Зачем ты жил? Что смех твой значит?


Сегодня Михаилу Ивановичу исполнилось бы 100.
Непостижимо... Я, например, помню, как отмечали 100-летие Ленина, и это было нормально. Мы знали вождя только по портретам, а 100 ему, 200 лет – какая разница? Вечно живой, и всё тут.
Но осознать, что таким, как Пуговкин, Никулин, Вицин – уже по 100??
Это невозможно. Вот, они рядом – живые, смешные, любимые. Стоит только включить телевизор.
В июле 2008-го, за несколько дней до ухода Пуговкина, мы с Марковой сидели в ресторане, и Римма тогда сказала:
- А ведь кроме нас Мишей, никого из тех, берсеневских времен Ленкома, не осталось. Мы последние…
Все знали, что Пуговкин умирает, недавний юбилей его подкосил - на поздравления он отвечать уже не мог, к телефону не подходил.
Сразу после дня рождения перенес инсульт, инфаркт и повторный инсульт.
Все это на фоне обострившего сахарного диабета. Было ясно, что счет его жизни шел на часы.
Последние дни он был без сознания, только ненадолго пришел в себя, когда священник пришел его соборовать.
С Риммой они познакомились еще в 1950 году в Ленкоме. Играли вместе в пьесе Константина Симонова «Доброе имя» и жена худрука театра Ивана Берсенева великая Софья Гиацинтова так поставила им финальный танец, что каждый раз они покидали сцену под овации зрителей.
Крестьянский мальчик, он с детства подрабатывал плясками на деревенских свадьбах. Хотя кино-танцевальная карьера Пуговкина могла и не состояться из-за тяжелого ранения ноги во время Великой Отечественной. Тогда только чудом удалось избежать ампутации.
В чеховской экранизации «Свадьбы», отплясывая по нескольку дублей с Марецкой, Мартинсоном, из раненой ноги сочилась кровь...
Пуговкин - величайший комедийный актер, но не сомневаюсь, что и трагик из него получился бы блестящий. Жаль, не довелось. Максимум, на что могли решиться кинорежиссеры, используя его фактуру, это отрицательные персонажи в детективах. Хотя со мной в «Лесе» у Мотыля он потрясающе сыграл Восьмибратова – властного, удачливого лгуна, не лишенного чести.
На похоронах Михаила Ивановича Римма тогда прочитала Губермана:
И спросит Бог: никем не ставший,
Зачем ты жил? Что смех твой значит?
– Я утешал рабов уставших, –
отвечу я. И Бог заплачет.
|
</> |