
В.П.: А как там подписывать? Че-то я не понял, что нам подписывать? Я не стал в ходе разговора вопросы лишние задавать.
П.П.: Да, там смотрите: документ такой же как готовился раньше по отводу тяжелого вооружения. Он делается в рамках специального центра по контролю и координации. Подписывают его Ленцов и Таран и внизу ставят подписи ЛНР и ДНР. Ставят расстояние, откуда отводят, сроки отвода и этапы. Он наработан и мои докладывают что и у Ленцова и у Тарана единый подход. Вроде бы там нет даже дискуссии. Мы делаем точно по аналогии с Минскими документами. Единственное, что Ленцов нам сказал, что у него нет комманды сверху.
В.П.: Все. Он ее получит. Если нет команды, то он ее получит.
П.П.: Ок. Я тогда дам соответствующее распоряжение нашим. И второе, по Широкино. Там уже ну одна деревня, положили уже 200 – 300 ребят. Широкино по Минским соглашениям была наша территория. Но уже хрен с ней, пускай там в центе на почте ставят миссию ОБСЕ. Мы отводим с обоих сторон чтобы в селе не было вооруженных формирований. Оставляем там одного участкового с Макаровым. И чтобы расстояние между воюющими сторонами было 4 километра, чтобы не было провокаций.
В.П.: Давайте, они действительно там воюют. Никто не против. Что для этого нужно?
П.П.: Формально Ленцов говорит что ему тяжело уговорить Захарченко. Но моргая, говорит что нет команды от руководства.
В.П.: Он получит, получит. Если такой команды нет.
П.П.: И последнее по пленным. Что их не 400, не 300. Но вот если сейчас есть возможность, я думаю, что может быть до праздников. Бортников там с Виктором говорил, тот был у меня, но улетел на Закарпатье и говорит что готов вылететь туда для выполнения этой работы.
В.П.: Мне Бортников говорил, что он получил бумаги, но там действительно несовпадение. Вы знаете нашу позицию. Чем быстрее обменяться, тем лучше.
П.П.: Согласен. Но те, что сверены уже можно запускать и освобождать.
В.П.: Подтолкну. Согласен. Если там есть такое, что можно решить сейчас, нужно решать сейчас.
П.П.: Ну ладно. У меня есть один киборг, комбат. Над которым издевались там во время прохода. До конца разговора мне дадут его фамилию и там по нему нужно будет переговорить… А по поводу Савченко Вы не собираетесь ускорять?
В.П.: Ну нет. Значит я сегодня как и обещал Вам разговаривал с Генпрокурором. Он говорит: Ну мы пока не готовы. И нам нужно время чтобы определиться. После нашего разговора я его приглашал. У меня прокурор был прямо здесь в кабинете. Он мне докладывал.
П.П.: Понятно. Теперь по газу. Я чего Вам хочу напомнить, вот мы тогда сели и договорились: действительно будет позиция что до 330 минус 100 долларов. Меньше 330 – минус 30%. Они тоже там договорились наш Коболев и Миллер. Миллер говорит, что политического решения нет.
В.П.: Нет, нет. Там дело не в политическом решении. Я сказал Вам так как есть. Здесь ничего не прибавить, не убавить. Там никто не будет спекулировать ни на чем. Миллер был у меня. Он мне докладывал, говорил что поскольку у нас сейчас цена на нефть 50 долларов и если мы будем применять вот эту скидку в 30% от нашей пошлины. Мы можем уйти ниже, чем цена для Беларуси, а это не возможно.
П.П.: Ну смотри. Мы тогда заключали договор когда цена была 50. Сейчас цена уже 66 по Бренту. И цена имеет тенденцию к повышению. Это первое. Вторая позиция, что мы тогда договорились по этим 30% и если рассчитывать цену, то вроде, как меня проинформировали, цена будет составлять 230 – 240 долларов в третьем квартале, а для Беларуси цена 160. Мы не уйдем. Мы можем написать в конечном итоге, что не ниже чем цена для Беларуси, просто чтоб сейчас закрыть эту формулу. Потому что я уверен, что нам нужно активизировать по газу переговоры и переговоры по торговой позиции, потому что я говорил Жан-Клодом Юнкером, он был у меня. И он решительно настроен, он не хочет продолжать эту позицию. Я ему говорю, что у меня 20% товарооборота с Россией осталось и для меня это будет чувствительно. Вы меня на растяжку не ставьте и, если Вы будет так продолжать, а я политически не смогу выйти на какое-либо решение, поэтому я вынужден буду ввести его в действие. Поэтому давайте поработаем эффективно в оставшееся время, сейчас май, до конца года еще много времени, поэтому мы должны озадачить…
В.П: А, чего он не хочет? Я не понял.
П.П: Почему он хочет продолжать?
В.П: Нет, что он не хочет?
П.П: Не хочет продлевать односторонний режим, то что Баррозу нам продлил, – односторонний режим применения.
В.П: Точно! Они применяют, а вы – нет?
П.П: На следующий год на 17-й Еврокомиссия нам продлять не хочет.
В.П: А чего он боится? Несмотря на то, что они вам границы открыли, у вас объем не увеличился…
П.П: Я думаю, что там причина не экономическая. Так же, как и в наших переговорах – она не сильно экономическая. Вот и с той стороны – она тоже не экономическая. Поэтому он хочет показать сильную руку.
В.П: Нам просто надо делать то, о чем мы договаривались, ведь я не случайно сегодня сказал: «Вы должны помнить», когда Ангела сказала, что давайте пойдем по пути подписания дополнительных протоколов к вот этому соглашению, чтобы всех устроило и мы пошли на компромиссное решение. Сейчас насчет Еврокомиссии нам говорит, что мы никаких протоколов составлять не будем.
П.П: По крайне мере, я думаю, что у нас стоит 2 вопроса. Первое, это конкретная товарная группа, по которым провести переговоры. У нас это решение может принять совет ассоциации. Нам не нужно никаких протоколов. И второе, это предметно, незаполитизировано поговорить о стандартизации. Я сейчас не хочу углубляться, но, с моей точки зрения, эту группу надо запускать и не присылать туда третьесортных экспертов, а людей, которые принимают решения – пусть они продемонстрируют…
В.П: Правильно.
П.П: Как мне докладывали мои министры, что на последних двух встречах уровень был очень низкий и отрабатывали только для галочки. Давайте распишем эти поручения.
В.П: Сейчас встреча на министерском уровне то ли 5 то ли 6, буквально скоро.
П.П: Хорошо, я тогда дам своей стороны указания о том, чтобы мы эти дела продлили.
В.П: А по Миллеру – я скажу, чтобы они там встретились и поговорили. Но я хочу, чтобы Вы меня услышали, у нас только одно опасение. С учетом низкой цены на нефть, и если мы будем тупо применять вот это правило – минус 30%, мы уйдем ниже нижнего предела.

П.П: Так Вы себе запишите.
В.П: Но в любом случае, эта цена не будет больше для Украины, чем для соседних государств. Это имеется ввиду: Польша, Венгрия и другие.
П.П: У Польши и Венгрии – цены другие. Разница как минимум на сумму транзита, которая проходит…
В.П: Нет, нет, нет, это я имею ввиду с учетом транзита и так далее.
П.П: Я буду откровенен, для меня нужна…вот чем мы сейчас занимаемся? Восстановить общение и попытаться выстроить какую-то позицию, которая позволяла бы держать слово, потому у нас получается, что, наверное, и с моей стороны есть какие-то проблемы. Вот мы договариваемся, а потом на среднем уровне мешают реализации наших с Вами договоренностей.
В.П: То есть, Вам нужна определенность?
П.П: Мне нужна ясность. Скажите, что не будете подставлять.
В.П: Если ситуация будет развиваться так, я скажу Миллеру, чтобы они встретились и продумали все возможные варианты, так чтобы вариант был – просчитываемый.
П.П: То есть, моя позиция состояла в следующем. Я вызвал к себе Коболева – руководителя НАКа. Я ему говорю: «Смотри, я договорился с Президентом, это моя ответственность, я до этого не влезал, до этого вы с Премьером занимались. Выходи на Миллера, подписывай то, о чем мы с тобой договорились, продлевай его на Первый квартал и я тебе отвечаю – у меня договоренность, как по контракту, – нам продлят». Потом он приходит ко мне и говорит: «Не получается, меня Миллер за нос водит». Я сказал, что переговорю еще раз и уверен, что слово перед нами сдержат. Будет скидка – 100 или 30. Если нужно, чтобы она была не ниже какой-то цены, пусть объявит её. Не надо вообще сравнивать с соседями. Пусть привяжутся Белоруссия плюс или еще кому-то, но чтобы это был ясный вариант. Или пусть скажет, что с Третьего квартала поставлять не будем. Я тогда сейчас переключусь на реверс из Европы.
В.П: Всё мы будем поставлять. Я понимаю, Вы хотите больше определенности. Я попрошу Миллера, чтобы он об договорился. Чтобы было понятно, что и как будет при такой цене и при такой.
П.П: В рамках наших предварительных договоренностей, пусть посмотрит по стенограмме – мы с Вами обсуждали. Надо это как-то скорректировать, пусть скорректируют. Вы понимаете наше экономическое состояние.
В.П: Я понимаю.
П.П: Фамилию этого комбата мне занесли. Фамилия его – Кузьминых Олег Владимирович. Это «Киборг» с аэропорта. Он там готов.
В.П: Олег Владимирович?
П.П: Да, чтобы Виктору дать возможность его вытащить.
В.П: Хорошо, я посмотрю.
П.П: Следующая позиция, я хотел бы еще раз…Кстати, я очень благодарен за сегодняшнюю реакцию по миротворцам – это то, что я хотел услышать.
В.П: У меня не изменилась реакция по миротворцам.
П.П: Вы впервые назвали при Ангеле и при Франсуа это позитивным. Со своей стороны, я бы тоже хотел задекларировать, чтобы всё было понятно. Применения миротворцев, ни в коем случае не может означать замораживание конфликта или отделение территории. Это моя принципиальная позиция. Это означает, что мы просто даем возможность за полгода ли за год – успокоиться. Чтобы ни под Ленцова, ни от моих, ни от Суркова, ни от Ложкина не зависело сегодня стреляют или не стреляют. Вот договорились, жестко поставили, на год их ввели, провели какие-то позиции, которые сотрудничество дает возможности сблизиться, и занимаемся внятными процессами реинтеграции, которые будут выработаны. Без этого, всякие разведывательные позиции, что на сегодня значительная часть российской группировки сосредоточена в районе Горловки, что в районе этого готовятся удары. Это психологически очень дестабилизирует ситуацию. Тут уже не думаешь, как реинтегрировать и об экономическом развитии, а думаешь, как страну спасти. С учетом того, что я вроде бы человек не эмоциональный и не впечатлительный, даже мне не – просто. В этом заключается позиция по миротворцам, поэтому если мы пытаемся выстроить модель, которая будет основываться на том, что мы планируем – то, что говорим. Я думаю, что это будет в интересах обоих сторон. Тем более, я буду с Вами откровенен, у наших западных партнеров проект миротворцев большого энтузиазма не вызывает. Они считают, что это российская ловушка для меня.
В.П: Да, Вы мне говорили. Ну пускай Лавров с Климкиным это обсуждают.
П.П: Дайте ему соответствующее указание.
В.П: Он знает, я уже дал.
П.П: Он, когда я приехал в Берлин – это было предельно неконструктивно. Мы до миротворцев даже не дошли, откровенно говоря.
В.П: Я ему сегодня сказал об этом, он знает.
П.П: Ну отлично тогда. И последняя позиция. Я тоже готов посмотреть и подумать по каким-то перспективам экономическим, потому что там ситуация очень хреновая.
В.П: Я не понял, по каким таким?
П.П: По экономическим, потому что там ситуация правда тяжелая. И она переходит в необратимые вещи. Я думаю, что и экономику тоже можно будет посмотреть во время и рабочей группы, и во время встречи с Ивановым. И последнее, обычно это просто рекомендация. Для того, чтобы эффективно велись полноценные минские трехсторонние контактны группы, наши коллеги – Хайди, Кучма с Демченко и представитель России собирались и планировали повестку дня и планировали проекты предложений и прочего. Я считаю, было бы целесообразным, если будет желание или как говорят по-украински «Якщо буде Ваша ласка», может быть приедет этот представитель этой трехсторонней контактной группы в Киев, они бы встретились с Хайди в Миссии ОБСЕ.
В.П: Наш представитель?
П.П: Да.
В.П: Почему бы и нет? Я скажу сейчас об этом Лаврову. Я не понимаю, почему он отказывается.
П.П: Наши просто его пока не знают, никакой диалог не установлен. Поэтому пусть приедут, познакомятся, проработают сценарий Минска, потому что я считаю, что мы с Минска с пустыми руками выходить не должны. Желательно, чтобы там уже были конкретные позиции, которые приведут к эффективному результату. Где-то вот так вот. Еще раз благодарен Вам. С наступающим, даже не знаю, раньше называлось Международным днем солидарности трудящихся, поэтому я не знаю, в России изменили это название или старое оставили?
В.П: Да хрен его знает.
П.П: Ясно. Мы с Вами люди трудящиеся, может к солидарности и придём.
В.П: Официально он называется у нас – Праздник весны и труда.
П.П: Вот так вот? Романтично.
В.П: Буду вручать медали «Героев труда», мы их восстановили.
П.П: Любопытно. Я буду завтра вручать ветеранам «70-летие Победы».
В.П: Завтра?
П.П: Мы соберёмся, чтобы они успели доехать до регионов. Завтра будет первая партия.
В.П: Как у вас внутри? Справляетесь со всем?
П.П: Справляюсь. Чем дальше – тем легче. Уже выстраивается какая-то вертикаль, потому что, когда я пришел – было не просто. Но политическую стабилизацию в условиях экономических проблем, мягко говоря, выстраивать совсем не просто. Но длинной очереди желающих на должность Президента Украины не наблюдается.
В.П:: Зря Вы так думаете. Украина – это красивая и интересная страна.
П.П: Так я горжусь тем, что у меня рейтинг поддержки и доверия не падает.
В.П: Это самое важное, чтобы люди доверяли.
П.П: Жму руку. Спасибо.
В.П: Обнимаю. Всего доброго.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив