
«За Родину! За Сталина! За Целиковскую!»


Людмила Целиковская не просто кинозвезда 1940-х, это лицо эпохи, лицо нашей Победы. Во время войны матери протягивали Люсе из толпы детей: «Благословите ребенка!», а солдаты, поднимаясь в атаку, кричали «За Родину! За Сталина! За Целиковскую!»
Помню, мы снимались с Люсей в «Лесе» у Владимира Мотыля, и в Николо-Прозорово, где шли съемки, две старушки, узнав, что приедет Целиковская, устроили во всей деревеньке переполох.
Всем родным и близким было сказано, что сюда приедет их Спасительница!
Женщины встали ни свет ни заря, надели боевые ордена (в деревне никто не знал, что бабушки воевали), завязали косыночки, собрали два огромных ведра цветов и у дороги стали ждать свою Спасительницу.
Вместо девяти утра мы приехали в пять вечера, а старушки под жарким солнцем в пыли все ждали. Когда они увидели Целиковскую, встали перед ней на колени:
- Дорогая Люся, эти цветы тебе потому, что во время войны ты нас спасала. Нам нечего было есть, убивали наших друзей, мы отступали. Бросали всё, но носили с собой киноустановку и коробки с картиной «Антон Иванович сердится». Когда было плохо, мы смотрели на тебя. Ты помогла выжить!
Люся умерла от рака 3 июля 1992 года на руках у сына Саши. Два года до этого очень мучилась, перенесла несколько операций, но до последнего играла в театре. Саша вспоминал, что она попросила его завести Второй концерт Рахманинова, когда будет умирать: «Я его услышу, забуду, что смерть стоит у дверей, и, примиренная, расстанусь с жизнью». Конечно, было не до музыки, и он не выполнил ее просьбу - Рахманинова завели уже дома после похорон.
Сами похороны были ужасные. Она безумно страдала: запекшиеся губы в крови, страдание на лице. Стоя у гроба, я вспомнил кадры Эйзенштейна, где Целиковская также лежала в гробу – в роли царицы Анастасии. Там она была прекрасна. Эйзенштейн всегда обращался к ней «цариха».
А в жизни гроб Целиковской в родном театре Вахтангова, которому она прослужила более полувека, не поместили даже на сцене, прощались с ней в маленьком театральном фойе. Ужасно было все: народу почти никого, я попросил, чтобы все поаплодировали и люди устроили прощальную овацию. Мне потом сказали - «Она была бы тобой довольна, Люся любила такие вещи…»
|
</> |
