5 неожиданных страшных книг: ведьма с лепешками, зловещие близнецы и недолюди
bookmatejournal — 13.10.2021
Эти истории вас точно испугают
Собрали для вас пять произведений русской литературы, предлагающих неожиданный взгляд на то, что может пугать и тревожить — без привычных вампиров, пришельцев и мертвецов.
Антоний Погорельский. «Лафертовская маковница»
Один из талантливейших русских новеллистов Антоний Погорельский практически забыт современным читателем. Для кого-то он так и остался дядей Алексея Толстого и автором культовой сказки «Черная курица, или Подземные жители». Однако если внимательно изучить наследие Погорельского, то можно обнаружить с десяток малоизвестных шедевров. Начав публиковаться в пору всеобщего увлечения так называемым гофманианством, он, как и многие писатели того времени, тоже оглядывался на Гофмана и его сказки.
Но Погорельский выделялся на общем фоне умением переплавлять сюжеты, далекие от русских реалий, в только нам понятный контекст — лубка, крестьянского предания, венециановских пейзажей и прочего. Первым успешным творением Погорельского стала небольшая повесть-быличка «Лафертовская маковница», опубликованная в 1825 году.
Завязка проста: у Проломной заставы, что в Лафертовской (ныне — Лефортовской) части Москвы, живет старушка, торгующая маковыми лепешками. Правда, ее скромное ремесло не более чем прикрытие: на самом деле маковница — ведьма, общающаяся с духами и нечистой силой. Зная об этом, соседи стараются вести себя с ней осторожно, чтобы не навлечь проклятие. Но один излишне благородный почтальон, Онуфрич, решается все-таки поговорить с маковницей о ее тайне и просит перестать колдовать. Это приводит старуху в бешенство. Начинается череда тайных проклятий: семейство Онуфрича преследуют невзгоды, разрешить которые может только наложившая их ведунья.
Непритязательный сюжет вырастает в полноценный мистический триллер с богатым антуражем и увлекательным слогом. Тема возмездия, принципиально важная для русской готической истории («Страшная месть» Гоголя, «Пиковая дама» Пушкина), подана здесь под необычным ракурсом: противостояние обычных людей и тайных сил вызывает смех так же сильно, как и тревожит. Сам Пушкин, прочитавший повесть в год выхода, отозвался на нее восторженным письмом к брату:
«Душа моя, что за прелесть бабушкин кот! Я перечел два раза и одним духом всю повесть, теперь только и брежу Трифоном Фалелеичем Мурлыкиным. Выступаю плавно, зажмуря глаза, повертывая голову и выгибая спину».
Алексей Ремизов. «Крестовые сестры»
Забвение настигло и Алексея Ремизова. Дебютировав во время расцвета символизма, своим талантом он многих отпугнул, его обвиняли в плагиате и называли цирковым шутом. Временами его сказки казались излишне жуткими, описания природы — зловещими, а погружение в славянскую мифологию и вовсе отдавало оккультизмом.
Мало кем понятый при жизни (хотя среди почитателей были Цветаева, Блок, Брюсов и Хлебников), Алексей Ремизов эмигрировал из России, осел в Париже и превратился в литературный артефакт. Его сны, записанные на бумагу, передавали из рук в руки, а волшебная графика привлекала внимание художников — даже самого Пабло Пикассо.
Именно Ремизову, прозаику малоизвестному и странному, мы обязаны повестью «Крестовые сестры», которую многие критики считают высшим его достижением.
Опубликованная в 1910 году повесть рассказывает о Петре Алексеевиче Маракулине, чудаковатом человеке, который не вписывается ни в какие нормы:
«Маракулин признавался, что на человека он нисколько не похож, по крайней мере, на тех настоящих людей, которых постоянно увидишь в театре, на собраниях, в клубах… ну, ни чуточку не похож, и что у него, должно быть, начиная с носа до маленького пальца, все не на своем месте сидит, так ему кажется».
Спасает его только любимая работа: Маракулин заведует талонными книжечками, выписывает чеки. Но из-за ложного обвинения он лишается своего места и оказывается на распутье.
С первых страниц повесть погружает читателя в медитативное, тревожное, галлюцинаторное пространство Петербурга начала XX века. Вынужденный искать работу и жилье, Маракулин поселяется в Бурковом доме напротив Обуховской больницы, где всегда виден алый — кровавый — крест больничных сестер. Знакомясь с не менее странными, чем он сам, соседями, Маракулин погружается в пучину абсурдного кошмара, выбраться из которого невозможно.
Ремизов создает мерзкое, гротескное отражение Петербурга. Маракулин, располагающий и, казалось бы, добрый человек, неприятен читателю с самого начала, а его злоключения не вызывают даже малейшего сочувствия.
Попробуйте прочесть «Крестовых сестер» и ответить себе на два вопроса: что же на самом деле происходит с Маракулиным и почему от текста так сильно веет холодом? Если ответ ускользнет, не страшно: в любом случае вы получите эстетическое удовольствие. И точно запомните сцену с дворовой кошкой (слабонервным не читать).
Сигизмунд Кржижановский. «Квадратурин»
Еще один самобытный писатель прошлого, едва ли знакомый современному читателю: Кржижановский — сын обрусевших поляков, изгой по натуре, который редко печатался, зарабатывая на жизнь внештатной журналистикой, сценариями и театральными инсценировками.
Его называли и русским Борхесом, и новым Перуцем, но все эти сравнения не делали чести уникальной личности Кржижановского. Большая часть его сочинений, за исключением пары-тройки повестей, — это короткие рассказы с обязательным фантастическим допущением. «Квадратурин» — один из таких рассказов.
Бедный, одинокий Сутулин живет в «спичечном коробке». По крайней мере, так его комнату характеризует безымянный гражданин, заявившийся к нему в гости посреди бела дня. Человек оказывается представителем некоей иностранной фирмы, производящей средства для расширения комнат. Выглядят они как обыкновенные тюбики с краской.
Проинформировав Сутулина о назначении средства, незнакомец оставляет ему один тюбик «Квадратурина» бесплатно, «только для рекламы» и торопливо удаляется. Озадаченный Сутулин решает испробовать полученное, но в процессе роняет тюбик на пол и оставляет крупное пятно посередине комнаты. Уже на следующее утро помещение, где живет Сутулин, становится значительно больше. Герой радуется, не веря своим глазам. Но вскоре радость сменяется ужасом: эффект от «Квадратурина» не заканчивается.
Похожий на эпизод сериала «Черное зеркало», рассказ Кржижановского способен искренне напугать по многим причинам: во-первых, своим неумолимо мрачнеющим сюжетом, во-вторых, отстраненным авторским слогом, с точностью демонстрирующим разложение человеческой психики, в-третьих, ошеломляющими финальными строками.
Михаил Булгаков. «Дьяволиада»
Булгаков завоевал себе вечную славу особым взглядом на тайные силы, влияющие на человеческую жизйнь. Такой зловещей силой у Булгакова каждый раз оказывается нечто новое: то война, то любовь, то искусство.
В повести «Дьяволиада», опубликованной в 1924 году, классический «маленький человек» оказывается жертвой советской номенклатуры, чем-то схожей с царством дьявола. Делопроизводитель Коротков, уволенный с поста (вспомните Маракулова из «Крестовых сестер»), пытается противостоять напору вселенского ужаса и спастись от уготованной ему участи.
Очевидно, что спастись у Короткова не получится, но это в «Дьяволиаде» и не главное. Куда важнее для читателя — разглядеть процесс исчезновения человека, его вычеркнутость из любых дел, ненужность реальному миру. Зловещими посредниками между жизнью и смертью оказываются жуткие близнецы — и мы, читатели, вместе с Коротковым пытаемся сбежать из-под их надзора.
Повесть Булгакова нарочито абсурдна и груба. Читать ее крайне нелегко, однако именно так классик достигает ошеломляющего послевкусия, в сравнении с которым даже самые зловещие творения Кафки могут показаться детской фантазией.
Больше страшных рассказов, а также ссылка на страшные реальные истории — в Bookmate Journal
Свободное слово в эпоху банов: есть ли жизнь без цензуры? 
MAGA и неоконы 
Хороший, по итогу год - я в нём дембельнулся (я про 1991 говорю: ДМБ-91, 
Джон Уик vs Ликорис Рикойл 
Информационные пузыри, теперь и в "Дзене" 
Учёные из Казани вырастили насекомое-пожирателя колорадского жука... 
Случайное фото 
Мама, я поела и в шапке ... 
Обыкновенный нацизм 
