1912 - 1932


Да, так про долгожданную выставку про то, как они шаг за шагом сдавались фюреру - нарочно на неё идти не стоит, она вышла очень бедненькая, вот что называется «из подбора», оно и не удивительно, королевская коллекция, монархи такого не много покупали, берлинского авангардизма этого и берлинских ужосов. То есть там было по картинке, а то и по десять, на все значимые имена, но гвоздей-шедевров нет. И слишком видно, что выскребли по сусекам всё-всё.
Но зато вернисаж получился очень удачный, интерактивненький. Гостей пригласили нарядиться по той ещё моде, и многие оторвались от души. Даже мужчины. Куратор была ослепительна – я даже думаю, что она выставку-то сделала затем, чтобы порассекать во всем дресскоде подлинном. И живая музыка эпошистая была, и пару танцевальную пригласили, они исключительно ловко зажигали чечетки, шимми, степы и что там ещё.
Но другие дамы тоже старались, повынимали из
сундуков того и сего, у кого шляпка, у кого горжетка, у кого
ридикюль, у кого бусики (я хорошо сделала, что не надела жемчужной
нити до колен, каждая третья ее надела). Иные добились эффекта
чисто за счет макияжа и ленточки на лбу.
А выставка, хоть и бедненькая, заставила задуматься - вот мы, гуляя
по экспозиции какого-то периода, думаем, что мы туда погружаемся.
Ан нет! мы погружаемся только и именно в мир специфических для этой
эпохи памятников, того нового и прекрасного, что
создали тогдашние самые чуткие и самые энергичные художники. Так
сказать, в стерилизованные сливки погружаемся мы на выставке. А
сам-то мир тогдашний определялся далеко не только этим - а и
собственным вчерашним днем, и позавчерашним, и так даже до дна
времен. Берлинцы 1912-32 годов жили не только в жутком мире Дикса,
Нольде, Кандинского и Баухауза, но и в других мирах по своему
выбору.
Символом этого явления является принадлежащая моему личному Музею
Текстиля льняная столовая салфетка 20-х годов. Тканый узор на ней -
безупречный жосткий ар-декошный до кубизма включительно
нефигуратив, углы и ребра, кнопки и трансмиссии. И посреди этого
железного грохота - вензель, вышитый в самых лучших традициях
локального белошвейного барокко.
А так-то нового для меня было немного - разве
что некоторые политико-идеологические примочки, восстановление
контекста знакомых картинок. В частности, я открыла для себя, что
известные моему поколению ещё с советских времен образы
пролетарских женщин и пролетарских детей,
вот такие -
- про которые по умолчанию нам втирали, что это просто себе
картинки про ужасы капитализма -
- на самом деле рисовались для постеров и листовок против
знаменитого параграфа 218 (пять лет лишения
свободы за незаконное прерывание беременности, при том что
законное, естессна, отменили, и никаких противозачаточных народу не
продавали).
Т.е. советские популяризаторы демократического искусства братской
Германии мудро отцензурировали для нас исторический контекст
картинок. Пусть-де выдающаяся художница будет вся насквозь хорошая
и полезная, миртрудмай флагвруки.
|
</> |