Затмение диамата

inesacipa — 06.04.2014
Не пугайтесь, это арт к разбираемому, гм, произведению. В последнее время я по большей части разбираю корявописево - вещи, безграмотные настолько, что любая цитата оттуда говорит едва ли не больше самОй разгромной рецензии. Защищают эдакое лишь друзья аффтара, да и то больше в форме "Не читал, но друга в обиду не дам!" Однако есть книги, которые далеко не с первой строки вызывают вопрос: WTF, что это было? Написаны грамотным языком, без речевых и стилистических ошибок, без бросающихся в глаза идиотизмов... Но перед нами тот самый гомогенный текст, в дальнейшем именуемый "гладкописево".

Все чаще мне встречаются книги, которые являются книгами только по названию. А на деле это фанфики, слегка разросшиеся (хотя существуют и макси-фики, объемом в сотни страниц) и украшенные множеством финтифлюшек как бы художественных как бы приемов. И сколько ни доказывай мне "знающая публика", что я ополчилась на жанр эротики и любовного чтива, которому лет поболе, чем постмодернизму - стиль "спасибоподрочил" распространяется из фанфикшена, словно дурной запах.

Возьму для примера один из самых типичных произведений такого рода, сильно любимое фандомом. "Эпикриз" "Эклипсис" Тиамат. Подозреваю, что на деле имелся в виду эклипс, что по-английски значит "затмение". Затмение случилось в мозгу автора, чье имя также сильно напоминает название диалектики Гегеля, материалистически интерпретированной Марксом. В общем, пребывая в состоянии затмения диалектического материализма, автор сел и начал писать гомослэш, который не тем плох, что гомо, а тем, что слэш. И не надо считать: если в тексте нет упоминания собственно половых и выделительных органов - это тонкая эротика, а не низкопробное порево. Жанр определяется наличием, а не отсутствием чего-либо.

Например, если первые две главы представляют собой сплошной половой акт, перемежаемый воспоминаниями о былых половых актах, тоской от невозможности совершить очередной половой акт и надеждами на грядущие половые акты - этого вполне достаточно, чтобы сказать: перед нами примитивный слэш. Эротика бы (как жанр) потратила первые главы на разогрев читательского интереса. А слэшу не до цирлих-манирлих с вводом чувств в читательское сознание. Он сразу запускает лапу в читательские трусы.

Четвертый абзац произведения берет быка за... в общем, берет за то самое:

На пиру Альва сидел по левую руку Кинтаро - очень хороший признак, ибо чести такой удостаиваются немногие. Вино в его чашу подливал красивый черноглазый раб, полностью обнаженный, и кавалер Ахайре лениво размышлял, не может ли он хотя бы сегодня преодолеть свое предубеждение против неумелых ласк и нечистоплотных привычек жителей степей. С легким вздохом он решил, что не может. Альва слишком любил изящество, утонченность, нежность, о которых кочевники не имели никакого понятия. Первый же молодой воин эссанти, пробравшийся в его палатку ночью, начал с того, что сдернул с него штаны и накинулся жадным ртом, как голодный на кусок хлеба. Альва вежливо, но решительно выставил его вон. Так же как и остальных, кто по обычаю эссанти предлагал себя гостю вождя. А среди них были очень достойные экземпляры...

Ну что, сантехник кочевник Кинтаро пришел, хозяйка кавалер Альва. А почему ты еще в трусах? Но кавалер не хочет. Он не хочет и не хочет, потому что он образованный, изысканный, придворный. Ничего, что он переговорщик, посланный к степнякам по делу, воин, бретер, et cetera, et cetera - он еще и капризная рыжая телочка, которую надо брать тонко. А тут какая-то грязная кочевая молодежь ртом накидывается... Ой фу-у-у-у! Уберите от меня ваш рот. Я буду изящно кушать стейк и предаваться печальке, что тут нет никого достаточно мытого, чтобы его вытрахать.

Недолго девочка томилась, недолго фраер танцевал. На пятой странице к ним пришла любовь. Причем в виде левого третьего. И разумеется, эльфа.

Великий боже, казалось, что его лицо и все тело просто светятся в полутьме мягким серебристым светом. Альва застыл и никак не мог наглядеться на эти миндалевидные глаза с необычным разрезом, прикрытые светлыми, блестящими ресницами, на эти красивые, чуть припухлые губы странного сиреневого оттенка - искусанные, запекшиеся, но все равно соблазнительные. Эти губы созданы для поцелуев, подумал Альва.

И вот тут-то, когда кавалеру дарят пленного эльфа (которого племя взяло в плен и якобы из уважения к его мужеству в бою не убило, а превратило в подстилку), заставляют публично заняться сексом с "подарочком", у нашей девочки срывает крышу. Мало того, что рыжая Альва влюбилась - она от влюбленности наконец-то распускает ширинку и позволяет себе... всякое.

Он позволял делать с собой все, что хотел Кинтаро, надеясь в его бурной и неистовой страсти найти забвение. Потому что перед глазами все еще стояло лицо эльфа, он помнил, как целовал его, прикасался, как серебряное тело трепетало под ним, когда он входил все глубже и глубже с каждым толчком в тугую прохладную глубину... Альва не мог избавиться от наваждения, даже когда сильные руки и губы эссанти мучили его, причиняя боль, оставляя синяки и засосы. В жилах его будто тек расплавленный огонь, и чресла пылали от ненасытного желания, которое было невозможно удовлетворить. Оно лишь притуплялось немного, когда дикий кочевник с рычанием насаживал его на себя, впиваясь ногтями ему в плечи, и сила его оргазма сотрясала все тело Альвы, как цунами, затуманивая на какое-то время его сознание вместе с образом эльфийского пленника.

И так всю неделю четыре дня. Я, конечно, не мужчина и не гей. Но этот Кинтаро, как особо подчеркивалось - убежденный актив. Четыре. Дня. Анала.

В последующие три дня Альва почти не появлялся в своем шатре, проводя все время с Кинтаро. Казалось, вождь совсем не знает усталости, он никак не мог насытиться телом своего рыжего зеленоглазого любовника. Они перепробовали практически все позы и виды секса, кроме тех, что заставили бы эссанти оказаться в пассивной позиции. Альва давно понял, что вождь предпочитает быть сверху и только сверху.

А потом он садится на лошадку! И едет верхом! И удивляется тому, что от верховой езды явно не в восторге эльф, которого пользовали все подряд насухую по кругу три месяца. Объясните мне, в этом мире что, пассивам выдают запасной сфинктер и дополнительную прямую кишку? Что ж, фикрайтеры всегда пренебрежительно относились к возможностям и потребностям человеческого организма. Предаться анальному сексу внезапно, экспромтом, после сытной трапезы для них в порядке вещей. То, что прямая кишка - не вагина и вечно содержит в себе всякую каку, фикрайтеру помнить незачем.

В произведении Тиамат внезапность так же сменяет внезапность, а клише громоздится на клише с фикрайтерской незатейливостью. Словом, чтение представляется излишним, вы и так представляете, что будет дальше. Конечно, кавалер влюбится в эльфа. Конечно, эльф полюбит своего спасителя: частично из благодарности, частично восхищенный его рыжекудрой красой (брюнеты за три месяца поднадоели). Конечно, все запрезирают спасшегося из плена эльфа, хотя он никаких секретов не выдал и к тому же являлся принцем, сыном правителя этого Древнего, но непонятно как дожившего до такой древности народа. У них, видите ли, всякий попавший в плен должен покончить с собой или по возвращении домой с ним покончат сородичи. Из уважения, итить, к закону, итить! В окружении враждебно настроенных этносов это ли не прекрасный способ самоистребления на страх врагам, на радость маме, то есть наоборот?

Итак, первая глава - внезапно ебля. Вторая глава - внезапно любовь. Третья глава - внезапно война. А что делать, как продвинуть действие без войны? Правда, кавалер, соединившись с любимым эльфом, приехавшим к нему с чемоданами навеки поселиться, вдруг увидел того самого актива Кинтаро. Мытого. В кожаных штанах. И узнал, что тот не совсем жЫвотное, ибо провел пять лет... где???

- А я и есть образованный человек. Зря я, что ли, провел пять лет в монастыре. Даже любезничать по-придворному умею. Тебе не придется меня стыдиться, - жарко прошептал ему на ухо Кинтаро. - Ну давай, расслабься, я могу побыть для разнообразия нежным, если хочешь, - и эссанти поцеловал молодого кавалера.

В каком монастыре? Для степняков? И що это было - дацан, Шаолинь? Для стран, населенных кочевыми народами - нормально. Вот только любезничать по-придворному и нежничать анально в дацанах не учат. А учат чему-то со-о-овсем другому.

История сеттинга переполнена подобными несуразностями, выдаваемыми, словно трупики обоснуев, между погружениями то в жаркую, то в прохладную глубину.

- Итильдин не слуга мне, - резко возразил молодой кавалер.
- Ага, просто я забыл, как это называется у вас на цивилизованном Севере. Эссанти обычно говорят: "подстилка", - теперь тон Кинтаро стал откровенно глумливым.
...
- Чем он так хорош для тебя, северянин? Ему все равно, с кем трахаться. Просто шлюха, для которой ты - двухтысячный мужик.

Стоп! А кто в первой главе объяснял, что безудержный секас с этим храбрым эльфом есть акт уважения:

Альва был шокирован.
- Если он храбро сражался, вы могли бы избавить его от такой участи. Следовало убить его сразу из уважения к его мужеству.
Кинтаро посмотрел на него с удивлением.
- Напротив, мы оказали ему честь. Быть рабом для удовольствий гораздо почетнее, чем пасти скот, как женщина, или погибнуть после боя, в плену. По нашим поверьям, когда делишь ложе с воином, тебе передается часть его умения и доблести. Так что этот раб никогда не остается без внимания.

Так оно честь или унижение? Это почетное затрахивание или опускающее? Ладно, вернемся к этой комфортной войне в светлых белокаменных гарнизонах, где брутальные мужчины от кавалеровой красы так и падают, так и падают - и сами собой в штабеля укладываются.

Война начинается со скандальчика между мальчиком-степняком и двумя каваюшками - человеческой и эльфийской. В форме:
- И из-за этой телки ты мне, мужику, не даешь? Она же телка и блядь вдобавок! Дырка! А я хуй!
- А ну неси свой хуй отсюда нахуй!
- Ты чё, от такого хуя отказываешься? Да я твою телку щас этим самым, от чего ты отказываешься...
- А-а-а-а, убирайся, медведь-бурбон-монстр, не трогай мою девочку, я ее люблю, тебе не понять, что такое любовь!
- Мне понять! А ты... ТЫ ДУРА!!!

И ушел. И сам ушел, и хуй чувство унес. Вот такая она, война. Которую никто и не заметил, право слово, не то что невозможность потрахаться нормально.

Неделя без секса, с ума сойти можно. С этими боями ни времени, ни сил, ни возможности уединиться. Ничего, они все наверстают, когда вернутся в лагерь. Кампания близилась к завершению, всего месяц, и энкины уже разбиты и рассеяны по степи.

То есть две главы они трахались так и эдак, война продлилась три-четыре абзаца - и троица романтических крутышек опять изнемогает. Степняку мало придворных щеголей, со стоном "Дикарь!" (цитатко!) падающих ему в объятья, а кавалер как бы хранит верность своему эльфу, а сам глазками пиф-паф, пиф-паф. Наконец дикарь-медведь-бурбон-монстр зажимает свою рыжую девку в углу (буквально):

"Ну конечно, что уж тут скроешь, когда он стоит вот так, между твоих ног, и прижимается этими своими квадратиками на животе к твоему паху!" Альва попытался оттолкнуть его и свести колени, но потерпел позорную неудачу, только возбудился еще сильнее.

Сюжет вообще двигается лишь тогда, когда этой Альве удается свести ножки иксом. А когда не удается - ее имеют, а сюжет стоит. И наоборот: когда луноликий эльф Итильдин, возлюбленный своего кавалера, не сводит, а разводит ножки - тут сюжет развивает такую прыть, на какую не оказывается способна ни война, ни дуэль, ни тюрьма. Зачем тюрьма? А затем, что надо же объяснить, отчего эльф, такая няша, пошел в беседку с графом Альмавивой королевским советником и его любовником?

- Он показал мне шнурок с его эполета. Альва даже не заметил, как его срезали. Советник Реннарте сказал, что в следующий раз нож будет нацелен в горло.
И эльф достал и предъявил присутствующим пресловутый шнурок, который прятал на груди, у сердца.
После этого началась страшная суматоха. Экспрессивные кридане повскакивали со своих мест, вопя кто во что горазд, и охране стоило большого труда их успокоить. Король Дансенну, готовый к такому повороту событий, тут же приказал арестовать советника (тот принял это с невозмутимым спокойствием). Альва от переживаний и нервного истощения грохнулся в обморок и очнулся уже в объятиях Итильдина, которому наконец позволили прикоснуться к любимому.

Причем никаких объяснений, отчего эльф не сказал этих трех фраз королю (для которого Альва как сын родной), когда тот буквально вымаливал сведения у подозреваемого, обещая справедливый суд и полную амнистию. Хрен там. Надо же было всему миру продемонстрировать золоченый шнурок, девичий омморок и неебическую любовь.

А потом опять начинается сумбур вместо музыки. Все, буквально все сцены, не имеющие отношения к ебле этих троих - брюнета, блондина и рыженького - аффтар пролетает со свистом. Ничего не раскрывая, не детализируя, не задерживаясь ни на чем, хотя бы напоминающем сражение, драку или хоть полноценный скандал. Пара фраз в духе "Ты дура и еще пожалеешь, что я тебя не трахнул! - Сама ты дура и еще пожалеешь, что это я тебя не трахнул!" - и бретеры-воины-жеребцы начинают вытирать друг другом стены и мебель, целенаправленно передвигаясь в направлении койки. А если там военные и дворцовые интриги, карты-деньги-два ствола (в оружейном смысле) - сразу такая скука в глазах аффтара...

Большие деньги перешли из рук в руки, лихие люди взялись за оружие, наняли мага из Фаннешту и вырезали конвой в трех днях пути от столицы, а кавалера Ахайре увели с собой. В этот же день на Итильдина было совершено покушение, во время которого все его охранники погибли. Однако нападавшие не учли силы, скрытой в хрупком теле эльфа, и его воинского опыта, и ему удалось убить и ранить нескольких человек, а остальных обратить в бегство. Сам же он не получил ни единой царапины.

Это не действие. Это ремарка в пьесе. И даже для ремарки как-то коротковато - для такого-то объема событий. Ни диалога, ни акта завалящего... Все за сценой, все за сценой.

И ладно бы подобное воспринималось как писево для сугреву малого таза. Так ведь нет, подобные произведения младоаффтарские поклонники всерьез советуют всем как отлично прописанный мир, живой и смачный язык, яркие персонажи и что-то еще такое... Простите, забыла, склероз. (с)

Однако получается длинно. Ладно, вызволение рыжего кавалера и окончательное растление лунного эльфа при участии вороного жеребца опишу во второй части. Заодно и объясню, в чем заключается отличие полноценной эротики от ее эрзаца в виде фанфикшена.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив