Является ли демократия лучшим лекарством от коррупции?

Девятое декабря – Международный день борьбы с коррупцией. В России эта дата практически не «звучит», так как, в отличие от дней Конституции и Народного единства, неважно вписывается в кремлёвскую идеологию. Дело тут не столько в обостренном чувстве суверенитета. Скорее, власть не хочет обсуждать болезнь страны в мировом тренде, так как заранее знает, какие рецепты лечения будут предложены. Эти общеизвестные рецепты власть априори отвергает, склоняясь к изобретению велосипеда.

В мире главным средством борьбы с коррупцией является демократия. В демократических странах различные ветви власти и общественные институты реально контролируют друг друга, а граждане реально выбирают власть. Чиновники работают и живут в публичной политической среде. Воровать в таких условиях гораздо сложнее, а выявлять коррупционеров и наказывать их на порядок проще.

Россия в демократию, которая «не требует прилагательных», не верит. Наш «особый путь», как мы его не называем, постоянно сводится к диктатуре, когда вся полнота власти принадлежит одному человеку, а осуществляется окружающей его группой лиц. Власть некому контролировать, бутафорские институты ее контроля выстраиваются и контролируются ею самой. Власть сама ворует, и сама же себя пытается поймать. И нет других причин, почему коррупция в течение всей истории была одной из главных проблем нашего государства, а сегодня и вовсе является проблемой номер один, почему мы опять в числе самых коррумпированных стран мира, почему в разных отраслях нашей экономики разворовывается от 20 до 60% бюджетных средств.

Поиск «особых путей» и форм государственного устройства, как правило, сводящийся к оправданию пожизненного правления страною одного человека, вынуждает Россию искать и «особые методы» борьбы с коррупцией. У нас это извечно всякие «особые отделы» и «специальные антикоррупционные органы». Вся российская история борьбы с коррупцией – череда громких инициатив по созданию таких органов. А главной их задачей всякий раз является даже не столько победить коррупцию, сколько хоть чем-нибудь отличаться от своих безуспешных, чисто декларативных предшественников, чтобы хоть немного успокоить возмущенное общество.

Вот и недавно случилась очередная такая инициатива: в Кремле создали Управление по противодействию коррупции. Об этом в бодрой тональности сообщили все провластные СМИ, над говорящей фамилии руководителя Плохой поприкалывались блогеры.

Можно было бы и в самом деле понадеяться, что Плохому удастся сделать чиновников хорошими. Особенно если забыть, что в 2008 году был создан Совет при Президенте по противодействию коррупции, и об этом так же, как о прорывной инициативе, рапортовала нам власть. И многие обретали надежду. Особенно те, кто не помнил, что в 2003-м был создан Совет при Президенте по борьбе с коррупцией.

Совет по борьбе, Совет по противодействию, Управление по противодействию… Простая логика подсказывает, что под выборы 2018-го года в Кремле торжественно создадут «Управление по борьбе с коррупцией». А уж ближе к 2024-му придется комбинировать существительные: Совет по борьбе и противодействию, Управление по противодействию и борьбе… Нужно ведь будет как-то усиливать антикоррупционную риторику, создавать эффект новизны, прорыва в решении наболевшей проблемы.

Здесь стоит напомнить ещё, что Третье отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии – для борьбы со злоупотреблениями должностных лиц и контроля за их деятельностью было создано царем-реакционером, борцом с инакомыслием, адептом единоличной власти и политического сыска Николаем I в 1826 году. Аккурат через год после восстания декабристов, требовавших ограничить самодержавие. И именно при Николае I коррупция достигла невиданного размаха, а чиновничество в России превратилось в подобие особого, неуязвимого сословия. Каким, на берегах озёр или под соснами, чувствует себя и по сей день.