31 марта 1918 года — резня раненых пленных добровольцев в лазаретах станицы

von_hoffmann — 31.03.2024

АКТ РАССЛЕДОВАНИЯ

по делу об избиении большевиками в лазаретах станицы Елизаветинской раненых и больных участников Добровольческой армии

31 марта 1918 года из станицы Елизаветинской, Екатеринодарского отдела, Кубанской области, началась эвакуация раненых и больных участников Добровольческой армии вследствие отхода ее под давлением превосходящих сил большевиков из-под Екатеринодара. Всех вывезти не удалось, и тяжело раненные и больные вместе с несколькими врачами и сестрами милосердия были оставлены в станице во временных лазаретах, под которые были приспособлены местные училища и школы.
1 апреля в станицу Елизаветинскую вступили передовые конные большевистские отряды, которые отнеслись терпимо к оставшимся раненым, но затем по мере подхода других частей, особенно пехоты, раненые подверглись глумлению и избиению, и у них были отобраны деньги.
1-го же апреля начались единичные случаи убийства. Так, за несколько минут до прихода большевиков в двухклассное училище туда прибежал больной мальчик, назвавшийся кадетом 3-го класса Новочеркасского кадетского корпуса и просил жену заведывающего училищем спрятать его, но та не успела этого сделать, и мальчик остался на дворе среди детей казаков. По приходе большевиков кто-то из иногородних сказал им, что среди детей казаков находится кадет. Тогда один большевистский солдат подошел к этому мальчику и спросил, кадет ли он. Мальчик ответил утвердительно, после чего солдат этот тут же, на глазах у всех присутствовавших, заколол мальчика штыком.
2 апреля в станицу Елизаветинскую пришел большевистский карательный отряд, который обошел все училища и школы станицы, приспособленные под лазареты, и во всех них перебил оставленных раненых и больных. Допрошенный комиссией один из участников Добровольческой армии, подпоручик 1-го офицерского полка генерала Маркова, Кром, лежавший в женском училище, будучи тяжело ранен в правую ногу с раздроблением бедра выше колена, показал по поводу избиения раненых в названном училище следующее.
В полдень к училищу подошел карательный отряд, который, выгнав всех посторонних людей, вошел туда. Вместе с этим отрядом в училище вбежал какой-то большевик, бывший там до прихода карательного отряда, и, указав на трех раненых, сказал, что они офицеры.
Большевики, поговорив немного с этими ранеными, начали затем расстреливать и рубить всех подряд с левого фланга, причем один из них достал топор и рубил им.
Некоторые из раненых просили не рубить, а расстреливать их, на что неизменно получался один ответ: «Собаке собачья смерть».
Рядом с подпоручиком Кромом лежал полковник Ланковский. Расстреляв его, один из большевиков прицелился в Крома, но в это время в училище вбежал какой-то матрос и сказал, что нескольких приказано оставить на развод, чтобы рассказать потомству, как большевики поступают с теми, кто идет против народа. Вследствие этого подпоручик Кром, один донской казак и еще несколько человек были оставлены в живых.
Об этом же избиении раненых учительница женского училища показала, что большевики запретили находившимся при оставшихся раненых двум врачам и сестре милосердия подавать им медицинскую помощь, а когда она тем не менее стала ухаживать за ранеными, то большевики сказали ей: «Поухаживай, поухаживай, завтра будешь с ними лежать».
Произведенным комиссией осмотром помещения женского училища было установлено, что в зале училища и классе 3-го отделения во многих местах в стене на высоте 3—5 вершков от пола и в полу у карниза имеются дыры, частью замазанные штукатуркой, происшедшие, по словам училищного сторожа, от проникших в стену винтовочных и револьверных пуль; под подоконником одного из окон в классе третьего отделения на стене были обнаружены 11 поверхностных отметин диаметром в серебряную пятикопеечную монету и меньше, получившиеся, по-видимому, от потерявших свою первоначальную силу ударов штыка или револьверных пуль.
Такое же избиение произошло с ранеными и больными, лежавшими в двухклассном Елизаветинском училище. Заведывающий этим училищем, жена его и несколько местных казаков, живших напротив, удостоверили комиссии, что большевики, придя туда, также сначала выгнали всех «вольных» со двора и из помещения училища, а затем, поставив к дверям и воротам стражу, вошли в училище, откуда вслед за входом большевиков послышались стоны и крики раненых.
Через некоторое время большевики начали выходить из училища все измазанные кровью и обмывали себя и свое оружие, топоры и лопаты от залившей их крови в стоявших на дворе корытах, а затем снова возвращались в училище продолжать свое кровавое дело.
2-го же апреля вечером большевики приказали местным казакам убрать из всех лазаретов тела убитых ими раненых и больных и свезти их «на гной» в камыши, т[о] е[сть] выбросить их, чтобы они сгнили в камыше. Однако казаки отвезли трупы убитых на кладбище и зарыли там в общую могилу.
Лица, входившие в школы, где находились лазареты, после ухода оттуда большевиков показали, что вид лежавших там трупов был нестерпимо ужасен. Тела убитых валялись по всем комнатам в изуродованном виде. Так, один офицер лежал, держа в закостеневших руках свою же отрубленную ногу, у другого были выколоты оба глаза, у некоторых были срублены головы и разрублены лица, у других же вся грудь и лицо были исколоты штыковыми ранами и т.д.
Тут же среди трупов лежали стонавшие недобитые раненые.
Пол был залит огромными лужами крови, а солома, служившая подстилкой раненым, была насквозь пропитана кровью. Крови было так много, что ходить по полу, по словам очевидцев, было очень скользко.
Священник, случайно находившийся на кладбище, и казаки, зарывавшие могилу, показали, что большинство тел было настолько изуродовано и изрублено, что представляли собой прямо отдельные куски человеческого мяса.
При осмотре комиссией здания двухклассного Елизаветинского училища в классе 5-го отделения, где лежали раненые, на полукруглой печке, покрытой железом, расположенной выступом в углу класса, были обнаружены на высоте 10—20 вершков от пола б отверстий и 9 вдавлений железа, все одинаково круглой формы, произошедшие, по-видимому, от отскочивших и проникших в толщу печки пуль. В глубине же двух таких отверстий оказались куски свинца.
Кроме того, на печке на той же высоте и на высоте 25—30 вершков были найдены вдавления характерной линейной формы, получившиеся, очевидно, от ударов топорами, лопатой или каким-либо другим острорежущим и довольно тяжелым орудием.
Вдавления, расположенные более высоко, рассматривая их сверху вниз, шли справа налево, т[о] е[сть] как раз по направлению удара, нанесенного правой рукой.
Описанная печка, по-видимому, была местом убийства лежавших в этом училище раненых, так как человеку, прислоненному к печке на коленях и сидя, описанные отверстия и вдавления приходились на уровне головы и груди.
Выяснить точное число и все имена убитых большевиками в лазаретах станицы Елизаветинской раненых и больных участников Добровольческой армии не удалось, но по показанию одного казака, закапывавшего трупы, он насчитал положенных в могилу 69 тел.
Кроме того, тогда же были убиты и две сестры милосердия, из которых одну большевики бросили в Кубань, а другую, совсем молодую девушку, институтку 6 кл[асса] Веру Пархоменко, расстреляли за кладбищем станицы.
3 апреля оставленных в живых раненых и больных большевики нагрузили на подводы и отправили в Екатеринодар, причем по дороге раненые подвергались разным гнусным издевательствам, ругани и побоям.
В городе раненых сначала привезли в Войсковую больницу, где, однако, их не приняли, угрожая, что в случае оставления их там они будут перебиты, лазаретные же няньки «науськивали» местных больных не впускать в больницу привезенных раненых и тут же добить их.
Из Войсковой больницы раненых повезли в 44-й лазарет, помещавшийся в Епархиальном училище, где их, однако, тоже не приняли и там они опять подверглись жестокому избиению и издевательствам.
Оттуда раненых повезли к Атаманскому дворцу, здесь снова произошло избиение их, причем подпоручику Крому перебили прикладом кисть руки и так сильно ударили его по животу, что, несмотря на раздробленное бедро, он «привскочил на аршин» из телеги. Во время одной из остановок по дороге к дворцу большевиками была произведена следующая «забава» с ранеными, во время которой двое из них были добиты. Когда подводы вереницей остановились вплотную друг к другу, то большевики начали стегать сзади стоявших лошадей, пока они, встав на дыбы, прыгали передними ногами на впереди стоявшую подводу и топтали копытами лежавших в ней раненых.
Около Атаманского дворца раненые провели без всякой помощи в подводах всю ночь, и только на следующий день их поместили в наскоро приготовленный лазарет в Учительской семинарии.
В большевистских лазаретах раненые пробыли под стражей 4 месяца, т[о] е[сть] до взятия Екатеринодара Добровольческой армией, последовавшего 4 августа 1918 г., будучи переводимые из одного лазарета в другой, постоянно подвергаясь разным издевательствам и угрозам «быть выпущенными в расход» и не получая сколько-нибудь элементарной медицинской помощи, отчего часть их перемерла, а часть, как, например, подпоручик Кром, до сего времени не поправились.
Настоящий акт расследования основан на данных, добытых Особой комиссией с соблюдением правил, установленных в Уставе уголовного судопроизводства.

20 марта 1919 года, г. Екатеринодар

Источник: http://ricolor.org/history/kt/ktr/dl2/



или

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив