Знакомство с книгой и возвращение к ней

ida_mikhaylova — 04.12.2024

Роман был написан  тридцатилетней английской писательницей Анной Уорд в 1794 году. 

… Очаг домашний!

Приют любви и радости и изобилья!

Взаимной помощью и общим счастьем нуждаясь,

Там сходятся друзья и родственники дорогие!

Томсон

На живописных берегах Гаронны, в провинции Гаскони, в 1584 году стоял замок, принадлежавший дворянину Сент-Оберу. Из окон замка открывался вид на равнины Гиенны и Гаскони, расстилавшиеся вдоль реки, пестрея виноградниками, рощами и плантациями оливок. К югу вид замыкался величественными Пиренеями, грозные вершины которых, то скрываясь за облаками, то сверкая на солнце сквозь голубоватую дымку воздуха, местами поросли мрачными сосновыми лесами, спускавшимися до самой подошвы. Внизу нежная зелень пастбищ и рощ составляла контраст с грозными пропастями, и после суровых утесов глаз с отрадой отдыхал на стадах, лугах и скромных деревенских хижинах. К северу и востоку равнины Гиенны и Лангедока терялись в туманной дали; на западе Гасконь омывалась водами Бискайского залива.

Владелец замка Сент-Обер любил бродить с женой и дочерью по берегам реки и прислушиваться к журчанию ее струй. Когда-то он вёл совершенно иной образ жизни, далёкий от сельской простоты, и погружался с головою в наслаждения суетного света, но суровый опыт не оправдал того прекрасного образа человечества, какой он создал себе в ранней юности. Однако даже среди светских треволнений принципы его остались несокрушимыми, доброта сердца не иссякла; удалившись от света, он унёс с собой чувства жалости, но не озлобления и отдался простой жизни на лоне природы, чистым наслаждениям литературой и утехам семейной жизни.

Он был потомком младшей линии знатной фамилии, и в его семье решено было, что недостаток богатства он восполнит или выгодной женитьбой, или отдавшись общественной деятельности. Но у Сент-Обера было слишком развито чувство чести, чтобы осуществить эту надежду, и слишком мало честолюбия, чтобы принести в жертву то, что он считал счастьем, стяжанию богатства. После смерти отца он женился на прекрасной девушке хорошего рода, но не богатой. Расточительность или, вернее, сумасбродства старика Обера так расстроили его состояние, что сын счёл нужным расстаться с частью родового имения и несколько лет спустя после женитьбы продал её Кенелю, брату своей жены, а сам поселился в небольшой усадьбе в Гаскони, где делил свое время между семейными обязанностями, сокровищами науки и гениальными произведениями литературы.

Сонет

Спеши, мой карандаш! послушный моим вздохам.
Спеши поведать нимфе здешних мест,
Когда раздастся звук ее шагов воздушных.
Причину слез моих и скорби нежной!
Изобрази ее прелестный образ
И взор ее, где светится душа,
И лик задумчивый и кроткий,
Улыбку грустную, и грацию движений, —
Портрет тебе подскажет юноша влюбленный.
О, выскажи ей все, что у него на сердце…
Но нет, не всю ту грусть скажи, что в сердце он таит;
Так, часто под шелковым лепестком цветка
Таится яд, что может искру жизни погубить.
Но кто, глядя на эту ангельскую улыбку,
Может бояться ее чар и думать, что она обманет!

При стихах не было никакого посвящения, поэтому Эмилия не могла отнести их к себе, хотя несомненно она, а не кто другой, могла быть названа нимфой здешних мест. Перебрав в уме весь небольшой кружок своих знакомых, она не могла найти никого, кому бы эти стихи могли быть посвящены, и таким образом она осталась в неуверенности; такая неуверенность была бы, может быть, тягостна для всякого праздного ума, но Эмилия не имела досуга придавать значение такому пустому случаю; лёгкое тщеславие, возбуждённое похвалами, скоро изгладилось, и она перестала об этом думать среди чтения, занятий науками и делами благотворительности.

Госпожа Сент-Обер, радуясь веселости и выздоровлению мужа, забыла о собственном нездоровье; гуляя по лесным тропинкам романтической долины и беседуя с мужем и дочерью, она глядела на них с нежностью и со слезами на глазах. Сент-Обер замечал это и тихо укорял жену за излишнюю чувствительность; но она только улыбалась, жала руку мужу или Эмилии и не могла удержать слез. Он чувствовал, что и ему сообщается это растроганное умиление, острое до боли; тень печали омрачила его черты, и он подумал с тайным вздохом: «Когда-нибудь я с безнадежным сожалением буду вспоминать об этих минутах, как о вершине счастья! Дай Бог мне не дожить до того, чтобы оплакивать потерю существ, которые мне дороже жизни!»

 Познакомилась с этим произведением известной всему миру писательницей в детстве. Книга была в домашней библиотеке. Читала ровно год... С шести до семи — не знаю почему, но я умышленно тянула время. мне нравилось, когда я встречала хорошие книги, написанные женщинами, а тем более толстые романы с мелким шрифтом.  А ещё наверное потому, что мне доверили «готический роман», и  я вела себя соответственно —  ответственно, не осознавая, но «пропитываясь» слогом и силой написанного слова. Говорила ли автор также, как её герои книг, спрашивала я пространство... И, мне кажется, пространство эфира отвечало далёким эхом утвердительно с некоторым женским смехом. 

Ничего из биографии писательницы я не знала, да и биографии не развивали мою фантазию. Однако получается, что творческие поиски  и развитие, а может быть и саморазвитие человека волновали меня уже в ту пору совершенного детства. Занялась на днях перечитыванием...

Главная особенность прозы Радклиф — обилие эффектных литературных средств, способных запугать читателя ужасами ситуаций и антуража (заброшенные могилы, призраки, духи, гроза, и т. п.), неожиданными сюжетными поворотами, злодействами и интригами. Во многих произведениях ощущается влияние сентиментального жанра, что также немало способствовало популярности её романов. В первой четверти XIX века романы Радклиф имели громадный успех не только в  Англии, но и в Европе, в том числе и в России. Анне Радклиф принадлежит также описание путешествия на континент, совершённого ею в 1794 году. Книга «Journal of a tour through Holland and the western frontier of Germany» содержит как красивые и поэтичные описания увиденного, так и достаточно чопорные суждения о чужих краях.Творчество Анны Радклиф оказало глубокое влияние на многих более поздних авторов, в том числе маркиза де Сада, Эдгара По и Вальтера Скотта. 

Специально для начавшегося зимнего марафона #зимниесказки #10книг 

Оставить комментарий

Популярные посты:

diocles

Двойное гражданство Италии для россиян: законные способы оформления

mirielle_elenna

Снег прошлогодний

lot1959

Ужасы нашего городка

amarok_man

Ушедшие, но такие любимые...

roman_rostovcev

ВЫСТРЕЛ В ЛУБЯНСКОМ ПРОЕЗДЕ. ГИБЕЛЬ МАЯКОВСКОГО

colonelcassad

Единственное место Германии - на скамье подсудимых

uctopuockon_pyc

Акт благодарности России

myworld

Речная заправочная станция

northen-elf

Хроники зимы

• Ранее
• Архив