"Битва королей". Пролог (2)

nehoroshy — 30.12.2023

"Битва королей"
Джордж Р.Р. Мартин
Перевод Максима Сороченко

Мой перевод первой книги можно найти в ЖЖ или в телеге (там есть PDF)

Пролог (часть вторая)

Читать Пролог с начала...

Замки совсем не ласковы к немощным, думал Крессен, спускаясь по винтовой лестнице башни Морского Дракона. Лорд Станнис наверняка в Палате Расписного Стола наверху Каменного Барабана – центральной крепости Драконьего Камня, названной так потому, что ее древние стены гремели и грохотали в штормовую погоду. Чтобы добраться до него, им нужно пройти через галерею, миновать среднюю и внутреннюю стены с черными железными воротами и их горгульями-стражами, а затем подняться так высоко, что Крессену даже не хотелось об этом думать. Молодые люди перепрыгивают через две ступеньки за раз, однако старику с поврежденным бедром каждый шаг доставляет мучение. Но лорд Станнис даже не подумал навестить его, а значит мейстеру придется пройти и через это испытание. Что ж, по крайней мере, Крессену помогает Пилос, за что ему большое спасибо.
Шаркая по галерее, они прошли мимо ряда высоких арочных окон, из которых открывался вид на наружный двор замка, куртину[1] и рыбацкую деревню за ней. Во дворе лучники упражнялись в стрельбе по мишеням под команды: «В насечку – тяни – спускай!». Выпущенные одновременно стрелы шумели как взлетающая птичья стая. Вышагивавшие на стенах стражники вглядываясь через просветы между горгульями в войско, расположившееся лагерем снаружи. Утренний воздух был подернут дымкой от многочисленных костров, поскольку три тысячи человек одновременно сели завтракать под знаменами своих лордов. Якорная стоянка за растянутым вдоль берега лагерем была сплошь забита кораблями. Ни одному морскому судну, попавшему в пределы видимости с Драконьего Камня за последние полгода, больше не дозволялось его покидать. «Ярость» лорда Станниса – трехпалубная трехсотвесельная боевая галера казалась совсем маленькой рядом с некоторыми окружавшими ее пузатыми каракками[2] и коггами[3].
Стражники, охранявшие Каменный Барабан, знали мейстеров в лицо, поэтому сразу их пропустили.
– Подожди здесь, – сказал Крессен Пилосу, когда они оказались внутри. – Будет лучше, если я поговорю с ним наедине.
– Там высокий подъем, мейстер.
Крессен улыбнулся.
– Думаешь, я забыл? Я так часто поднимался по этим ступеням, что знаю каждую по имени.
На полпути он пожалел о своей самонадеянности. Когда Крессен остановился, чтобы отдышаться и переждать боль в бедре, он услышал шарканье чьих-то подошв по камню, и через пару мгновений оказался лицом к лицу с сэром Давосом Мореходом, спускавшимся навстречу.
На простом лице худощавого Давоса отчетливо читалось низкое происхождение. Изрядно поношенный зеленый плащ, выцветший на солнце и покрытый следами соленых морских брызг, был накинут на худые плечи поверх коричневого дублета и штанов, сочетавшихся по тону с карими глазами и волосами. На шее у него висел потертый кожаный кисет. Небольшая бородка была густо разбавлена сединой, а на изувеченной левой руке он носил кожаную перчатку. Увидев Крессена, Давос остановился.
– Сэр Давос, – проговорил мейстер, – когда вы вернулись?
– Задолго до рассвета. Мое любимое время.
Говорят, никто не управляет ночью кораблем так хорошо, как это умеет делать Давос Беспалый. До того, как лорд Станнис посвятил его в рыцари, его знали во всех Семи Королевствах, как самого отъявленного и неуловимого контрабандиста.
– И что же?
Мужчина покачал головой.
– Все так, как вы предупреждали. Они не поднимутся, мейстер. Ради него-то уж точно. Они его не любят.
«Не любят, – подумал Крессен, – и не полюбят никогда. Он человек сильный и способный, даже достиг определенной мудрости, но… этого недостаточно. И никогда не будет достаточно».
– Вы сумели переговорить со всеми?
– Со всеми? О нет. Только с теми, кто согласился со мной встретиться. Я не нравлюсь этим высокородным… Для них я навсегда Луковый Рыцарь. – Короткопалая левая рука Давоса сжалась в кулак. Когда-то Станнис срубил крайние суставы с этих пальцев – со всех, кроме большого... – Я преломил хлеб с Джулианом Сванном и старым Пенрозом, а Тарты согласились на полуночную встречу в роще. Что же до остальных… Берик Дондаррион пропал без вести, правда, некоторые утверждают, что он мертв, а лорд Карон присоединился к Ренли. Он теперь Брайс Оранжевый из Радужной Гвардии.
– Из Радужной Гвардии?
– Ренли собрал собственную Королевскую Гвардию, – пояснил бывший контрабандист, – но эти семеро не носят белое. У каждого свой собственный цвет. Лордом-командующим стал Лорас Тирелл.
Как это характерно для Ренли Баратеона: основать новый блестящий рыцарский орден в великолепных новых облачениях. Еще мальчишкой Ренли любил яркие цвета и дорогие ткани, а также играть в придуманные им игры. «Смотрите! – бывало, кричал он, пробегая с хохотом по залам Штормового Предела. – Смотрите, я дракон!» или «Смотрите, я колдун!», или «Смотрите, смотрите, теперь я бог дождя!»
Храбрый маленький мальчишка с черными волосами и смеющимися глазами превратился во взрослого мужчину, но… по-прежнему играет в игры. «Смотрите, я король!» – грустно подумал Крессен.
«Ох, Ренли, Ренли, дорогое милое дитя. Ведаешь ли ты, что творишь? Остановился бы, если бы ведал? И волнуется ли за тебя хоть кто-то, кроме меня?»
– Чем лорды мотивировали свой отказ? – спросил он у сэра Давоса.
– Ну, кто как. Одни отказывали мягко, другие прямо, кто-то оправдывался, кто-то обещал, а некоторые попросту лгали. – Мореход пожал плечами. – В конце концов, слова – лишь ветер.
– Значит, вы не смогли подать ему никакой надежды?
– Надежда оказалась бы ложной, я этого не люблю, – ответил Давос. – От меня он узнал правду.
Мейстеру Крессену вспомнился тот день, когда Давоса посвятили в рыцари – после снятия осады Штормового Предела. Лорд Станнис удерживал замок с небольшим гарнизоном почти год, противостоя огромному войску лордов Тиреллов и Редвинов. Даже море стало недоступным для осажденных, ибо днем и ночью воды залива бороздили галеры Редвинов под развевающимися пурпурными знаменами Арбора. Внутри Штормового Предела все лошади давно были съедены, собаки и кошки пропали, и гарнизон опустился до корешков и крыс. И вот однажды ночью, когда зародилась новая луна, и звезды скрылись за черными тучами, настала непроглядная тьма. Окутанный этой тьмой контрабандист Давос осмелился пройти мимо патрулей Редвина и острых скал залива Разбитых Кораблей. У его маленького суденышка был черный корпус, черные паруса и снасти, черные весла, а также трюм, набитый луком и соленой рыбой. Не очень много пищи, однако ее хватило гарнизону, чтобы выжить и дождаться Эддарда Старка, сумевшего добраться до Штормового Предела и прорвать осаду.
Лорд Станнис жаловал Давоса отборными землями на мысе Гнева, небольшим замком и рыцарскими почестями, но… также постановил, что ему отрубят по одному суставу на каждом пальце левой руки в качестве наказания за годы занятий контрабандой. Давос подчинился при условии, что Станнис сам исполнит приговор – на меньшее он был не согласен. Лорд отсек суставы мясницким тесаком – очень быстро и ловко. Позже Давос взял имя Мореход[4] для своего новоиспеченного Дома, и придумал знамя в виде черного корабля с луковицей в парусах на бледно-сером фоне. Бывший контрабандист любил шутить, что лорд Станнис оказал ему услугу – теперь ему приходится чистить и стричь на четыре ногтя меньше.
«Да уж, – подумал Крессен. – Такой человек не станет подавать ложной надежды или смягчать суровую правду».
– Сэр Давос, – сказал он. – Правда может быть слишком горька даже для такого человека, как лорд Станнис. Он только и думает, как вернуться в Королевскую Гавань во всей полноте могущества, сокрушить врагов и истребовать то, что принадлежит ему по праву. Но сейчас…
– Если он вторгнется с этим скудным войском в Королевскую Гавань, то лишь для того, чтобы погибнуть. У него нет необходимых сил. Я так и сказал ему, но вы знаете его гордыню. – Давос поднял руку в перчатке. – Скорее мои пальцы отрастут заново, чем этот человек смирится с очевидным.
Старик вздохнул.
– Вы сделали все, что могли. Теперь мой черед присоединить свой голос к вашему.
Крессен устало продолжил подъем.
Убежище лорда Станниса Баратеона представляло собой большой круглый зал со стенами из неотделанного черного камня и с четырьмя высокими узкими окнами, выходившими на четыре стороны света. В центре Палаты стоял огромный стол, в честь которого она и получила свое название – в виде массивной плиты резного дерева, изготовленной по приказу Эйгона Таргариена накануне Завоевания. Расписной Стол был около пятидесяти футов[5] в длину и примерно вдвое меньше в ширину в самом широком месте, но менее четырех футов[6] в самом узком. Плотники Эйгона придали ему форму Вестероса, выпилив каждую бухту и полуостров так, что стол нигде теперь не был прямым. На его лаковой поверхности, потемневшей за почти три сотни лет, изображались Семь Королевств в том виде, в каком они были при жизни Эйгона – со всеми реками, горами, замками, городами, озерами и лесами.
В зале имелось одно-единственное кресло, точно поставленное на то место, которое занимал Драконий Камень относительно Вестероса, и вдобавок приподнятое, чтобы на столешницу открывался хороший обзор. В кресле сидел мужчина в туго зашнурованном кожаном колете и штанах из грубо выделанной коричневой шерсти. Когда вошел мейстер Крессен, он поднял глаза.
– Я знал, что ты придешь, старик, позову я тебя или нет.
В его голосе не чувствовалось ни намека на теплоту – впрочем, как почти всегда.
Станнис Баратеон, лорд Драконьего Камня и милостью богов законный наследник Железного Трона Семи Королевств Вестероса, был широк в плечах и жилист в конечностях. Его лицо и плоть были будто стянуты кожей, задубевшей на солнце настолько, что на вид она стала твердой как сталь. Люди называли Станниса жестким, и он действительно был таковым. Его голова почти облысела несмотря на то, что ему не было и тридцати пяти лет. Остатки тонких черных волос обрамляли голову за ушами подобно тени от короны. Его брат, покойный король Роберт в последние годы жизни отрастил густую бороду. Мейстер Крессен никогда не видел Роберта с бородой, но рассказывали, что он выглядел в ней дико и свирепо. Словно наперекор брату Станнис коротко и аккуратно подстригал бороду, оставляя лишь щетину, покрывавшую иссиня-черной тенью квадратный подбородок и глубокие впадины щек. Темно-синие, как ночное море, глаза казались открытыми ранами под тяжелыми бровями. Его рот привел бы в отчаяние самого остроумного из шутов. Этот рот из тонких бледных губ и сжатых мышц был словно создан лишь для того, чтобы хмуриться, выражать неодобрение или выкрикивать резкие точные команды. Это был рот, который забыл, что такое улыбка, и никогда не знал, что такое смех. Временами, когда ночь становилась особенно тиха и молчалива, мейстеру Крессену казалось, будто с противоположного конца замка он слышит, как лорд Станнис скрежещет зубами.
– Раньше вы меня немедленно будили, – заметил старик.
– Раньше ты был молод. А теперь старый и больной, и тебе нужно больше спать. – Станнис никогда не умел смягчать слова, притворяться или льстить; он всегда говорил, что думал, и горе тому, кому это не нравилось! – Я догадывался, что ты скоро узнаешь, какие вести привез Давос. Ты ведь всегда всё узнаешь, верно?
– Если бы я этого не делал, то не мог бы вам помогать, – ответил Крессен. – Я встретил Давоса на лестнице.
– И он все выложил, полагаю? Мне следовало укоротить ему язык вместе с пальцами.
– Плохой тогда из него получился бы переговорщик.
– Из него плохой переговорщик и сейчас. Штормовые лорды не будут вставать на мою сторону. Похоже, я им не нравлюсь, и справедливость моих притязаний для них пустой звук. Трусы хотят отсидеться за своими стенами, ожидая, куда дунет ветер, и кто одержит победу. Смелые уже высказались за Ренли. За Ренли!
Станнис выплюнул это имя, как яд, ожегший язык.
– Ваш брат был лордом Штормового Предела последние тринадцать лет. Эти лорды – его присягнувшие знаменосцы…
– Его, – перебил Станнис, – хотя по праву они должны быть моими. Я никогда не просил о Драконьем Камне. Я не хотел его, но принял, поскольку враги Роберта гнездились здесь, и он приказал мне их искоренить. Я построил для него флот и выполнил его работу; я исполнил долг младшего перед старшим – точно так же, как Ренли должен вести себя по отношению ко мне… Но какова же была благодарность Роберта? Он назвал меня лордом Драконьего Камня, а Штормовой Предел и все доходы с него отдал Ренли. Штормовой Предел принадлежал Дому Баратеонов в течение трехсот лет, и по праву должен был перейти ко мне, когда Роберт занял Железный Трон.
Застарелая глубокая обида никогда еще не прорывалась так сильно, как сейчас. Это был главный источник бессилия его повелителя, ибо каким бы древним и мощным ни являлся Драконий Камень, но он держался лишь на преданности горстки мелких лордов, чьи владения на каменных островках были слишком малонаселенными, чтобы обеспечивать лорда Станниса живой силой, в которой он так нуждался. Даже с учетом наемников, которых он перевез через Узкое море из Вольных Городов Лиса и Мира, войско, разбившее лагерь под стенами его замка, было слишком ничтожным, чтобы пытаться сокрушить силу Дома Ланнистеров.
– Роберт поступил с вами несправедливо, – осторожно ответил мейстер Крессен, – но у него были веские причины. Драконий Камень долгое время являлся резиденцией Дома Таргариенов. Роберт нуждался в жесткой руке, чтобы править здесь, а Ренли тогда был еще ребенком.
– Он до сих пор ребенок! – резко и гневно воскликнул Станнис, и пустой зал ответил ему звенящим эхом. – Вороватый ребенок, задумавший сорвать корону с моей головы. Что он сделал для того, чтобы заслужить трон? Сидел в Совете и перешучивался с Мизинцем, а на турнирах надевал свои великолепные доспехи лишь для того, чтобы позволить себя сбить более умелому копейщику. Вот и все достижения моего братца Ренли, возомнившего себя королем. Скажи, зачем боги вообще наделили меня братьями?!
– Я не могу отвечать за богов.
– Сдается мне, в последнее время у тебя вообще немного ответов. Кто мейстер у Ренли? Может, мне послать за ним? Может, от его советов будет больше проку? Как думаешь, что сказал этот мейстер, когда мой брат задумал украсть мою корону? Какой совет дал твой коллега этому предателю крови?
– Я удивлюсь, если Ренли слушает хоть чьи-нибудь советы, Ваша Милость.
Младший из трех сыновей лорда Стеффона вырос человеком смелым, но беспечным и действовал скорее импульсивно, нежели расчетливо. В этом, как и во многом другом, Ренли сильно напоминал брата Роберта, и был совершенно не похож на Станниса.
– Ваша Милость… – с горечью повторил Станнис. – Ты обзываешь меня королевским титулом, однако, где же я король? Драконий Камень и несколько скал в Узком море – вот и все мое королевство…
Он спустился со своего кресла по ступеням и встал перед столом. Тень Станниса накрыла устье Черноводной и дикий лес, на месте которого теперь располагалась Королевская Гавань. Он застыл, полный дум о Государстве, на которое претендовал – таком близком и в то же время недосягаемом.
– Сегодня вечером я обязан отужинать со своими лордами-знаменосцами, каковы бы они ни были. С Селтигаром, Веларионом, Баром Эммоном и всей остальной жалкой горсткой. Бедный выбор, по правде говоря, но это все, что оставили мне братья. Там же будет этот лиснийский пират Салладор Саан с последним счетом за то, что я ему задолжал, Морош-мириец начнет донимать меня разговорами о приливах и осенних штормах, а лорд Сангласс благочестиво побормочет что-нибудь о воле Семерых. Селтигар непременно захочет узнать, кто присоединится к нам из штормовых лордов, а Веларион пригрозит распустить своих людей по домам, если мы не нанесем удар немедля. И что я должен им отвечать? Что мне вообще теперь делать?
– Ваши истинные враги – это Ланнистеры, милорд, – ответил мейстер Крессен. – Если бы вы с вашим братом объединились против них…
– Я не намерен вести переговоры с Ренли, – перебил Станнис тоном, не терпящим возражений. – По крайней мере, пока он называет себя королем.
– Можно не с Ренли, – уступил мейстер. Его лорд был упрям и горд: если он принял решение, переубедить его было невозможно. – Есть и другие, кто способен восполнить ваши нужды. Сын Эддарда Старка провозглашен Королем Севера, за ним стоит вся мощь Винтерфелла и Риверрана.
– Зеленый мальчишка, – отрезал Станнис, – еще один фальшивый король. Я что, должен одобрить развал Государства?
– Несомненно, полгосударства – это лучше, чем ничего, – осмелился возразить Крессен, – и если вы поможете мальчику отомстить за отца, то…
– С какой стати я должен мстить за Эддарда Старка? Этот человек для меня никто. Но Роберт, конечно, его любил – любил как брата… Как часто я это слышал! А ведь настоящим его братом был я, а не Нед Старк, чего не скажешь по тому, как он со мной обращался. Я удержал для него Штормовой Предел, наблюдая, как хорошие парни умирали с голоду, пока под нашими стенами пировали Мейс Тирелл и Пакстер Редвин. Отблагодарил ли меня Роберт? Нет. Вся его признательность досталась только Старку, снявшему осаду в тот момент, когда у нас не осталось ничего, кроме хрена и крыс. Я построил флот по приказу Роберта и взял Драконий Камень от его имени. А он только пожал мне руку и сказал: «Молодец, брат, что бы я без тебя делал?» Впрочем, нет. Еще он обвинил меня в том, что я позволил Уиллему Дарри улизнуть вместе с Визерисом и новорожденным ребенком. Можно подумать, я мог это как-то предотвратить! Я пятнадцать лет заседал в Совете, помогая Джону Аррену править Государством, пока Роберт напивался и предавался разврату, но, когда Джон умер, кого брат нарек своим Десницей? Меня? Нет, он помчался галопом к своему дражайшему другу Неду Старку и предложил эту честь ему. Правда, никому из них это пользы не принесло…
– Все так, милорд, – мягко сказал мейстер Крессен, – вам причинили много зла, но прошлое обратилось в прах. Однако будущее еще может быть отвоевано, если вы присоединитесь к Старкам. Помимо них есть и другие, чье мнение стоило бы выяснить. Например, леди Аррен… Если королева убила ее мужа, она конечно же мечтает о возмездии. У нее есть малолетний сын – наследник Джона Аррена. Если вы обручите с ним Ширен…
– Мальчик слаб и нездоров, – возразил лорд Станнис. – Это понимал даже его отец, когда просил меня взять его сына на воспитание на Драконий Камень. Пажеская служба могла пойти ему на пользу, но эта проклятая Ланнистерша отравила лорда Аррена прежде, чем он осуществил свою идею, и вот теперь Лиза прячет мальчика в Орлином Гнезде. Она ни за что не расстанется с сыном, уверяю.
– Тогда вам стоит отправить Ширен в Гнездо, – продолжил настаивать мейстер. – Драконий Камень – очень мрачный дом для ребенка. Пусть с ней едет ее шут, чтобы рядом было знакомое лицо…
– Знакомое и безобразное… – Станнис задумчиво нахмурил брови. – Что ж… возможно, стоит попробовать…
– Достойно ли законному правителю Семи Королевств просить помощи у вдов и узурпаторов? – раздался резкий женский голос.
Мейстер Крессен повернулся и склонил голову.
– Миледи, – проговорил он, досадуя, что не заметил, как она вошла.
Лорд Станнис нахмурился.
– Я не прошу. Ни у кого. Не забывай об этом, женщина.
– Рада это слышать, мой лорд.
Леди Селиса была одного роста с мужем и худощава телом и лицом. У нее был острый нос, торчавшие уши и едва заметные усики над верхней губой. Она выщипывала их ежедневно, не забывая проклинать, но они прорастали снова. Ее глаза были белесыми, губы жесткими, а голос бил как хлыст. Теперь она дала ему полную волю:
– Леди Аррен обязана хранить тебе верность, как и Старки, как твой брат Ренли и все остальные. Ты их единственный истинный король. Было бы неуместно просить и торговаться с ними о том, что и так милостью бога принадлежит тебе по праву.
«Бога», сказала она, а вовсе не «богов». Красная женщина овладела ее сердцем и душой. Она отвратила Селису от богов Семи Королевств – как новых, так и старых – ради поклонения тому, кого они называли Владыкой Света.
– Твой бог может оставить свою милость при себе, – ответил лорд Станнис, не разделявший новую веру жены. – Мне нужны мечи, а не благословения. Или у тебя припрятано войско, о котором ты мне не говорила?
В его тоне не было нежности. Станнис никогда не умел обращаться с женщинами – даже с собственной женой. Когда он отправился в Королевскую Гавань, чтобы заседать в Совете Роберта, он оставил Селису с дочерью на Драконьем Камне. Письма он писал редко, наносил визиты еще реже. Раз или два в год он исполнял долг на супружеском ложе, не испытывая никакого удовольствия, но сыновья, на появление которых он когда-то рассчитывал, так и не родились.
– У моих братьев, дядьев и кузенов есть войска, – ответила ему жена. – Дом Флорентов соберется под твоими знаменами.
– Дом Флорентов в лучшем случае может выставить две тысячи мечников. – Говорили, что Станнис наизусть знал, какими силами располагает каждый Дом Семи Королевств. – К тому же я не настолько убежден в верности твоих братьев и дядьев, как ты, Селиса. Земли Флорентов расположены слишком близко к Хайгардену, чтобы твой лорд-дядя рискнул навлечь на себя гнев Мейса Тирелла.
– Есть и другой путь. – Леди Селиса подошла ближе. – Выгляни в окно, мой лорд. Вот знак, которого ты ждал, он высечен на небе. Он красный, цвета пламени, красный, как огненное сердце истинного бога. Это его знамя – и твое! Посмотри, как оно разворачивается в небе словно горячее дыхание дракона, а ведь ты – лорд Драконьего Камня. Это значит, пришло время, Ваша Милость. Нет знака вернее. Тебе предначертано отплыть с этой безотрадной скалы, как когда-то отплыл Эйгон Завоеватель, и подобно ему, покорить всех своих врагов. Скажи одно лишь слово и прими силу Владыки Света.
– И много ли мечей вложит в мою руку Владыка Света? – упорствовал Станнис.
– Столько, сколько тебе будет нужно, – пообещала жена. – Для начала все мечи Штормового Предела и Хайгардена вместе с мечами присягнувших им знаменосцев.
– Давос бы с тобой не согласился, – ответил Станнис. – Эти мечи присягнули Ренли. Они любят моего очаровательного младшего братца, как когда-то любили Роберта… и как никогда не полюбят меня.
– Да, – ответила Селиса, – но если Ренли умрет…
Станнис посмотрел на свою леди прищуренными глазами и глубоко задумался. Наконец, Крессен не выдержал:
– Не следует о таком думать, – сказал он. – Ваша Милость, какие бы глупости ни совершил Ренли…
– Глупости? Я называю это изменой. – Станнис снова повернулся к жене. – Мой брат молод и силен, вокруг него огромное войско, а также эти радужные рыцари…
– Мелисандра заглянула в огонь и увидела его мертвым.
Крессена объял ужас.
– Братоубийство?.. Милорд, но это зло, это немыслимо… пожалуйста, выслушайте меня.
Леди Селиса окинула его оценивающим взглядом.
– И о чем ты ему скажешь, мейстер? О том, что можно получить половину Государства, если пасть перед Старками на колени и продать нашу дочь Лизе Аррен?
– Я услышал твои советы, Крессен, – произнес лорд Станнис. – Теперь послушаю ее. Ты свободен.
Мейстер Крессен с трудом преклонил окостеневшее колено и зашаркал прочь. Затылком он чувствовал взгляд леди Селисы, когда медленно брел через зал.
К тому времени, когда он добрался до нижней ступеньки длинной лестницы, он уже еле стоял на ногах.
– Помоги мне, – выдохнул он Пилосу.
Кое-как дойдя до своих покоев, Крессен отпустил молодого человека и, прихрамывая, вышел на балкон, чтобы вновь постоять между горгулий, глядя на море. Один из боевых кораблей Салладора Саана несся мимо замка, рассекая серо-зеленые воды ярко-полосатым корпусом. Весла на его борту быстро поднимались и опускались. Крессен смотрел ему вслед, пока корабль не скрылся за мысом. Вот бы страхи исчезали так же легко… Разве ради этого он жил так долго?
Когда мейстер надевает свой ошейник, он оставляет мечты о детях, однако Крессен часто ощущал себя отцом. Роберт, Станнис, Ренли… Кто они ему, если не три сына, которых он вырастил после того, как грозное море забрало лорда Стеффона? Где он согрешил настолько, что теперь будет вынужден смотреть, как один убивает другого? Нет, он не может этого допустить – и не допустит!
Виной всему эта женщина! Не леди Селиса – другая. Красная женщина, как называли ее слуги, страшась произнести имя вслух.
– А я назову ее по имени, – сказал Крессен каменному псу из преисподней. – Это Мелисандра.
Мелисандра из Асшая – колдунья, заклинательница теней, жрица Р’глора, Владыки Света, Сердца Огня, бога Пламени и Тени; Мелисандра, чье безумие не должно вырваться за пределы Драконьего Камня.

[1] Куртина – участок крепостной стены между двумя башнями (прим. пер.)

[2] Каракка – крупнейшее парусное европейское судно XV—XVI веков, отличавшееся исключительно хорошей по тем временам мореходностью (прим. пер.)

[3] Когг – средневековое одномачтовое палубное парусное судно с высокими бортами и мощным корпусом, оснащенное прямым парусом. В те времена являлось основным морским транспортным средством (прим. пер.)

[4] В оригинале Дом Давоса именуется «Seaworth», что можно пространно перевести как «годный к морской службе» или «имеющий хорошие мореходные качества» (прим. пер.)

[5] Больше 15 метров (прим. пер.)

[6] Примерно 1,2 метра (прим. пер.)

Продолжение завтра...

Номер мятой кружки сказителя для небрежного швыряния в оную оленей и драконов:
4276 7600 1422 3448

Как вам новый формат, кстати? Удобно? На него перейти или старый оставить? 

Оставить комментарий

Популярные посты:

tescin

Как фонд «Бельканто» меняет отношение к классической музыке

travelfoxes

Когда полетит МС-21 МС.0013, а на Байкал поставят двигатель ВК-800,

foto_history

Удачный ракурс

olesya11am

Почему мужчины не менее продажны

shandar_alan

Шашлытое.

antitrole

Пришельцы, почти не отличимые от людей.

alex_rozoff

Как провалить освоение космоса: не сотвори себе квест.

catherine_catty

Опять снимки Дьенбьену

staryiy

Алиев атакует Кремль: Путин столкнулся с беспрецедентным вызовом своему

• Ранее
• Архив