Без названия

- А что, у нее будет свадьба? - спрашивает у меня Варин папа.
Намедни деточка рассказывала про свои курсы немецкого. Дурацкий препод Мирка, ориджинали откуда-то из Хорватии, у них с Варей взаимная любовь, спрашивал всех про отношения. Моя деточка сказала:
- Отношения? Мне восемнадцать и я ничего не знаю про отношения.
Сегодня моя деточка написала текст на единицу. Так и написала мне:
- Мама, у меня 1!!!!!!!!!!!!!
- один - это хорошо или плохо?
- Один - это самая высокая.
Позже выяснилось, что у нее единица - одна на всю группу. И она счастлива. А тот малчик, который страшно гордился своим немецким и объяснял деточке, что она ну никак не сдаст экзамен, получил трояк.
Деточка сегодня собой очень гордилась. Со всех сторон.
С утра деточка мне звонила, когда опаздывала в колледж.
- Вчера, - говорила деточка, - я первый раз пошла в бар на районе в трениках. Кто бы мог подумать, что я опущусь до такого. А сегодня уже в колледж еду в трениках. Удобно.
-Купи себе много разных красивых треников.
- Я вчера пошла на один дринк. И почему-то вернулась в три ночи. В три.
- Твоя дочь - алкоголик, - говорю я Вариному папе.
- Твоя тоже, - отвечает он.
В общем, в баре было, как всегда, уютненько. Приходил Никита с девушкой. И тогда деточка в своих трениках, кто же мог подумать, что Никита придет, сняла свитер, осталась в топике, который ну очень красив с трениками, почувствовала себя королевой. В общем, вечер удался.
У меня было плохое настроение. Обрабатывала бесконечные картинки. Осталось две с половиной съемки сдать. И свобода до субботы.
Конрадку днем из своей Австралии прислал картинку меня. Он смотрел про свою любимую драгквин шоу. Ну и, конечно же, на двадцать второй минуте, драгквин шла по улице, ее снимали фотографы, а я стояла вторая с краю. В розовом свитшоте.
- Спасибо пишу, у меня здесь отличный второй подбородок, - а Конрад ничего не ответил. Радек сообщил, что моя кредитка им получена. И ждет меня в Боу-доме. И тоже что-то замолчал. Спросить у него, что-ли, как дела. И надо ли мне все-таки в Лондон на Рождество.
Спрашиваю у деточки, надо ли мне в Вену на Рождество и будет ли мне у кого остановиться. Деточка отвечает, что если только после двадцать первого декабря, когда она вернется в Москву на каникулы, может выдать мне ключ и я могу наслаждаться жизнью в ее уютненькой комнате.
Остается только Лондон. И заработать много денег.
Странная, конечно, жизнь. Просыпаться ближе к полудню, делать себе горячие бутерброды с сыром, читать книжку про тринадцатое сокровище на английском, пить чай. А за окном - вечные сумерки. Впрочем, сегодня был тот счастливый день, когда вдруг солнце. А у меня нет времени, чтобы снимать натюрморты, потому что картинки на обработку.
По большому счету, та самая история, когда "Не выходи из комнаты, не совершай ошибку." Законсервировать себя в квартире. Читать книжки, снимать натюрморты, пить белое вино, иногда приглашать гостей, думать о Лондоне или уже даже не думать. Бессмысленно все.
- Бессмысленно это стоять в пикетах, - говорю я сегодня Вариному папе, вернувшись домой после пикета, - ничего не изменить.
- Все бессмысленно, - отвечает Варин папа, - жизнь бессмысленна.
Почему-то ужасно соскучилась по Радеку. Еще и Тим запостил себя с каким-то новым чуваком. Размышляю, написать ли под картинкой комментарий - he is sooo hot или все-таки в личку. По Тиму тоже соскучилась. И не помню, по-моему на Рождество к нему мама с сестрой из Австралии прилетают. Надо спросить. И Весли что-то затих совсем. У него там ближе к декабрю должна была быть операция. А он по-прежнему столько травы потребляет.
И еще надо срочно Гомырянова сфотографировать, на лестнице сидящего. Только зарядить панельки, потому что свет у него в музее не очень.
|
</> |