Закат моей карьеры классической балерины (он же восход)

топ 100 блогов m_petra27.09.2010 Как-то кое-кто в комментах к моему посту о деревеннских танцульках воскликнул: “-Да ты ещё и танцуешь?!” Мда… Я, конечно, и танцую и пою, если сильно припечёт.
И вспомнилась мне история, эдак 6-летней давности, о моём пути в Большой Балет. И начинался он не с абы чего, а с “Лебединого озера” (а чего долго раскачиваться? Чай не 17 лет...).

Прежде, чем начать, должна маленько объяснить что к чему, иначе в конце будет непонятно.
Была у меня в то время подружка (злые языки за глаза называли её Люся-Паровоз, и нос воротили, а у меня тогда была миссия – всех соотечественников объединять, поэтому, чтобы личным примером показать, что при желании общаться можно с кем угодно, и в каждом, если подойти поближе, можно найти что-то хорошее, я “подошла”, и потихоньку мы и впрямь подружились).
В студенческие годы Люся ходила на балет для непрофессионалов и очень любила посудачить о балете, что тоже немало нас объединяло. У меня был бесплатный пропуск на двоих на все местные представления танцевального жанра, на которые мы и ходили. И как-то она поведала, что мечта её жизни, безжалостно зарезанная отцом, можно сказать, идея фикс – это быть преподавателем балета…

А я тогда вела музыкальные занятия для детей. На занятиях мы занимались музыкой, пением, танцами, развитием речи, играли. Но девочкам всегда хотелось больше танцевать, чем мальчикам, поэтому кроме общих танцев я ставила танцы только для девочек, но как репетировать? Надо же на это время занимать мальчиков? И идея организовать ещё один класс, танцевальный, для девочек, всё время витала в воздухе. Конечно, балет – это последний жанр, который был нам нужен, но что поделаешь, ладно, балетом не затанцуем, но осанку, ручки-ножки поправим. В общем танце всяко будем смотреться получше.

Я убивала нескольких зайцев - реализовывала Люсе мечту и не ставила себя во главу ещё одного занятия, меня и так везде было много, а также – у меня не было концертмейстера. Были, правда, две мамочки с консерваторским образованием, но одна была дирижёр, и для дирижёра могла играть немало: «Клоунов» Кабалевского и «Мишку с куклой». А другая была пианисткой, но играла немного: «Итальянскую польку» Рахманинова и вальс Шопена. Они иногда заменяли основного концертмейстера на моих занятиях, но подгонять весь урок под два произведения невесело. Таким образом, я получала для танцевальных занятий хорошего концертмейстера (себя, собственно) и почтипрофессионального педагога - у Люси была “охранная грамота” (она типа когда-то танцевала), меня же, как хорошо бы я не преподавала танцы, любой мог назвать самоучкой.
(К слову сказать, через пару лет я-таки дала согласие преподавать 5-летним подготовишкам в Балетной Академии (упиралась по той же причине), но когда владельцы академии, увидели мою постановку с русскими детьми, жестко насели, и я решилась - если у них такой выбор жаждущих попреподавать балерин, а они хотят меня – то чего мне комплексовать?)

Итак, Люся-Паровоз обрадовалась предложению вести балет для девочек. Единственное, чего она боялась – отсутствие преподавательского опыта. Но тут я заверила, что всячески буду помогать, мы будем вместе разрабатывать каждый урок, я постоянно буду на подхвате.
С дисциплиной проблем тоже не предполагалось, тк эти дети ходили ко мне несколько лет, и привыкли заниматься. Т.е. вынос тела преподавателя разгулявшимися учениками не ожидался, тем более я всегда была рядом – за роялем.

На первом же уроке у меня был шок. Не знала, куда себя девать от стыда и ждала, что по окончании родительницы гневно заберут девочек и начнётся новая волна злых сплетен. Мысленно оправдывалась: а что плохого я сделала? Я предложила бесплатное занятие (работают, между прочим, два специалиста и беспл. аренда зала). Ну не хотите – не ходите! Я мысленно отбивалась от наездов на Люсю, готовя ворох её положительных качеств.

Но всё обошлось. Мамочек все устроило, никто не ушёл. А случилось следующее:
Люся была безухая, нескоординированная и несгибаемая. Она не чувствовала и не владела аудиторией и не могла перестраиваться на ходу, если менялись обстоятельства. Я опускаю ораторское косноязычие – это не дефект для балерины, но если она останавливалась или отвлекалась на девочек, то продолжить мысль или показ была не в состоянии, поэтому приладилась говорить длинными речами, мол, сначала объяснения, потом делаем. Никакие увещевания, что для этого возраста фраза должна быть короче, не помогало, ей было трудно. (девицы иногда принимались садиться на пол, дожидаясь, пока она договорит, я их поднимала.) Это опускаем.
Беда была в том, и это резало глаз – она не слышала музыки. Не то чтобы не чувствовала, а не слышала вообще. Непересекаемые плоскости. Вступить она не могла (а все дети – МОГЛИ, тк мы этим давно занимались). Когда звучало вступление, она, начиная считать с произвольного места, отсчитывала 4 и начинала упражнение. Это могло быть посередине фразы, дети уже начали, некоторые, что помузыкальнее, продолжали делать, те, кто помладше – переделывались под неё. Если перестраивались все, то я ловила, и мы типа совпадали, но если Люсе надо было что-то сказать, или она путалась, то музыка шла вперёд, а она продолжала с оставленного места, дети возвращались под неё, я тоже, и всё это двигалось припадошной буксующей махиной. И так через раз. Объяснения не помогали, она не понимала, где начало, где конец, чем 2 отличается от 3, если не считать вслух. Я умоляла её не делать движение вместе со всеми: продемонстрировала, объявила вступление и всё! Не делай, ходи павой, поправляй. Но она забывала и делала опять, начиная с середины фразы, сбивая девочек и доводя меня до сердечного приступа. В музыке она отличала две градации - звучит музыка или не звучит. Более мелкие детали для неё не существовали.

Но это мы забежали вперёд. А тогда, только начав свою преподавательскую карьеру, Люся, для самоусовершенствования, ещё записалась в нашу контору на "Балет для взрослых" (или как это обычно называют – "балет для бабушек"). Я отродясь не играла эти классы, но тут согласилась – есть компания по ночам на работу ходить. Таким образом, занесло меня на “балет для взрослых”.

Играть "бабушкам", скажу вам, это то ещё удовольствие - тоска зелёная, время тащится еле-еле. Но вот однажды, играю я медлительным бабушкам, и вдруг (моё любимое “вдруг”) – входит молодая училка и делает объявление, мол, в мае у нас ожидается премьера “Лебединого озера”, совместный проект: солисты из Национального Балета Маями, а корда (массовка) – наша. Бабушки набычились и сбились в кучку, я бросила книжку и уставилась на них – а что, хорошее начало, видать лебедей не хватает, бабушек хотят выставить? В пачках?! Жить не скучно!

Но нет, дело не в лебедях, с ними порядок. Оказывается, не хватало людей в “Эскорт Королевы”, две есть, нужно ещё двоих, прыгать не надо, просто сопровождать Королеву, пара движений-поклонов, костюмы – тяжелые бархатные платья до пола.
Бабушки скучились ещё плотней и решительно отказывались самовыдвигаться. Училка начала уговаривать. Я из-за инструмента начала делать глаза Люсе и махать руками, мол, соглашайся! Она ни в какую. Я и так и сяк, всё без толку, училка обещает интересную творческую жизнь и золотые горы, и наконец, моя душа не выдерживает, поднимаю руку:
- А танцующих концертмейстеров берёте?
Повисает пауза, но гостья оживляется:
- А почему бы нет? Наверное, да! Ведь там не нужно танцевать, только ходить в музыку, а уж в музыку-то Вы пройдёте лучше всех! Конечно, давайте, я Вас запишу! Дамы, пожалуйста, ну посмотрите – это не страшно, кто ещё хочет, ну ещё один человек!
Дамы засомневались и начали шушукаться, подлетаю к Люсе:
- Давай! Пойдём, чего ты испугалась? Так придётся выкладывать по 40 баксов и сидеть у черта на рогах, а тут – задаром на сцене, всё вблизи рассмотрим и кости солистам перемелем. Это же сцена бала: вышли, круг сделали, на кресла сели, ручки-ножки сложили, губки бантиком и сиди-отдыхай, типа гость! Мы ещё им полные сборы сделаем – это ж всё русское комьюнити притащится на нас смотреть-ржать, прикинь?! А самое главное – представляешь, какие фотографии муж сделает? Это ж обалдеть! Пошлём в Россию, скажем небрежно – в Лебедином танцевали! Ну?!
Это её сломало.
Нам объяснили, что как вернётся директриса из отъезда – подойти к ней доложиться, узнать расписание репетиций, эта миссия была возложена на меня…

И начался самый сладкий, собственно, момент в этой истории – оповещение друзей: мол, мы в мае в Лебедином танцуем, приходите, Балет Маями приезжает, да, ну и мы с Люсей.
Тут главное было – держать лицо, тк у людей оно просто расплывалось во все стороны, провисало медленно отваливающейся челюстью и недоумённо взмывалось бровями.
Простым смертным рассказывать было не очень интересно: они или верили сразу, выражая горячее желание непременно прийти, либо начинали ржать и требовали саморазоблачения. Тут приходилось вступать в спор и обижаться неверию в наши силы и демонстрировать наши талии, которые всяко были не хуже балеринских.

Интересна была реакция музыкантов. После детского занятия, когда народ потянулся к выходу, я пригласила всех на майскую премьеру, добавив между прочим, что мы с Люсей танцуем в постановке.
Кучка родителей разделилась:
технари оживились, кто-то хохотнул: “- Да ладно!”, но четыре родителя-музыканта замерли и уставились на меня.
Я, “не замечая” их реакции, вступила в перепалку с каламбурящей группой на тему “правда-не правда”, так мы и шумели довольно долго, пока папа-скрипач осторожно не потянул меня за локоть:
- Что ты имела ввиду?...
- В каком смысле?
- Когда сказала, что будешь там танцевать… Кого?
На лицах музыкантов отражалась напряженная работа мысли. Они как раз очень хорошо понимали, что ТАК шутить я не могу. Но с другой стороны известно, что я работаю не где-нибудь, а в балете, поэтому кто его знает, может научилась уже за давностию лет, в конце концов, прыгать – это вам не на скрипке играть. В общем их мысль упёрлась в глухую стену, единственное, что они приняли моментально, это то, что ЭТО – НЕ шутка.

- ООО!!! Спасибо-спасибо, особенно за вопрос “-Кого?”, спасибо за доверие! Ужасно хочется ответить : – Одетту, ага, а Люська – Одиллию! Нет, лучше я – Одиллию, а она пусть Одетту. (Но на секунду представив Люську Одеттой, я поняла, что так уж измываться над вечным искусством мне, человеку, связанному с этим искусством кровным родством, не к лицу, поэтому я, вздохнув, согласилась поменяться обратно, ладно – Люська Одиллию, а я – Одетту, искусство требует жертв). - Нет, мы будем изображать эскорт кололевы на балу. Это безымянные роли.

Музыканты восстановили дыхание, но общая настороженность так и не покинула их.
- Ну тогда что делать – придётся идти, - подвёл итог скрипач.

Московским подружкам сообщать о сенсации оказалось неинтересно – они верили сразу и что обидно, не поражались ни грамма. Приходилось самой же и объяснять, что это всё ерунда, пару шагов по сцене, и чего вы так безоговорочно верите?
- Да кто вас знает, в вашей Америке... Может, и выучилась уже, поди пойми.

Тогда я бросила сообщать эту бесполезную новость простым смертным и принялась за музыкантов. Звоню матушке, и на вопрос «– Что новенького?» будничным голосом выдаю:
- Да вот в мае в «Лебедином» танцую.
- На «Лебединое» идёшь?
- Танцую. Тан-цу-ю! Чё на него ходить-то?..
- Танцуешь?
- Да, танцую. Премьера в мае.
- Кого?- спросила она глухим басом и вдруг резко гоготнула, - Одетту спиной?

(маленькое объяснение для непосвященных:
В «Лебедином озере» две героини – белая лебедь Одетта, и чёрная Одиллия – исполняется одной балериной (в антракте переодевается). По сюжету они похожи как две капли воды, и Одиллию Злой Гений подсовывает принцу, чтобы он нарушил клятву, данную Одетте. Когда принц просит руки Одиллии, в дальнем окне появляется «Одетта», но тк прима уже на сцене, то эти пару секунд изображает белого лебедя любая танцовщица кордебалета, стоя к залу спиной. Поэтому "Одетту спиной" - это, в принципе, издёвка, тк в сопровождении королевы мы всё-таки должны были двигаться в полный рост и лицом к залу).

Звоню подруге, берёт тихий муж, подругу не даёт, а начинает что-то говорить, понизив голос, но суть – лучше позвонить в другой раз.
- Что случилось?
- У неё послеродовая депрессия, она ни на что не реагирует.
- Да ладно, ты что?! Как такое может быть, это же не первый ребёнок?
- Болевой шок... Такие дела у нас...
Подругу всё-таки выцыганила, пообещав не утомлять.

Действительно, говорила ровным голосом, как сомнамбула, на вопросы как да что, как дитё, отвечала монотонно «очень больно, очень больно», диалог не клеился, я старалась бодриться.
Чтобы развеселить, стала рассказывать про Лебединое. Чижик слушала спокойно, но вдруг цепко уточнила:
- Кого танцуешь?
- Какая ты! Сразу «кого»! Нет чтобы в принципе удивиться-усомниться?!
- Я? Усомниться? В чём?
- Что я в балете вообще танцую.
- Верю сразу и во веки веков, от тебя что хошь можно ожидать.
- Ты так говоришь, как будто это что-то неприличное!
- Ну в общем-то да... в балете... Точнее... я просто пытаюсь представить...пытаюсь представить...
- Чего там представлять, - окончательно разобиделась я, - в балете же не только прыгают, там же ещё ходят эдак... в образе...
Но она уже начала шмыгать носом и фыркать и, подхихикивая, постепенно завалилась в смех: «-Ой не могу-у, Петрик в пачке, Петрик в пачке!», «-Иди нафиг, сама ты в пачке! - огрызалась я, - Какая пачка? В длинном платье!» «-Ой, не могу, Петрик в пачке! Звезда американского балета!»
Подскочил её муж, кричал что-то обрадованное в трубку, мы уже вместе смеялись. Потом я добавила матушкино «Одетта спиной» и новая волна опять накрыла нас.
Одним словом, это был как раз тот случай, когда говорят, что искусство может поднимать на ноги и залечивать раны, так что моя балетная звезда, сверкнув зыбким мгновением на небосклоне, просияла всё-таки не зря.

Но вернёмся опять в серые будни, ибо самая яркая часть моей балетной карьеры осталась позади.
В назначенное время я подошла к директрисе и выяснилось, что молодая училка, оказывается, всё перепутала. Что не должна была она всем нам объявлять о спектакле, а приглашение предназначалось вполне конкретным двум приличным бабушкам. Я расстроилась, ну да ладно, нет так нет. Директриса сделала круглые глаза:
- А ты что, хотела участвовать в спектакле?!
- Ну в общем-то да, настроилась.
- А ты когда-нибудь балетом занималась?
- Нет. Но я думала, там только пройтись туда-сюда и всё. Ну вытянула бы носок и выпрямила спину.
- Там не только ходить, там надо немного потанцевать... а ну-ка, сделай так, - и она показала движение.
Я сделала.
- А так?
Я повторила.
- Слушай, потрясающе, я не верю, что ты никогда не занималась.
- Правда, никогда.
- А откуда руки?
- Не знаю... Может, я же каждый день несколько лет смотрю, как вы занимаетесь, вот и научилось?
- Ну да! Я-то побольше твоего занимаюсь и каждый день концертмейстеров слушаю, а играть так и не научилась.
- Тогда не знаю... У меня мама, вообще-то хореографию преподавала, может, наследственное?
- Может... Знаешь, если хочешь – приходи на репетиции. Я тебя поставлю, у тебя получится. Давай попробуем?
- Давайте, спасибо, ура! Но нас двое.
- О нет, только не Люсю. Это непроходимый вариант, её нельзя на сцену.
- Я возьму её на себя, мы будем постоянно заниматься, она живёт рядом.
- Она необучаема, она даже шагнуть нормально не может, а про музыку вообще молчу.
- Я возьму её на себя, дайте нам испытательный срок!
- Нет, я уже когда-то имела дело с подобным, я учёная, извини, но это невозможно.
- Тогда я, наверное, не могу...
- Подумай и приходи на репетицию.

Я думала недолго, выхода, как ни крути, не было: уже всем растрезвонили, что нас взяли обеих.
Пойти одной, сказав, что взяли по блату, как персонал, - Люся разобидится и начнёт точить на меня зуб (хех, она и так наточила), а сказать, что её насмерть не захотели, не могло быть и речи – это же курам на смех: учителя балета забраковали, а концертмейстера взяли. Такого я допустить не могла, она и так смотрелась, как корова на льду, ещё не хватало, чтобы начали злословить.
Всем объяснила, что объявление дали ошибочно, Лебединое состоится без нас, и о спектакле все забыли, включая меня (ещё бы! Много воды к тому времени утекло, много всего разного произошло, включая разрыв с Люсей-Паровоз (ссорой это не назовешь, мы не ссорились, мы даже не разговаривали после того, как она затеяла незаметно укусить меня со спины. Незаметно, к её великому сожалению, не получилось, а получилось очень громко, поэтому Люся-Паровоз, исчезла из моей жизни, надеюсь, навсегда). Но к концу мая мне неожиданно, как и всему персоналу, прислали билеты на премьеру, и мы с дочками пошли.

Какое же это ни с чем не сравнимое чувство – видеть своих на сцене! Крупнейший зал города, роскошные костюмы, гениальная музыка, свет софитов, настоящие солисты и премьеры, а вся массовка – свои-родные! Узнавать их походку, движения, жесты, по спине определять напряжение или наоборот – удачные моменты, хихикания в паузах и счастье взахлёб от участия в спектакле. Кто знает, как танцует самодеятельность, тот меня поймёт! По силе отдачи и страстной искренности не стравнить с профессионалами. Радость, волнение и восторг, восторг! Мы с дочерьми отбили все ладоши. И вдруг пошла королева...
А за ней эскорт – четыре немолодых учительницы... и я вспомнила.
И так захотелось туда, к своим тёткам, в это бархатное платье, в этот праздник, где все наши учителя и ученики!
И тут меня накрыло...
Но это уже не про балет.


Закат моей карьеры классической балерины (он же восход)

Оставить комментарий

Предыдущие записи блогера :
Архив записей в блогах:
Мила Йовович и Оксана Фёдорова в дополнительном представлении не нуждаются. Они приблизительно ровесницы, одной 42 года, другой 40. Обе решили откровенно показать себя без дополнительных прикрас, выложили фотографии, цикл которых уже наверное скоро можно будет обозначать каким-то ...
Пообщался секунду с малограмотной фашисткой-бандеровкой, скрывающей своё истинное лицо за Знаменем Победы, вот она: https://lidiya-nic.livejournal.com , ну и выплеснулось... Столько визгливой ненависти, как у этой дамочки, я воочию видел в Донецке у пленных бандеровцев, и знаю о такой же ...
Простите, но вот: Взяла здесь , и там есть фото с нутрией. ...
Представим сибе ужасную ситауцию. Мне в жопу въехали жигули. У жигулей сломан бампер, капот, фары и крылья. У меня стерлась пыль на заднице, повреждений никаких. У жигулей КАСКО и он хочет поцеловать меня в жопу еще раз вызвать ГИБДД. Могу я ...
Каждая красная точка на графике отмечает новостной заголовок, объявляющий биткойн «мёртвым», «провалившимся» или «бесполезным»: ...