янебоюсьсказать...

kalakazo — 12.06.2018 В продолжение темы Жена православного психопата.
и темы Нимб, небрежно сброшенный на пол

Попадья из столицы московитов, достопочтенная elenorthodox
продолжает живописать будни многодетной семьи московского клирика:

"янебоюсьсказать

elenorthodox:

"...Меня беспрестанно донимают вопросами, почему я развожусь. Оценивают, впадая в грех осуждения. Причем, не друзья. Потому что друзья - те, с кем я общалась все эти годы, будучи в браке, знают нашу ситуацию, а те, кто был знаком со мной задолго до того, как я познакомилась с Николаем, помнят, какой я была и какой стала после этого замужества.
Год назад или чуть больше я спросила у Николая, как бы он отнесся к тому, если бы муж его дочери, маленькой нежной Просеньки, обращался бы с ней так же, как он со мной. Николай хладнокровно пожал плечами и ответил что-то типа того, что раз она баба, то туда ей и дорога - получит то, что заслуживает. Просто потому, что она баба. По его логике, раз она баба, значит, пусть терпит. Сначала братьев, потом мужа. Вася, глядя на отношение Николая ко мне, перенял манеру хамить женщинам, он постоянно бил Марго. Спирос уже сейчас ни во что не ставит воспитателей, бьет Просю, обижает Таву, и приемные мальчики ведут себя точно так же, бьют Просю и Таву. Что мне делать? Ждать, когда будет еще хуже? Я бы, может, потерпела, в конце концов, брак - это осознанный выбор, и за свои действия надо отвечать. Но программировать своих детей на страдания, растить их моральными уродами, на погибель, я не имею права.
В последний раз, разбив Спиросу губу, Николай через минуту схватил его и начал убеждать, что ничего не было, он его не бил. Пальцем не трогал. Это настоящее психическое насилие, жесткий газлайтинг. От такого у детей развивается шизофрения - об этом мне в один голос сказали все специалисты, к которым я обращалась.
Две недели после этого Спиридон находился со мной, всё было спокойно, а потом Николай забрал его на дачу. Вернувшись от отца и бабушки, ребенок заявил, что я грешница и он попросит папу разбить мне голову. Ходил и орал: "зачем ты брала детей, зачем?" Потом сказал, что отрежет мне голову сам. До того, как уехать с отцом и побыть с ним в компании бабушки, ребенок не говорил ничего подобного. Где он мог услышать такое? У меня он не играл в компьютерные игры, не смотрел взрослых мультфильмов. Поговорила с воспитателями - они тоже сказали, что раньше мальчик так не выражался. Я не имею представления о том, как его зомбировали, чем прорабатывали и, главное, как за такой короткий срок им удалось превратить ласкового малыша в маленького монстра.

На минуточку - ему только шесть лет. Исполнилось. В апреле. Спирос требовал снять со стены телевизор, потому что папа сказал ему, что мама должна отдать телевизор, ведь на даче мало телевизоров, и они все плохие а он хочет хороший. Новых трансформеров ему тоже теперь должна покупать именно я, потому что у папы мало денег, ведь он строит дом. Кстати, о деньгах - вчера в телефонном разговоре Николай посетовал, что православная общественность собрала ему слишком мало за прошлый месяц, а в этом месяце пока вообще ничего. Интересно, в курсе ли "православная общественность", что половину прошлого месяца все шесть детей без исключения находились со мной, в Москве, а Николай - один, на даче? Единственное, в чем заключалось его участие - отвозить и забирать Иоасафа в понедельник и в пятницу из психбольницы, где он на тот момент проходил обследование. А мое утро начиналось с того, что я отводила детей в сад, затем везла в школу Ефрема, потом возвращалась домой, и через два часа мне надо было снова ехать за ним в школу. И не на машине, как Николай, а на метро и троллейбусах. Приезжали домой мы в районе 15 часов, а в 17 часов надо было бежать в садик, забирать детей и вести их на хор, театральный кружок и хореографию. Одновременно я забирала из садика младших и они, уставшие и голодные, тусовались со мной до 20 часов, ожидая, когда закончится хореография. Всё бы ничего, но в этот период проходили выпускные, утренники, а главное - отчетные концерты хора имени Дунаевского, некоторые из которых пришлось прогулять, потому что я банально не могла разорваться. Интересуют ли "помогателей" Николая дети? Сомневаюсь, потому что ни один из них не поинтересовался, в какой ситуации они находятся. Да им это и не надо - им интересно только бла-бла-бла, поговорить, на то они и выбрали стезю миссии. Ни один из чата по восстановлению семьи отца Николая не был у нас дома, не разговаривал лично ни со мной, ни с детьми, поэтому, определенно не может быть в курсе нашей ситуации. В первых числах мая, после вызова старшей дочерью полиции и очередного посещения травмпункта, Николай съехал на дачу, где стал наводить порядок, чтобы принять опеку. В этом вся его суть - выглядеть достойно. Перед православной ли общественностью, перед опекой, или перед кем-либо еще, но только не перед семьей. Прошлый и позапрошлый год дети находились на даче, играя среди огромных ошметков строительного мусора. Сколько мы не просили его помочь разобраться с хламом, он приезжал на дачу исключительно для того, чтобы отдыхать. Отдыхать, безусловно, необходимо, я целиком и полностью за отдых, но отдыхать все-таки лучше не на мусорной свалке, а в человеческих условиях, и безопасность детей должна быть в приоритете. Но для него важно лишь то, что никто ничего не видит и не знает. Опека сюда не приходит, и ладно. А жена повозмущается и, в конце концов, заткнется. Кстати, по этому поводу шедеврально высказалась его мама: "Никогда не надо спорить, ни с женами, ни с мужьями. Нормальные люди всегда ласково отвечают: "Да, хорошо, лапуля, договорились, как скажешь, так и будет, а потом тихонько сделают по своему". Вот по этой схеме мы и жили 15 лет. Возмущала ли меня постоянная ложь? Да, разумеется. Орала ли я, когда обнаруживала, что муж подвел меня в очередной раз, сделав, как всегда, всё по-своему? Естественно. А что я могла еще сделать? Плакать, просить, убеждать, и орать. Я возмущалась, пыталась донести до него всю дикость ситуации, пока у меня оставалась надежда, что когда-нибудь он поймет, что постоянно жить во лжи неприемлемо, тем более, для человека верующего, не говоря уже о людях в сане. На тот момент я не понимала ключевой вещи: у него просто не было уважения. Ни к кому. Ни к себе, ни, соответственно, к окружающим. Конечно же, были и есть люди, на встречи с которыми он приходит вовремя и перед которыми исполняет свои обязательства, но это исключительно те, от которых он так или иначе зависит - ни о каком уважении и речи быть не может. Кроме того, Николай не чувствует границ, взаимодействуя с другими людьми, потому что не имеет своих собственных границ. Виноват ли он в этом? С одной стороны - нет, потому что он так воспитан, но с другой стороны, безусловно, он мог бы сделать усилие и попытаться понять, что что-то в его жизни идет неправильно.
Я не буду писать здесь о некоторых вещах, потому что мне противно. Возможно, напишу в группе поддержки жертв абьюза, среди тех, кто реально в состоянии меня понять, но не здесь. Скажу только, что психологи и психиатры, с которыми я общалась и которым подробно рассказывала о том, что он вытворял, прямо советовали мне разводиться. В один из холодных январских дней, когда он орал на меня и обзывал шизофреничкой, отрицая вчерашний скандал и утверждая что я всё выдумала, хотя рядом находилась старшая дочь и пыталась напомнить ему о его злодеяниях, я решила поехать и провериться - может, действительно всё дело только во мне? Несколько часов я проходила тесты, исследования, меня смотрели четыре специалиста, никакой шизофрении, разумеется, не нашли, но поставили депрессию. На тот момент у меня уже началась анорексия, а Николай, увидев что я стремительно худею, купил кухонные весы, штангу и пр. и занялся совершенствованием своего тела, рассказывая всем, что у него психически больная жена, а худеет он на нервной почве. Кстати - психиатр не прописал мне никаких лекарств, но сказал, что если я ничего не изменю в своей жизни, не уйду от Николая, состояние мое будет ухудшаться. Сейчас, когда мы живем раздельно уже более месяца, диагноз снят - депрессии больше нет, я в норме. А он до сих пор говорит мне (дословно) "Ты не дала мне сделать тебя счастливой". Что же - такая возможность у него была на протяжении целых 15 лет, когда я свято верила в то, что у нас всё замечательно, просто что-то нашло, какие-то искушения, временные трудности, и бесконечно ждала, что вот-вот всё наладится, терпела, калеча себя и своих детей, и не осознавала этого.
Я подала на развод, и как только речь зашла о разделе имущества, Николай, наконец, оживился и начал приводить дачу в порядок. Тем более, через некоторое время туда должна была прийти опека. Он позвал свою маму, и они стали освобождать мою комнату от моих вещей: нижнее белье и личные вещи были вынуты из комода и запиханы в грязные, старые, с мышиными какашками пакеты. Когда я перебирала вещи, его мать стояла и смотрела, что я беру, после чего вытряхивала сложенные мной вещи, и мне приходилось начинать всё сначала. Когда я зашла в дом, чтобы взять свои кружки, некоторые из которых были именные, подаренные мне лично, она жалостливым голосом попросила оставить хотя бы три кружечки детям. При ней я посчитала оставшиеся чашки - их было больше десятка. Я спросила, хватит ли ей? при мне она выбрасывала в мусор хорошие детские вещи, а потом говорила, что я не привезла детям никакой одежды. Когда в мусор полетели варежки Рейма из натурального меха, которые я собственноручно выстирала перед тем как отвезти их на дачу, я позвала Николая. Сцены, которые устраивала его мама, были похожи на излияния ревнивой жены, чьей муж только что вернулся из объятий любовницы. Она ходила за мной, называла старухой, и даже спрятала мою и Ефрема обувь, в которой мы приехали на дачу - нам пришлось уезжать домой в садовых шлепанцах. Ботиночки, которые я купила в Дубаи, мне так и не вернули. Впрочем, её поведение меня не удивило - что взять с дамы, всю жизнь увлекающейся всевозможными целителями?
Они стремились поскорее освободить дачу, пока принадлежавшую по документам мне, от меня: "Чтобы духу твоего тут не было" - вот его слова. Он даже не пустил меня в туалет в дом - сказал, чтобы я пошла по своим надобностям под кустик. Я таскала тяжелые коробки, собрала и увезла полную машину вещей.
Но сарае оставалось ещё кое-что. Там аккуратно были сложены мои старые книги, эскизы, диски, вещи Марго и прочее. Я очень просила оставить их еще на некоторое время, ведь у него много места: есть постройка общей площадью 50 кв м., и два дома - один более 100 метров, другой более 200 метров общей площади, но он был неумолим: привез и поставил в подъезде, прямо у входной двери, вдоль стен, кучу коробок, наполненных не только моими вещами, но и не нужным ему мусором. И это через несколько часов после того, как я привезла в квартиру общей площадью 71 кв.м. и разгрузила целую ГАЗель, потому что мне пришлось срочно освободить мастерскую. Мало того - в эти дни я ждала опеку, а квартира была захламлена, и времени, чтобы рассортировать, перебрать, и выкинуть ненужное у меня не было, потому что учебный год на тот момент еще не закончился, и я целыми днями моталась с детьми то в школу, то на кружки, то на концерты, то на собрания. Если бы в один из тех дней пришли сотрудники опеки, они бы забрали у меня всех детей, в том числе и родных, и были бы правы, потому что находиться в таких условиях детям было нельзя.
Посмотрев на то, как я таскаю коробки, Николай спросил: "У тебя что, мужика нет?". На что я ответила, что разумеется нет, поскольку на данный момент я пока что состою в официальном браке. Он пожал плечами и уехал, а я вспомнила наш недавний разговор - он уговаривал меня не разводиться. Я пыталась объяснить ему, что брака как такового нет, между нами нет ничего - не только любви, но даже элементарного человеческого уважения. Секса тоже на тот момент не было уже месяцев пять. И тогда он сказал, что если мне захочется, я могу завести себе кого-нибудь, но так, чтобы никто не знал, но только не разводиться. Услышать такое от человека, ради которого я жила все 15 лет, которому была преданной женой и родила трех детей, было нестерпимо больно. Так тошно, так дико, так пусто мне не было, наверное, никогда в жизни.
Николай приехал в Москву из тульской области. Он женился на мне, когда у него не было ничего, кроме гармошки, двух гитар, блендера, и запасного комплекта одежды. На момент нашего с ним знакомства я жила в новостройке, в Южном Бутово, в благоустроенной трехкомнатной квартире с новым ремонтом. Из университета его отчислили, жить ему было негде, и я прописала его к себе. Моя мама помогла ему восстановиться в университете, и он закончил его. Сейчас, при разводе, чтобы дистанцироваться и не иметь совместного с ним имущества, я хотела бы отдать ему и нашему сыну Спиридону дачу, купленную на деньги с продажи московской трехкомнатной квартиры моего покойного отца, но ему этого мало - он хочет владеть дачей один, без Спиридона. Дача находится в Москве, недалеко от метро Бунинская Аллея. Мои доводы, что я тоже не являюсь собственником всей квартиры, в которой проживаю, а нахожусь в равных долях с детьми, его не беспокоят. По сути, чисто по-человечески, если у него и есть права на имущество, то его доля - это 2 с чем-то миллиона, стоимость тех метров от общей площади, которую ему выделило государство, когда мы получили жилье, так как он прописался и встал на очередь, в которой я стояла на момент замужества как многодетная мама. При продаже полученной квартиры Николай обманным путем присвоил собственность моих старших сыновей, которые отказались от своей доли квартиры, и теперь шантажирует меня.
Сильный всегда прав, жертва всегда виновата. Она всегда жалкая и смешная. Тем более, если она - женщина, и особенно - женщина православная. Раз верующая, то пусть терпит, пусть смиряется - это её женский крест, она, типа, так спасается, и даже если она умрет, не будет ей ни сочувствия, ни сострадания. А вот её мужа пожалеют все - ему же так тяжело, он же слабенький, немощной, ему надо денежек собрать, да побольше. Он очень любит взывать к жалости и состраданию, играть на эмоциях людей, описывая, как жена его избивала, а он, страстотерпец, защищался. Жена метр пятьдесят девять, муж метр девяносто четыре - с таким же успехом я могла полезть драться с отрядом ОМОН. На самом деле, я просто отталкивала его, когда он начинал меня лапать, придя домой после двухдневного отсутствия, но в ответ получала удар - как это, разве жена вправе отказывать мужу? Он будет рассказывать всякие небылицы, но никогда не расскажет правду. Например, он никому не расскажет, как присвоил новенький, в коробке, айпад. Моя мама подарила Марго на тринадцатилетие айпад, и дочь решила отдать его Ефрему, потому что на айпад была возможность закачать много интересных и полезных программ для аутистов. Николай забрал айпад, чтобы, как он сказал, закачать программы для Ефрема, и всё - только мы его, айпад, и видели. Некоторые программы, правда, он закачал, и иногда, раз в несколько месяцев, неохотно давал его детям под своим строгим контролем. Это и многое другое, он, конечно, никогда никому не расскажет - зачем подрывать свой авторитет? Пусть думают, что он прекрасный семьянин, святой человек. Кстати, о святости - видела много статей, где написано, что он лично отговорил мам наших приемных детей от абортов. Как стоял у абортария, отговаривал этих матерей, и отговорил. Это ложь, и я неоднократно писала об этом - с мамами детей я познакомилась, когда они находились уже на поздних сроках беременности. Зачем он так поступил, для чего дал журналистке "добро" на это интервью, я не знаю, но догадываюсь - под этим интервью был номер его карточки. Когда, кто и сколько присылал ему денег, я не знаю. Он только один раз дал мне денег на холсты, краски и багет, когда мы с Ефремом готовились к выставкам. О доходах Николая я имела весьма смутное представление, зарплату он не давал мне никогда, выплаты на приемных детей получал тоже он. Но всегда жестко следил за моими доходами. Любыми, начиная от денег, которые давала мне моя мама, до моей зарплаты, и еще хвастался, что зарабатывает больше меня (мамы, которая в декрете). Он требовал, чтобы я тратила свою зарплату исключительно на его усмотрение, на нужды семьи, но только не на себя. Так же, давя на жалость, Николай любит рассказывать о своих кредитах, которые он брал на строительство дома, но я была категорически против того, чтобы строить такой большой дом, поэтому его кредиты - это его проблемы. Так же, я была против того, чтобы принимать в семью Иосафа, так как видела, что ребенок проблемный, и четко понимала, что не справлюсь с ним. Но разве ему были интересны мои "против"? Нет, конечно. Его чудовищное самодурство превратила последние три года нашей жизни в нескончаемые мучения.
Слабые как были, так и остаются беззащитны перед сильными. В полиции мне прямым текстом сказали: "Нет тела - нет дела. Вы же не в реанимации, значит, никакого уголовного дела заводить не будем. Но вы, если что, звоните, мы сразу приедем". Правда, в возбуждении уголовного дела относительно меня, за то что я назвала Николая при детях гандоном, пришел отказ. И на том спасибо.
Если вы дочитали этот текст до конца, прошу ваших святых молитв обо мне и тех, кто всё это время был со мной рядом: р.Б. Марии, Александре и Ольге, без помощи которых я бы, наверное, давно сломалась."
отсюда

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив