Без названия

       Так что же ответствовал Иван Грозный, человек, безусловно, цивилизованный, культурный и воспитанный (в отличие, к примеру, от свийского короля Юхана, с которым государь перелаиваться не пожелал, ибо это - холопское и страдническое дело). А ответ его был таков.
       После памятного приема татарских послов, на котором были произнесены те самые ханские слова насчет Астрахани и Казани Иван, как полагается хорошему драматическому актеру, выдержал паузу - долгую паузу, аж с сентября 1572 г. по конец января года следующего. И на этом новом приеме Иван произнес длинную речь, в которой обрисовал перед послом весь ход русско-крымских отношений за предыдущие, почитай, два десятилетия - и про неоднократные пересылки, и про клятвы, и про вот это вот все, что было за это время, после чего царь перешел к главному.
       Начнем с пресловутых "Магмет-Киреевых поминок". Очень запала в душу татарам в душу та грамота, которую с перепугу московские бояре и крещеный татарский царевич Петр выдали от имени Василия III тогда, летом 1521 г. Но с тех пор много воды утекло, и по Оке, и по речке Рожайке под Молодями, и Иван на эти требования ответствовал следующим образом. "О Магмед-Киреевъских есмя поминкех к брату своему приказывали, что у нас те поминком писмо погорело - сыскати не по чему (вот ведь незадача-то какая - письмо сгорел в пожаре, и проверить нет возможности, так ли оно было на самом деле или же нет. Thor)...". Само собой, раз такая беда случилась, надо бы прислать список требований - речь то не о ста рублях идет и даже не о тысяче (что, по словам Ивана, об убавке или прибавке на такую сумму "дело обычное"). Крымский "царь" прислал затребованную бумагу ("и брат нашь тем поминком прислал список"), но вот какая незадача вышла - "в том списке написаны великие запросы", настолько великие, "чего и в ум вместить нелзе, хотя и турского и цесарева казна, - и с те его запросы не собрати". В общем, в мягком, дипломатичном тоне Иван посоветовал своему крымскому "брату" осетра-то урезать - времена-то нынче не те, что были раньше, года два или полтора.
       Поминки поминками, но мы помним о том, что для "находца силы" и великого царя Великой Орды земные богатства праху подобны, для него важнее всего Кемска волост Астрахань и Казань, ладно, хотя бы Астрахань (казанцы - люди злые и ненадежные, коромольники, связываться с ними - себе дороже, можно этак и помереть ненароком, головою приложившись об умывательный теремец!). И на это у Ивана был готов ответ. Во-первых. заявил он (и это в общем-то правда), "у крымских царей николи Казань и Асторохань не бывала, и от роду их на Казани и на Асторохани не бывали, от своих рук царей не посылывали", а если что и было, так то от измен казанских и астраханских, и за те неправды и воровство казанские и астраханские и обиды он, Иван, отомстил и наказал крамольников и теперь они служат верой и правдой против его государьских недругов, куда он их не пошлет.
       Это было сказано во-первых, а во-вторых Иван заявил еще более прямо и недвусмысленно - не видать тебе, собака крымский царь брат наш, ни Казани, ни Астрахани, потому как "ныне одна сабля - Крым, а тогды другая сабля будет - Казанъская земля, третья сабля - Астороханъскоя, четвертая - Нагаи. А толко Литва не помиритца, - ино пятая сабля будет". И, в таком случае, продолжал Васильеивч, "Казани и Асторохани как поступитись?".
       На том безделных послов татарских со двора и отпустили - ни поминков Магмет-Киреевых тебе, ни Казани с Астраханью. Не услышал Иван Васильевич братской просьбы, глух остался к голосу брата своего крымского "царя", вогнав его в тоску-печаль...