Белоруссия в свете концепции "малых стран"

anlazz — 15.12.2018 Сейчас в блогофере очередное «поветрие» - обсуждают вопрос про Белоруссию. В смысле, что что-то там в отношениях Путина с Лукашенко разладилось, и последний выставил какие-то особые требования в отношении России. Ну, или ему что-то выставили – это не особенно важно. Поскольку, в любом случае, данные события вызывают совершенно противоречивые мысли и эмоции среди блогеров. Среди которых одни открыто заявляют: надо кончать с усатым Батькой. В том смысле, что перестать поставлять Белоруссии нефть и газ по сниженным ценам, вводить на белорусские товары ввозные пошлины и т.д. (В качестве альтернативы предлагается включение данной страны в состав России. Причем, как в виде нацреспублики, так и в виде отдельных областей – кстати, последний вариант выглядит предпочтительным.) Впрочем, встречаются и защитники Лукашеноко - имеется в виду, встречаются не среди белорусов, а среди россиян – которые считают, что данная страна является гораздо более развитой, нежели Россия. И поэтому надо всячески приветствовать ее действия – даже если последние внешне и направлены против РФ.

Находятся даже те, кто считает Белоруссию наследницей СССР – в том смысле, что с их точки зрения, данное государство является единственным «наследником социализма» на постсоветском пространстве. Разумеется, подобное мнение сейчас не столь популярно, нежели лет десять-пятнадцать назад, однако все равно встречается. Поэтому «белорусская тема» и вызывает указанные дискуссии – хотя, конечно, до эпического уровня российско-украинских обсуждений она не дотягивает. Тем не менее, она так же свидетельствуют о крайне интересной тенденции современности. А именно: о попытке осмыслить и переосмыслить один из базовых конструктов антисоветской идеологии – т.н. понятие «малых стран» и благость последних для людей.

Напомню, что подобное понятие вошло в позднесоветское общественное сознание где-то во второй половине 1980, и выступило очевидным отрицанием понятия «великая держава» («супердержава»). Под последним подразумевался, разумеется, СССР. Причем, слово «великое» в последнем случае значило даже не столько «большое, мощное государство» - как кажется нам сейчас. Нет, тут речь шла скорее о «величии» в историческом смысле, в том, что СССР рассматривался, как элемент созидания самой истории человеческой цивилизации. Кстати, указанное понимание – т.е. восприятие советского бытия, как явления цивилизационного значения - было присуще советскому обществу с самого начала. (Т.е., с Революции 1917 года.) И, в принципе, адекватно отражало текущее положение вещей: как уже не раз говорилось, именно СССР заложил основания всей мировой истории XX века – и не только.

Однако для позднесоветского общественного сознания, сформировавшегося в период «застоя», подобная идея оказалась непригодной. Слишком ориентированное на «мирную жизнь», данное «сознание» с легкостью отбрасывало подобное историческое понимание, как безусловно агрессивное. (Ну, не нужна была человеку эпохи застоя экспансия – ни территориальная, ни историческая.) Итогом чего и стало появление мыслей о том, что можно отбросить подобное «величие» - хотя бы ради улучшения жизни. Тут сразу надо сказать, что данное изменение оказывалось совершенно естественным для той ситуации: это было не столько «реваншем мещанства» - как порой кажется из нашего времени – сколько единственно возможным представлением для «безопасного общества». (Построенного к этому времени в СССР.) Поскольку сложно было бы ожидать что-то иного для мира, в котором существует «запрет на экспансию» - т.е. на резкое изменение текущего status quo.

Впрочем, о подобных вещах надо говорить, разумеется, отдельно. Тут же стоит сказать только то, что свою долю в деструктивные процессы, происходящие в позднесоветский период, этот самый «отказ от величия» - а на деле, от исторической роли – внес. Более того, к концу существования советского «проекта» он, как уже говорилось, стал одним из важнейших частей миропонимания позднесоветских людей. Поэтому не стоит удивляться тому факту, что произошедшие в 1991 году события, приведшие к развалу СССР на множество отдельных государств, в целом, воспринялось его населением довольно легко. Разумеется, следует понимать, что событие это было не просто сложное, но и крайне неочевидное, и поэтому не подлежащее объяснению одним фактором – однако, в любом случае, стоит понимать, что на указанный момент «мощное» или, тем более «историческое» государство мало кем виделось, как положительная сторона советской жизни. Поэтому случившийся распад трактовался, как нечто несущественное: дескать, был СССР, стал СНГ – так разве может это запретить нам, скажем, ездить к родственникам в Ташкент или Кишинев. (Но, разумеется, уже без социализма, КПСС и необходимости тратить силы на ненужное «величие».)

Правда, тот факт, что подобные представления были ошибочными, и что в результате «несущественных геополитических изменений» исчезла не только возможность «ездить в гости», но и для многих возможность проживать в своих же квартирах и домах – выявился очень быстро. Тем не менее, даже в 1990 годы идея о том, что «маленькая страна лучше, нежели большая» оказывалась крайне популярной. Поскольку в данный момент не только вожделенная Швейцария вместе со Швецией – но и разного рода Чехии со Словакиями оказывались в гораздо лучшем положении, нежели «огрызок» СССР в виде РФ. Более того, даже некоторые бывшие советские республики – вроде прибалтийских государств – тогда демонстрировали гораздо более высокий уровень жизни по сравнению с последней.

Правда, уже тогда было понятно, что данная «выгодность» какая-то странная – в том смысле, что ожидаемой экспансии прибалтийских товаров на европейские рынки отчего-то не случилось. А произошел совершенно обратный процесс, сопровождаемый полным уничтожением промышленности в указанных государствах вместе с попавшим в бесконечную стагнацию сельским хозяйством. Но обывателю, в общем-то, на производство было наплевать. (Что, кстати, являлось так же одним из маркеров антисоветского мышления.) Его больше интересовал уровень потребления – а он в Прибалтике за 1990 годы вырос и стал намного больше российского. Поэтому неудивительно, что даже в 2000 годы – когда высокие цены на нефть позволили хоть как-то смягчить издержки капиталистического устройства – прибалтийские государства продолжали оставаться некоей «теневой мечтой» для многих россиян. Недаром в это время многие из них – те, кто хоть как-то разбогател – старались обзавестись прибалтийской недвижимостью. Дескать – пускай это хоть и «лайт», но Европа. (Т.е., хоть какое-то приближение к вожделенной Швейцарии.)

Впрочем – если вернуться к тому, с чего начали – то указанное отношение применялось не только к «прибалтийским тиграм», но даже к Украине. Несмотря на то, что последняя была далеко не «малой страной» - а по европейским меркам, даже весьма значительной. Но ведь, как уже говорилось, «малость» в данном контексте касалась не размеров, а исторической роли. (Точнее сказать – ее отсутствия.) Так вот – в указанном плане постсоветская Украина выглядела гораздо более привлекательной, нежели постсоветская Россия. Более того – до определенного момента даже украинская жизнь выступала более «зажиточной» и «успешной», нежели российская. В которой замерзали целые города, воинские части отключали от электричества, а село погружалось в вечное пьянство на фоне очевидной «неконкурентноспособности» имеющихся геоклиматических условий. Ну, и разумеется, не стоит забывать про Чеченский конфликт, более десятка лет выступавший одним из базисных частей «новорусского существования». Наверное, тут не надо говорить о том, что для украинца – да и для россиянина – это был один из важнейших аргументов против идеи «большой страны». (Даже когда жизнь россиян стала более богатой, нежели жизнь украинцев, последние легко могли парировать это банальным упоминанием: «а у вас Чечня и стрельба на улицах.»)

Что же касается Белоруссии – то к ней все вышесказанное относилось в еще большей степени. Ну да – образ «батьки Лукашенко» в определенной мере не вписывался в «стандартное» представление о респектабельной политике «малой страны». Однако это был именно образ – поскольку реальные дела «последнего диктатора Европы» осуществлялись в полном соответствии с указанным идеалом. В том смысле, что «батька» с самого начала строил именно что «чистенькую и опрятную» страну, полностью лишенную всяческих «геополитических» и «исторических» химер. Более того, наверное, именно Лукашенко оказался самым что ни на есть «европейцем» среди всех постсоветских политиков, поскольку он в наибольшей степени сумел вписываться в «европейский дискурс» - включая уже не раз помянутутю идею демократии, как «общественного договора». (Даже прибалты изрядно выбились из данной «метаидеи» со своими концепциями «неграждан» и героизацией войск СС.) Кстати, именно отсюда и вытекала известная «просоветскость» Белоруссии: раз для большинства белорусов советская жизнь к 1996 году стала восприниматься скорее положительно, то было бы странным не учитывать этого в своей деятельности.

Кстати, надо понимать, что речь тут шла именно о «бытовом образе» советской жизни – безо всяких примесей коммунистической идеи и прочих «больших», исторических нарративов. «Белорусский СССР» - это, скорее, полная победа указанного антисоветского представления о мире, в котором батон по двадцать копеек важнее, нежели запуск космической ракеты. (Хотя в реальности именно Р-7 обеспечила существование пресловутого батона – поскольку на радиоактивных развалинах никаких батонов не бывает.) Поэтому «нелюбовь» к Лукашенко со стороны «сторонников европейского пути» и, напротив, любовь некоторых «коммунистически ориентированных» граждан выглядит довольно странно. Впрочем, постсоветское время все такое – странное и аномальное, в котором каждый действует чуть ли не всегда исключительно против своих интересов. Но при этом до определенного времени оказывается в очевидной выгоде.

Ключевое слово тут, разумеется – «до определенного времени», поскольку любая аномалия может существовать в нашей Вселенной именно «определенное», причем, не сказать, чтобы слишком длительное, время. Собственно, это относится и к описанной тут концепции «малых стран» - которая в течение последних трех десятилетий казалась крайне привлекательной, и даже была привлекательной «физически» – но в реальности…

Однако о том, чем она была в реальности, и что нас ждет в будущем на данном «направлении», будет сказано уже в следующей части.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив