* * *


Листья кружатся… вот и осенняя истерия,
Россыпь прохожих, похожих на россыпь цветных драже…
В кардиограмме снова капризная аритмия,
Сердце не орган – просто миндальное бланманже.
Застрявшее в пробке на перекрёстке линий,
Облаком тает, несбыточным миражом…
А из палитры вечнолюбимый синий
Вырезан, выкромсан наспех старым тупым ножом.
Рыжее золото солнца ласкает сиюминутности,
Прелости листьев тревожат, итожат и ворожат…
Всё зависает ноут, и не хватает мудрости
Жажду утешить, утишить вздыбленный звукоряд.
Сколько души во фляге? Капель, на самом донце?
Млечность листа… отрава… томная кома, свист…
Стерва и лебедь, nonsens… Принц и бродяга, nonsens…
Тает в запруде рёбер стоном сей вокализ.
Лад эолийский… нежность… смешан попеременно,
Девственно-непорочен, кем напророчен был?
Лунный горчичный отблеск кожу щекочет ленно,
Нега твоих обочин мнит теплотой светил.
Осень пылает эхом прошлого недомолвок,
В кровь разбивает руки призрачный горизонт…
Волны лазурнопенны, белой мороки морок,
Вечное межсезонье…
Не позабыть бы зонт.