Зачем человеку несчастье
borisakunin — 06.11.2012В больших городах, а особенно в
столицах, достопримечательностей пруд пруди. Творения человеческого
гения толкаются локтями, переливаются сиянием и затмевают друг
друга.
Провинциальным
городкам и деревням обычно приходится довольствоваться
красотами природы и свежестью воздуха. Но зато если уж по воле
случая в каком-нибудь глухом углу создано (да еще и
сохранилось) нечто прекрасное, оно пребывает в царственном
одиночестве, как и надлежит чуду. Классический пример – Покрова на
Нерли, маленький шедевр архитектуры посреди пустого поля.
Я хочу показать вам чудо,
находящееся всего в получасе езды от Мон-Сен-Мишеля, однако почти
неизвестное за пределами округи.
Это произведение
искусства не обладает такой уж художественной ценностью и не
освящено древностью. Толпы туристов сюда не наведываются. Всякий
раз, когда я там бываю, скучающий кассир радуется, что кто-то
пришел, и охотно рассказывает мне историю, которую я неоднократно
слышал.
А бываю я там
довольно часто. Это поразительное место.
Находится оно в
бывшей рыбацкой деревне Ротенёф, которая сейчас стала частью города
Сан-Мало, тоже не бог весть какого мегаполиса.
Музей под открытым
небом называется «Скальные скульптуры аббата Фуре».
В девятнадцатом
веке жил себе в бретонской глуши сельский кюре Адольф-Жюльен Фуре
(1839 – 1910). Служил в церкви: крестил, венчал, отпевал.
Слыл красноречивым проповедником. Так он дожил до 54 лет, то
есть до того возраста, в котором всякому-то человеку - по себе знаю
- ужасно нравится проповедовать, а уж если профессия обязывает и
благодарная аудитория в лице паствы имеется, то это просто
счастье.
И вдруг с аббатом случилась страшная
беда. Он сначала оглох, а затем лишился речи. Нести слово Божье он
больше не мог, и жизнь утратила всякий смысл.
Уехав из родных
мест, бедняга поселился в деревне Ротенёф, расположенной в суровом
краю, на семи ветрах, над высоким и скалистым берегом.
Там безъязыкий
старик изо дня в день ковылял меж утесов. Чем-то громыхал, пропадал
целыми днями.
Оказалось, что он вырезает на
каменном склоне изваяния. Никто аббата не учил этому искусству, он
как-то приноровился сам. Долгое время странная причуда инвалида ни
у кого не вызывала интереса. А когда тринадцать лет спустя Фуре
перестал стучать резцом, потому что совсем состарился и одряхлел,
оказалось, что он создал настоящее чудо: на крутом, почти отвесном
утесе высечено более трехсот скульптур. Они занимают пятьсот
квадратных метров.
Представьте.
С одной стороны
вечно сердитые волны и неутихающий ветер, распластывающий по земле
грубые кустарники.
С другой – обрыв. Во время прилива вода поднимается выше, чем на десять метров. Крутой скос берега покрыт бугристым каменным панцырем, на первый взгляд похожим на застывшую лаву.
Начнешь приглядываться – а это никакие не бугры. То неожиданно проступит чье-то лицо:
То увидишь притаившегося (не очень страшного) змея:
То какого-то безмятежного мертвеца:
Из брошюрки можно узнать, что аббат
изобразил историю хищного семейства разбойников и контрабандистов,
когда-то живших на этом берегу. Но эта фольклорная информация
ничего не прибавляет к ощущениям. А они сильные.
Это очень
одинокое, пустынное место. Представляешь проповедника, у которого
шестикрылый серафим вырвал его грешный язык, однако взамен не
вставил в разверстые уста жало мудрыя змеи, а оставил
безгласным. Но проповеднику есть что сказать людям. И он говорит,
говорит, говорит. При этом каждому своё.
Например, мне он
объяснил, что не следует бояться несчастий, потому что всякая беда,
которая может с тобой произойти, станет благом, если только не
впадать в отчаяние и не предаваться жалости к себе.
Если тебе нужно
сделать что-то важное – сделаешь. Если тебе есть что сказать –
скажешь. Еще красноречивее и долговечней, чем словами.
Вероятно, если вы
заедете в Ротенёф, аббат прочтет вам проповедь о чем-то другом,
важном для вас.