21 января. Виктор Шнейдер
vazart — 21.01.2023 два стихотворения 1990-ых***
Месяц месяцем беремен,
Предыдущий — будущим.
Ходит клоун по арене
В несусветном рубище.
Ходит, излучает свет.
Может, он не шут, а свят?
Может, будет он воспет?
Может, будет он распят?
А Мария стала тенью
В ратуше да в ретуши.
Ходит клоун по арене
В несусветной ветоши.
Видно, он не шут, а свят,
Если излучает свет.
Значит, будет он распят,
А потом уж и воспет.
Мы смиренно руки сложим,
Сами на трибуны сядем,
С самой отрешенной рожей
На арену сверху глядя,
Будем цокать языком:
"Это как же так — распят?
Как же можно?!" А потом
Нас еще и обвинят,
Дескать: "Вы видали свет?
Так чего ж молчали?"
Нам бы что сказать в ответ,
А мы стоим в печали...
Тут твари безобразные,
Полезные, заразные,
Весьма разнообразные,
Повскакивали с мест.
А Лелики и Болики
Глотнули анаболики —
Все шарики за ролики —
И укатили в лес.
Проворные придворные
Влекут к столбу позорному
Какого-то покорного
Слепого старика.
Но тут слетелись вороны,
И все рванули в стороны,
А стены под напором их
Разрушились. Века
Придали им приличное,
Безличное столичное,
Типичное античное
Обличие руин.
И вот туристы-сволочи
По ним гуляют до ночи,
И все-то тут на помощь им:
И гид, и сан, и сын.
Месяц месяцем беремен,
Днем день, век — столетием.
Ходят люди по арене.
Верить им? Не верить им?
21 января 1993
***
То нити расплелись,
То подвела эпоха...
Изысканный стилист
Не мог сработать плохо,
И, вглядываясь в лист,
Я чую тень подвоха:
ЗДЕСЬ РАНЬШЕ БЫЛ РОМАН.
Неявные приметы
Все время сквозь туман
Просвечивают где-то —
Невоплощенный план
За рамками сюжета
Едва оставил след.
Такие отпечатки
Рождает разве свет
В рецепторах сетчатки.
Улик же нет, как нет:
Творец носил перчатки.
Но толпы лишних лиц,
Оставшихся без дела:
От стай непевчих птиц
(Раз птица — хоть бы пела!)
До уличных девиц
(У этих, ладно, тело),
Откуда, невдомек,
явившиеся мысли
(Неясно, кто их рек,
Так — в воздухе повисли), —
Все это — как намек
О том, погибшем смысле.
Наемный графоман,
Не знающий про совесть,
А может, сам Титан,
С издателем условясь,
Калечил свой роман,
Обтесывал под повесть.
И вот — я тут живу.
Когда-то мне казалось,
Что автор наяву
Ко мне питает жалость,
Но нет — в мою главу
Набили, что осталось:
Идей невпроворот,
Теории и страсти,
Похожее на торт
Подарочное счастье,
И женщины (аккорд)
Рассеянное «здрасте».
Кто ж автор? Он, увы,
Нам неизвестен. Снова
Сокрылся от молвы,
Задвинул все засовы.
Неясно, сколь правы
Всезнайки-богословы.
Лишь явно: сей стилист
Не мог сработать плохо.
Но нити расплелись,
Не удалась эпоха,
И, вглядываясь в лист,
Я только мог, что охать:
Зачеркнутый пейзаж,
Должно быть, станет свалкой.
Спадет ажиотаж.
Не шатко и не валко
Едва ли весь тираж
Раскупится. А жалко.
20–21 января 1998
|
</> |