639. СЕКВОЙИ – НЕТ? СЕКВОЙЯ – ЕСТЬ!

galkovsky — 02.06.2010
Умер Андрей Вознесенский. Судьба этого человека очень чётко показывает, насколько мертвящей является власть ЧУЖОГО масонства в области национальной культуры.

Вознесенский был советским полупоэтом, вроде бы научившимся жонглировать словами, но так до конца жизни и не понявшим, что поэзия не цирк. Поэты словами жонглируют между делом, часто по пьяни, и результаты своего жонглирования, протрезвев, забывают. Человек, который более-менее удачный каламбур запоминает и потом кстати и некстати воспроизводит годами, это не только не поэт, но, пожалуй, и не человек. Пьют люди не так, острят люди не так и живут не так. Посему Хлебников или Есенин – поэты, а Вознесенский – грузинский остряк-мещанин с «Миллионом алых роз».

В свое время он попал в случай, ему дали высокий градус и доверили представлять «великую русскую культуру», о которой он, как и Глазунов, Евтушенко или Солженицын, имел представление самое отдалённое. Но дело не в этом. Когда этим Вознесенским рассовали градусники, они по углам застыли чугунными жабами и просидели в этой позиции всю оставшуюся жизнь. Ни ответа, ни привета. Не думаю, чтобы «прорабы духа» ожидали такого эффекта. Им казалось, что шарманка заработает сама, пускай и надо покрутить для начала ручку годик-другой-десятый. Шарманка однако не завелась.

Каждая жаба гребла только под себя, иногда близко расположенные жабы склещивались в дружбу, на крайней случай жаба могла оказать протекцию восторженному почитателю (редкость). Но «здравствуй племя младое незнакомое» ни один жабошвили выкваквать не смог. Постепенно по мере биологического распада жабы всё более превращались в «Брежнева» (как я однажды намекнул - практически идеального типажа провинциального французского масона с гасконским или бретонским «геканьем»). На телах стали случаться «Ордена трудового красного знамени», приятно расчёсываемые задними лапками.

В этом смысле приход проходимцев вроде Пригова, Бреннера и Ко имел свою правду жизни. Задушивших их жаб они ненавидели и боялись, иногда неумело пряча «пропала жизнь» под дешёвыми комплиментами. Но они делали ровно то, что от них ожидалось. Когда Роберт Кеннеди переводил стихи Вознесенского, он наивно полагал, что защищает русского интеллигента от советского хама Хрущёва, Хрущёв же делал только то, что от него требовалось. Беда заключалась в том, что Вознесенский не мог делать того, что требовалось от него. Миссию выполнил корявый Солженицын, но причина этого в том, что у него в голове дела обстояли ещё хуже. Умный откажется, дурак сделает.

Пригов, читая своё «ширин-вырин мордехай» английской королеве, поступал даже светски. Потому что на Западе с Россией стало всё ясно (ясно, что «уделали под ноль») и ничего другого от него не ожидалось даже гипотетически. «Чудес не бывает». От приговых требовалось только аккуратно заполнять место пустотой своего богатого внутреннего мира. А то подозрительно. «Сыр – есть, а поэзии - нет». «У русских чего не хватишься – ничего нет» С ЧЕГО БЫ ЭТО? Так что картонный окорок на ВДНХ требовался, и Приговы его успешно выкладывали на всеобщее обозрение в самых разных ракурсах.

В исторической же перспективе все получилось вполне отрадно. Великому народу не нужны авансы. Он будет молчать, пока не скажет сам. Чай не Чехия.

Сто лет плясали, перемигивались, перепукивались, разыгрывали по нотам полемику-разоблачения-скандалы-замалчивание, а к чему пришли? Русские крутят у виска: «масонской дурак». ДУРАК – вот итог столетнего гиперпиара.

Потому что, повторяю, народ великий. С великой культурой. Им не поруководишь. Физически – можно. А вот духовно... Где сядешь, там и слезешь.

Вот такая треугольная груша, «нельзя скуша». Сечёшь секвойю, ни плача, ни воя? Ну, чего градусник в ширинке уронил? Тебя же никто в России не пинал, не бил. Отпал сам как короста – пророс фармазонский лоб быльём окон роста.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив