100 лет одному из «архитекторов перестройки»

maysuryan — 02.12.2023
1991, август. Александр Яковлев в дни ГКЧП

2 декабря исполняется 100 лет со дня рождения Александра Николаевича Яковлева (1923—2005), одного из «архитекторов перестройки», то есть могильщиков социализма и СССР.
Некоторые факты его биографии:

1. К сожалению, биография Яковлева опровергает мнение, что бывшие фронтовики, оставайся они у власти в СССР в 1980-е, не дали бы разрушить Советский Союз. Фронтовики, увы, тоже бывали разные. Потому что он сам — участник войны, бывший морской пехотинец, ранен на фронте, из-за чего до конца жизни прихрамывал.

2. В 1960-е годы Яковлев — активный участник так называемой «молодёжи» в ЦК, группы «железного Шурика», Александра Шелепина. Которую можно назвать оппозицией, и даже во многом левой оппозицией, по отношению к брежневскому Политбюро. Например, они поддерживали восстановление добрых отношений с Китаем, который как раз переживал разгар «культурной революции». Как-то в те годы Александр Яковлев бросил помощникам генсека:
— Не на того ставите, братцы!
Он уговаривал «брежневца» Александра Бовина: «Зачем вы стараетесь на Брежнева, хотите эту серость в культ превратить?!» Судя по всему, к этому разговору Бовина с Яковлевым относится и фраза: «Что ты прилип к «бровастому»? Ему не долго быть. А у нас всё уже почти в руках».
Большее значение шелепинцы придавали идеологии, к которой брежневцы в своём кругу относились с иронией. Сам Яковлев вспоминал, какое тяжёлое впечатление на него произвела одна реплика Брежнева. Тот стал рассказывать, как в 30-е годы в Днепропетровске его поначалу сделали секретарём по пропаганде.
— Я, — рассказывал Леонид Ильич, — еле-еле отбрыкался, ненавижу эту тряхомудию, не люблю заниматься бесконечной болтовнёй...
Яковлев позднее писал: «Произнеся всё это, Брежнев поднял голову и увидел улыбающиеся лица, смотрящие на меня, — я ведь работал в идеологии. Он тоже повернулся в мою сторону. «Вот так», — сказал он и усмехнулся... Неловко было перед своими товарищами. В очередной раз начал спрашивать себя: а тем ли я занимаюсь, то ли делаю?».


Л.И. Брежнев вручает награду А.Н. Яковлеву

Между прочим, одним из своих успехов шелепинцы считали довольно суровые приговоры писателям Даниэлю и Синявскому, которых в 1965 году обвинили в публикации своих произведений за рубежом под псевдонимами. Брежневцы склонялись к более мягкому решению вопроса, путём критики писателей в печати и со стороны коллег-литераторов, а шелепинцы добивались реальных сроков заключения. Печатной кампанией против писателей в Агитпропе ЦК руководил Александр Яковлев.

3. Однако путём мелких, но умелых шахматных ходов к началу 1970-х «молодёжный клан» оказался рассеян и лишился своего былого влияния. Открытую атаку на Генсека на Пленуме ЦК со стороны шелепинцев попытался в июне 1967 года провести глава столичного обкома Николай Егорычев. Перед выступлением он поделился своими планами с Яковлевым:
— Сегодня буду резко говорить о военных, которых опекает Брежнев.
«Я не советовал Николаю Григорьевичу выступать на эту тему, — писал Яковлев, — сказав ему, что аудитория ещё не готова к такому повороту событий». Однако Егорычев выступил... и не получил от присутствующих никакой поддержки. После этого он сам попросил Генсека об отставке. В итоге Егорычева направили на работу послом в Данию, где он пробыл 14 лет. Брежневцы насмешливо называли его после этого Принцем Датским и шутили, что теперь в окрестностях замка Эльсинор он сможет обдумать гамлетовский вопрос: «быть или не быть?». Судьбы остальных оппозиционеров тоже сложились довольно характерно:
Николая Месяцева (председателя Гостелерадио) назначили послом в Австралии;
Вадим Тикунов (глава МВД) стал послом в Верхней Вольте;
Яковлева сделали послом в Канаде...
И только сам лидер этой группы Александр Шелепин вплоть до 1975 года продолжал сидеть в Политбюро, и ещё успел в 1974-м проголосовать за более жёсткое решение в отношении Солженицына (он предлагал отправить его не на Запад, а на восток, то есть арестовать и судить).
Назначение Яковлева послом в Канаду тоже произошло не сразу, а после следующего его заметного политического хода.

4. 15 ноября 1972 года «Литературная газета» опубликовала большую статью Александра Яковлева «Против антиисторизма». В ней он резко критиковал писателей-«деревенщиков» и тех, кого мы сейчас бы назвали «булкохрустами», с левых позиций. Статья Яковлева стала одним из последних «выстрелов» шелепинской оппозиции. Вот как Яковлев высказывался о тех, кто умиляется иконами, «церковными луковками» и минаретами:
«И церкви, и мечети, и синагоги, и костёлы всегда были идеологическими центрами, защищавшими власть имущих. Мы не забываем, что под сводами храмов освящались штыки карателей, душивших первую русскую революцию, что с церковного амвона был предан анафеме Лев Толстой, что колокольным благовестом встречали палача Кутепова, вешателя Деникина, банды Петлюры. Да ведь и самая «демократическая» религия в конечном счете реакционна, представляет собой идеологию духовного рабства. Коли уж говорить об уважении к исторической правде, то не надо подсахаривать эти горькие истины».
Яковлев обвинял своих оппонентов в «идейной позиции, опасной тем, что объективно содержит попытку возвернуть прошлое». Как это было метко замечено! :)
Весьма жёстко Яковлев высказывался и в поддержку коллективизации, против литераторов, идеализировавших старую деревню: «Сегодняшние ревнители патриархальщины, восторгаясь созданным ими же иллюзорным миром, защищают то прошлое в жизни крестьянства, с которым без какого-либо сожаления расстался современный колхозник. Если говорить точнее, то здесь речь идёт даже не о старой деревне, а о том самом «справном мужике», у которого действительно и за обильным столом творилось священнодействие, и богатый киот был ухоженным, и книжек «школы богомерзкой» не водилось. Только называли такого «справного мужика» на селе просто и ясно - «мироед». И то, что его жизнь, его уклад порушили вместе с милыми его сердцу святынями в революционные годы, так это не от злого умысла и невежества, а вполне сознательно. Так сделали для того, чтобы в кабале у «справного мужика» ходивший, воспетый поэтом, стомиллионный «сеятель и хранитель» не страдал, а был полноправным гражданином и хозяином государства трудящихся. А «справного мужика» надо было порушить. Такая уж она неумолимая сила, революция, — рушит всё, что восстаёт против человечности и свободы».
Попутно Яковлев раздавал, что называется, всем сестрам по серьгам, критически поминая Герберта Маркузе, Вернера Зомбарта, Зигмунда Фрейда, Тойнби, Ортегу-и-Гассета и т.д. Но больше всего в его статье доставалось своим, отечественным «деревенщикам» или, как он их называл, «неопочвенникам».
Среди поимённо названных в статье оказался, между прочим, и Александр Солженицын, в тот момент ещё не эмигрант, но уже балансировавший на грани высылки из СССР. «Как известно, антикоммунизм, изыскивая новые средства борьбы с марксистско-ленинским мировоззрением и социалистическим строем, пытается гальванизировать идеологию «Вех», бердяевщину и другие разгромленные В.И. Лениным реакционные, националистические, религиозно-идеалистические концепции прошлого. Яркий пример тому – шумиха на Западе вокруг сочинений Солженицына, в особенности его последнего романа «Август четырнадцатого», веховского – по философским позициям и кадетского – по позициям политическим. Романа, навязывающего читателю отрицательное отношение к самой идее революции и социализма, чернящего русское освободительное движение и его идейно-нравственные ценности, идеализирующего жизнь, быт, нравы самодержавной России. Конечно, роман Солженицына – это проявление открытой враждебности к идеалам революции, социализма. Советским литераторам, в том числе и тем, чьи неверные взгляды критикуются в этой статье, разумеется, чуждо и противно поведение новоявленного веховца». Короче говоря, Солженицын даже на фоне остальных «неопочвенников» – настоящий зубр реакции, как оно, конечно, и было.
Ещё из статьи: «Восхваление заслуг «своих» князей, феодалов, царей отнюдь не служит делу патриотического воспитания. Оно возвращает нас к давно высмеянной М.Е. Салтыковым-Щедриным раболепной привычке путать понятия «отечество» и «ваше превосходительство» и даже предпочитать второе первому. Непомерное любование прошлым неизбежно сглаживает классовые противоречия в истории того или иного народа, затушевывает противоположность и непримиримость прогрессивных и реакционных тенденций, притупляет бдительность в современной идеологической борьбе. [...] Мы видим нравственный пример не в «житиях святых», не в приукрашенных биографиях царей и ханов, а в революционном подвиге борцов за народное счастье. Мы ценим все, что создали гений, ум и труд народа на протяжении веков, но особую нашу гордость вызывает наша сегодняшняя социалистическая действительность». Так Яковлев завершал свою статью.
Его манифест был воспринят в Кремле как то, чем он и был – как очередной вызов со стороны шелепинской оппозиции. Статья вызвала протест со стороны писателя Михаила Шолохова. Секретарь ЦК Михаил Суслов, согласно апокрифической цитате, возмутился, что Яковлев «хочет поссорить нас с интеллигенцией».


Михаил Суслов (1902—1982)

И Яковлев на долгие годы был отправлен в «почётную ссылку» – послом в Канаду.
Характерно, что статья Яковлева вызвала одобрение от... Вячеслава Михайловича Молотова, бывшего лидера «антипартийной группы» 1957 года. То есть другого левого оппозиционера. Встретив Яковлева в санатории, Молотов сказал ему: статья верная, нужная. Владимир Ильич Ленин часто предупреждал нас об опасности шовинизма и национализма.
С точки зрения этого знакомства, становится понятной подоплека разговора, уже в 80-е годы, молотовского соратника по «антипартийной группе» Лазаря Кагановича и поэта Феликса Чуева, который последний зафиксировал в книге «Так говорил Каганович»:
«— Не молотовский человек — Яковлев?
— Нет. Ярый aнтистaлинец.
— И следовaтельно, aнтимолотовского плaна. А мне кaзaлось, что он молотовец.
Кaгaнович вздохнул».


Посол в Канаде. В губернаторском парке

5. Возвращение Яковлева в Москву и Кремль произошло только спустя десятилетие, уже в 1980-е годы. Опять из Чуева («140 бесед с Молотовым»):
«— Яковлева на XXVII съезде избрали Секретарём ЦК.
— Что-то не очень надёжный, — говорит Молотов».
«И опять, как в воду глядел», — резюмировал Чуев.

Любопытно отметить, что в 1986—1987 годах Яковлев начал идейную перестройку ровно с той самой точки, на которой вынужденно остановился в 1972 году: с критики «деревенщиков» и поклонников «патриархальности», «неопочвенников», с «ленинских позиций». Вот только чем он её закончил?..
Позднее в написанном им предисловии к «Чёрной книге коммунизма» бывший член Политбюро ЦК КПСС поделился своей знаменитой афористичной формулой: «После XX съезда в сверхузком кругу своих ближайших друзей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы демократизации страны и общества. Избрали простой, как кувалда, метод пропаганды «идей» позднего Ленина. Надо было ясно, чётко и внятно вычленить феномен большевизма, отделив его от марксизма прошлого века. А потому без устали говорили о «гениальности» позднего Ленина, о необходимости возврата к ленинскому «плану строительства социализма» через кооперацию, через государственный капитализм и т.д. Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработали (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и «нравственным социализмом» — по революционаризму вообще. Начался новый виток разоблачения «культа личности Сталина».

В общем, как любил говорить Михаил Сергеевич Горбачёв, «процесс пошёл»...
Забегая вперёд, можно заметить, что процесс зашёл даже дальше, чем рассчитывал Яковлев и его коллеги: он-то вроде хотел остановиться на либерализме, а в реальности «скрепами», Иваном Ильиным и уваровской триадой стали вовсю молотить по либералам, они только покрякивали... Контрреволюция подобна Сатурну: с аппетитом пожирает собственных детишек.


Секретарь ЦК, член Политбюро ЦК КПСС А.Н. Яковлев (1923—2005). Официальный портрет 1980-х годов

6. Следующий важный политический ход со стороны Яковлева относится к весне 1988 года. 13 марта 1988 года Нина Андреева, вузовский преподаватель химии из Ленинграда, опубликовала в «Советской России» большое письмо «Не могу поступаться принципами» с очень осторожной и сдержанной критикой перестройки. В сущности, она выступала за её возвращение к той программе, с которой перестройка и начиналась и которую предлагали «молотовцы».


Нина Андреева в окружении студентов



И вот в ответ 5 апреля газета «Правда» в передовой статье дала «залп из всех орудий» по статье Андреевой, которая была названа «манифестом антиперестроечных сил», клеймила её за оправдание Сталина, «догматизм и консервативность». Подписи в передовой не было но, как выяснилось позднее, её написал Александр Яковлев. Из статьи «Правды»:
«В многочисленных дискуссиях, проходящих сегодня, остро ставится вопрос о роли И.В. Сталина в истории нашей страны. Не обходит его и публикация в «Советской России». Заявляя о поддержке Постановления ЦК КПСС о преодолении культа личности и его последствий (1956 г.), одобрении оценок, которые даны деятельности Сталина в последних документах партии, статья на самом деле фактически пытается опрокинуть их, отделить социализм от нравственности. В угоду своей концепции автор обращается за поддержкой к Черчиллю. Отметим — приведённый ею панегирик Сталину принадлежит отнюдь не Черчиллю. Нечто подобное говорил известный английский троцкист И. Дойчер».

Ох уж эта лукавая апелляция к «нравственности»!.. :)
Характерен и ритуальный пинок влево, в адрес «троцкистов». Злосчастная Нина Андреева, в своей статье привычно обругавшая несколько раз Льва Давидовича, и сама не избежала этого тяжкого обвинения.



7. Как финал этой эволюции Яковлева, цитата из его книги 1995 года «По мощам и елей»:
«Когда в страшную стужу января 1924 года рабочие заступами и ломами рыли котлован под Мавзолей, то пробили канализационную трубу. Но пробоина замёрзла. Весной же Мавзолей залило нечистотами. Узнав об этом, патриарх Тихон, мученик и патриот, сказал: «По мощам и елей!».

Сопоставим эту цитату на минутку с его же «шелепинской» статьёй 1972 года...
Ещё высказывания позднего Яковлева:
«Несмотря на нищих в переходах, на войны на окраинах, на беженцев, на безработицу, на новых русских со всеми их прелестями — сегодня страна лучше, чем 15 лет назад».
«Политические выводы марксизма неприемлемы для складывающейся цивилизации, ищущей путь к смягчению конфликтов и исходных противоречий бытия».

Да, поистине удивительных превращений полна жизнь. «Левак» Яковлев, в 70-е годы пытавшийся своей статьёй сдвинуть позицию ЦК влево, в 90-е годы обернулся ярым булкохрустом, антикоммунистом, прославителем клерикалов... Как говорил Ленин: «История знает превращения всяких сортов; полагаться на убеждённость, преданность и прочие превосходные душевные качества — это вещь в политике совсем не серьёзная».

8. Александр Яковлев: «В бурные дни августа 1991 года я выступал на митинге на Лубянке. Психологически это были необыкновенные дни. Толпа на Лубянке была огромная. Что бы я ни сказал, толпа ревела, гремела аплодисментами. Кожей ощутил, что наступает критическая минута. Задай я лишь только вопрос, вроде того, а почему, мол, друзья мои, никто не аплодирует в здании за моей спиной, и любопытно, что они там делают, случилось бы непоправимое. И как только эта мысль пришла в голову, спина похолодела, я понял, что взвинченных и готовых к любому действию людей надо уводить с площади, и как можно скорее. Быстро спустился вниз и пошёл в сторону Манежной площади.
Меня подняли на руки, я барахтался — наверное, до этого только мать держала меня на руках, — и так несли до поворота на Тверскую улицу. Милиция была в растерянности, увидев массу людей, заполнившую улицу. Меня проводили до Моссовета. До сих пор уверен, что, не уведи я людей с площади именно в тот момент, трагедия была бы неминуема. Толпа ринулась бы громить здание КГБ. Но о Лубянке всё равно вспомнили. Вечером того же дня начали сносить памятник Дзержинскому».

И, вместо заключения, Яковлев о своём руководителе и соратнике, Михаиле Горбачёве:
«Горбачёв мог утопить в словах, грамотно их складывая, любой вопрос. И делал это виртуозно. Но после беседы вспомнить было нечего, а это особенно ценится в международных переговорах. Он умело скрывал за словесной изгородью свои действительные мысли и намерения. До души его добраться невозможно. Мне порой казалось, что он и сам побаивается заглянуть внутрь себя, опасаясь узнать о себе нечто такое, чего и сам ещё не знает или не хочет знать».

Ну, а Яковлев?..

Оставить комментарий

Популярные посты: