Белоруссия: нацвопрос
![топ 100 блогов](/media/images/default.jpg)
Национальный вопрос запомнился мне своим полным отсутствием. В городе Речица, где я вырос, мирно соседствовали русские, белорусы и евреи. Касаемо последних хотел бы отметить, что Речица до Великой Отечественной войны была вообще еврейским городом, а до революции считалась одним из центров хасидизма – еврейского мистицизма. Возможно, дух этого места как-то и повлиял на мой интерес к восточной мистике, проявившийся уже в детские годы. Впрочем, от хасидов к тому времени остались одни воспоминания, а просто евреев было немало, даже несмотря на войну и оккупацию. В городе был даже квартал, где жили преимущественно евреи. Директор школы № 4, в которой я учился, был еврей, а классную руководительницу звали Майя Исаковна. К такому начальственному положению нетитульной национальности все относились совершенно спокойно, и никогда ни с какой ненавистью или просто злословием на национальной почве мне, тогдашнему ребенку, сталкиваться не приходилось. И мои одноклассники-белорусы вовсе не смотрел на меня косо из-за моих злоключений с белорусским, тем более что они сами на нем не говорили.
Были представлены у нас и другие национальности. Например, у меня был одноклассник по фамилии Наджафов. Кроме того, у нас работали приезжие рабочие из Вьетнама – в СССР тоже были те, кого сейчас называли гастарбайтерами. Местная пресса о них писала исключительно в положительных тонах, помню даже фото из газеты: пара вьетнамцев-молодоженов и подпись: «Они наши свое счастье в нашей стране». А попробуй в современных российских СМИ найти что-либо доброе о рабочих из Средней Азии!
Как уже писал, в 1989 году мы уехали из Белоруссии, но потом приезжали до 1994 года, а гражданином этой страны я оставался аж до самого конца девяностых. Мне симпатизировало то, что Лукашенко продолжил политику мирного сосуществования разных народов, без искусственного конструирования местного национализма, «белоруссизации» и т. д.
Возможно, именно мое детство в тихом и спокойном городе Речица на берегу Днепра повлияло на то, что я вырос интернационалистом, чьи культурные интересы очень мало связаны со средой проживания, а все вопли про наши «славные корни» и «скрепы», которые подлые иностранцы только и желают вырвать, всегда вызывали во мне отвращение. Глубоко убежден, что национальный вопрос встает только там, где его целенаправленно поднимают провокаторы, мучащие себя и других поисками пресловутой «идентичности».
|
</> |