
Бабочка Стократа

Развернувшаяся бурная деятельность по поиску Кваквы специальных служб добавляла адреналина в его кровь. Но Колобок старался держать себя в руках: он вовремя приходил на службу в министерство, готовил докладные записки и чай.
С особым удовольствием он подавал стакан воды отчаявшемуся Вишенке, приходившему за помощью к дяде, и снова и снова рассказывающем о последней своей встрече с Кваквой, словно надеялся, что эти рассказы позволят разобраться в случившемся.
День проходил за днем, неделя за неделей, но розыски не дали результата. Вишенка совсем пал духом, и Колобок решился конфиденциально переговорить с министром о своей обеспокоенности за товарища. Беседа принесла свои плоды, о которых Колобок даже и не мог мечтать: министр распорядился создать полуофициальную миссию для поездки в Подлунную империю. В состав делегации вошли Колобок, Вишенка и феечка Юлия.
Колобок торжествовал: неожиданное повышение, заграничная командировка, да еще и в компании с Вишенкой – это было как исполнение желаний, загаданных на Новый год.
Долго или коротко троица наших приключенцев добиралась по Великому Тутовому Пути до Подлунной империи, о том ведает Географическое сообщество и Календарная палата Министерства непонятных дел.
Вишенка был молчалив и печален, Юлия недовольна столь отдаленным назначением, и только Колобок с не скрываемым удовольствием любовался красотами природы и причудами поселений, в которых они останавливались на ночлег.
Долго ли, коротко ли, но добрались они до Великого Забора, у ворот которого уже встречал их заяц по имени Ли Пень – проводник и переводчик. Ли Пень был вежлив, предельно вежлив – низко, но с определенной толикой гордости за свою родину, он поклонился путешественникам, окинул косыми своими глазами их многочисленный багаж, свистнул медведей, которые ловко погрузили на свои велосипеды чемоданы, баулы и коробки, усадил троицу в велотакси, одним словом, проявил свои организаторские способности с самой лучшей стороны.
И вот уже друзья едут по на редкость хорошим дорогам, лицезря бамбуковые рощи и заливные рисовые поля, на которых трудятся удивительно опрятные крестьяне, на занятной формы домики. Ли Пень не умолкает – знай расхваливает растущую экономическую мощь Подлунной империи, трудолюбие ее граждан, ценность общедоступного образования и значимость этикета. Даже Вишенка отвлекся от мрачных дум, заинтересовался красотой и гармонией, царящей повсюду.
Но тут раздался гонг, велотакси тут же остановилось. Друзья недоуменно посмотрели на Ли Пеня.
- Сейчас у нас общеимперский перерыв на проведение церемонии распития чая, - пояснил он путешественникам. – Никто не может в час Ленивой Обезьяны работать. Где бы кто не находился, он должен оставить все дела и посетить чайный домик, сеть которых расположена по всей империи. Есть даже разъездной вариант, - с гордостью сообщил Ли Пень.
- А разве сам человек не может заварить себе чай? – поинтересовался Колобок, чье рабоче-крестьянское происхождение возмутилось такой расточительностью.
- Нет, это очень серьезное преступление – никто не имеет права готовить чай без специальной лицензии. А она есть только у семейства Ло Жка, которое уже сколько столетий единолично владеет правом заваривать чай. Ведь чай – это воплощение духа вселенной. А его невозможно с наскока постичь. Это настоящее искусство, которое начинается с момента выращивания в ущелье Сияющей Луны и до сбора росы с горных сталактитов, в которой чай заваривается. И только семейство Ло Жка владеет всеми секретами этого мастерства.
Феечка Юлия тихонечко фыркнула: «Антимонопольного комитета на этих ложков нет!», Вишенка же сказал:
- А и в самом деле, чаю попить сейчас не помешало бы.
И друзья совместно с провожатым зашли в прелестный домик, расположенный возле живописного пруда, на котором красовалась вывеска "Чай На Я Ло Жка" - так во всяком случае смог разобрать Колобок выведенные тушью причудливые иероглифы.
***
А тем временем в Укумских горах шла активная работа – гномы не покладая кирок добывали золото и каменья драгоценные и самоцветные в дар малахитовой лягушке. Но не было даже и намека на то, что она оживает.
И чтобы не упустить этот архиважный момент к Квакве был приставлен гном Стократ, который еще с детства испытывал страсть к познанию и совершенную леность к профессии.
Стократ был единственным гномом, сумевшим запомнить все буквы алфавита и даже знавшим значения большинства рун, а посему имел обширнейшую библиотеку, которую он для удобства перенес в дальнюю пещеру Укумских гор, куда трансформационно переместилась Кваква.
Стократ нашел в малахитовой лягушке достойного собеседника – Кваква внимала его рассуждениям и даже не пыталась ни оспорить их, ни высмеять самого оратора.
Стократ буквально расцвел: мысли его плавно перетекали с одного предмета на другой, слагались во вполне приемлемые фразы, фонтан его красноречия бурлил и сверкал искрами добытых знаний. И было ли это рассуждение о прекрасном, благодаря которому все остальное украшается, будь то девушка, кобылица или лира; или же рассуждения об империализме как высшей форме господства монополий и финансового капитала, паразитирующем на теле народных масс – Стократ воздавал каждому надлежащее, а это воздаяние называл должным.
Не обошел Стократ и понятие справедливости, особенно настаивая на определении сущности рассматриваемого предмета, как единство в многообразии его проявлений. И из его рассуждений получалось, что справедливость бесполезна при полезности и полезна при бесполезности и вообще - не слишком важное дело.
Недоумение и смущение, переходящее порой в настоящее интеллектуальное смятение и страх проникали сквозь малахитовую оболочку прямо в сердце Кваквы, но речи Стократа несомненно заставили ее думать и просвещаться, в то время как ни чувственный мир, ни удостоверяемые ощущениями движения ей были временно недоступны.
И поняла Кваква, что незначительное влияние на систему может иметь большие и непредсказуемые последствия где-нибудь в другом месте и в другое время, но до этого времени надо еще дожить и до этого места предстоит еще добраться.

|
</> |
