Я и то, чего не может быть, или: я достаю из широких штанин... 1

inkogniton — 25.08.2023 Прошлым летом, когда этот безумный год только начался, до истечения срока действия моего паспорта оставалось чуть меньше года. Я беспечно пожала плечами -- в Израиле продлю, конечно, всё равно собираемся быть там год, времени будет предостаточно. Однако, когда мы прилетели и изучили обстановку, мы поняли, что это будет отнюдь не так тривиально, как нам казалось и как, несомненно, хотелось.

В Израиле начался бум обмены паспортов -- всем без исключения наказывалось сменить обычный привычный паспорт на биометрическое чудо природы. Министерство внутренних дел не справлялось с наплывом граждан, потому назначить очередь на продление, вернее, в новых реалиях, на смену паспорта, оказалось практически невозможно.

-- Добрый день, -- быстро начинала я беседу с очередным представителем, опасаясь, что беседа вдруг случайно прервется. Мысль об этом внушала ужас, я час слушала музыку, я не могла заниматься делами, я ждала пока мне ответят и теперь очень торопилась, -- я бы хотела назначить очереди для себя и дитяти, нам нужно поменять паспорта. Да, -- повторяла я как заведенная, -- я уже пыталась это сделать самостоятельно через ваш сайт, но там нет очередей даже на год вперед. Да, -- отчаянно кивала я, -- меня устроит очередь практически в любой точке Израиля. Мне, конечно, -- добавляла, нервно смеясь, -- не хотелось бы ради этого ехать в Эйлат, но если не будет никакого другого выбора, то, -- вздыхала я, -- значит, поедем. Да, -- кивала я в очередной раз и смотрела на календарь. Календарь сообщал мне, что сейчас середина сентября, -- на апрель меня вполне устроит, я согласна, -- добавляла спешно, -- даже на май, -- срок действия моего паспорта истекал в июне, из Лондона я возвращаюсь в середине апреля, судорожно подсчитывала я, май меня вполне устраивает, -- да, -- терпеливо повторяла я, -- начало июня меня тоже устраивает. Что значит нет очередей? -- взвивалась я, -- сейчас сентябрь, а вы мне говорите, что ни в одном месте Израиля нет очередей на следующий июнь? Я правильно поняла? Вы что там, -- сердилась я на ни в чем не повинного клерка, -- совсем с ума сошли? Хорошо, -- вздыхала я, ничего не добившись, -- я продолжу следить за вашим сайтом и пытаться ухватить открывшееся место, спасибо.

Я звонила каждую неделю, но очередей не появлялось.

-- Я тебе очень советую, -- наставлял меня Ыкл, -- сделать всё это в Лондоне. У тебя будет три месяца, -- он цокал языком, что-то мысленно подсчитывал, -- в принципе, -- продолжал он осторожно, -- должна успеть.
-- А если не успею? -- сердилась я, -- как я тогда вернусь? Я же в Лондоне застряну.
-- Давай так, -- Ыкл подумал немного, посмотрел на календарь, -- уезжай, ни о чем не думай, я постараюсь назначить очередь. Это не будет где-то в округе, конечно же, -- задумчиво продолжал он, -- но где-нибудь в одном из мест, куда обычно людям ехать не хочется. Не волнуйся, -- ободрял он меня, -- всё будет хорошо.

В середине февраля Ыкл, сияя от гордости, сообщил мне, что ему, наконец-то, удалось назначить две очереди одну за другой: для меня и для дитяти. Ехать нам предстояло в небольшой арабский городок, где мы прежде никогда не были. Мы радостно планировали день: наши очереди были назначены на утро, что означало, что у нас останется масса времени погулять по городу, отведать дивного горячего хумуса, закусить его кнафе, в котором невероятная сладость обильно политой сахарным сиропом кадаифской вермишели идеально оттеняется прохладным вкусом горячего козьего сыра, тающего во рту, и выпить сваренного на глазах кофе -- непременно с кардамоном. И, конечно же, посмотреть на город, на его улицы и устройство, на жителей и уклад -- день обещал быть прекрасным, таким прекрасным, что я считала дни в ожидании.

Мы приехали за несколько минут до нашей очереди. Небольшое здание, вход со двора. Перед входом стоял невозмутимый охранник.

-- У вас назначено? -- он терпеливо ждал ответа, после достал большую тетрадь, долго возил пальцем по строчкам, когда, наконец, нашел наши имена, -- проходите, -- он распахнул перед нами двери и провел в помещение. В прохладном помещении всего пять стоек: вот что значит маленький город, -- довольный собой зашептал Ыкл, -- смотри, никакой очереди, никакой давки, никакого ажиотажа. Народа было мало и уже через пару минут клерк, сидящий за одной из стоек, пригласил нас жестом.

-- Садитесь, -- пригласил он нас вежливо-равнодушно, -- что тут у вас? -- он посмотрел в какой-то блокнот, после в экран, -- паспорта менять пришли? Хорошо, -- кивал он, скорее, самому себе, -- садитесь вот тут, сначала начнем с дитяти, -- он указал на стул, на который надлежало усадить дитя, -- попросите ее смотреть вот сюда, -- он указал на камеру напротив стула, -- и не двигаться.

Дитя сидела не шелохнувшись и несколько минут спустя господин сообщил нам, что мы получим паспорт дитяти по почте в течение ближайших шести недель.

-- Теперь, -- он опять указал на стул, -- будем разбираться с вами. Ага, -- он внимательно изучал мой паспорт, -- я вижу, десять лет истекают, всё понятно. Для начала, -- он продолжал смотреть в экран, будто там был написан сценарий, разыгрывающийся на моих глазах, -- несколько вопросов. Когда вы репатриировались? В девяносто втором? Прекрасно, -- он продолжал щелкать мышкой и что-то отмечал, -- как зовут бабушку со стороны папы? Нет, -- терпеливо парировал он, -- не так, как вы ее называли, а как написано у папы в удостоверении личности. Прекрасно, -- щелкал он в очередной раз, -- как зовут дедушку со стороны мамы? Чудесно, -- он задумчиво смотрел в экран, словно там было написано не то, что он ожидал увидеть, -- так, -- очнулся он внезапно и повернулся ко мне, -- система говорит, что на данный момент паспорт вам не положен, только проездной документ, лессе-пассе, в смысле, -- повторил для ясности.

Здесь самое время отступить и объяснить о чем идет речь. В Израиле есть два вида документов, позволяющих пересекать границу -- паспорт и проездной документ взамен национального паспорта, который часто, на французский лад, именуют лессе-пассе. Давным-давно, когда волна репатриации почти достигла своего апогея, было принято решение не давать новым репатриантам паспорт сразу, но давать только лессе-пассе. Новые репатрианты получали относительно щедрую государственную поддержку, так называемую корзину абсорбции, и государство пыталось предотвратить случаи, когда едва приехавший свежий репатриант забирает государственные деньги, только что напечатанный паспорт и улетает на все четыре стороны, только его и видели. Через год пребывания в стране лессе-пассе обменивался на паспорт -- первый паспорт давался на пять лет (в те далекие времена, когда приехали мы, первый паспорт давался, если не ошибаюсь, на год), а следующий уже давался на стандартные десять лет. Указ гласил, что человек должен доказать желание и намерение обосноваться в Израиле. Шесть лет проживания в стране, собственно говоря, и являлись тем самым доказательством намерений обосноваться. Никаких больше доказательств не требовалось -- свободная страна, хочешь приезжай, хочешь уезжай, всё, что тебе дали, ты, своими шестью годами пребывания, отработал.

На сегодняшний день правило о невыдаче паспортов новым репатриантам отменено: несколько лет назад приняли постановление, что паспорт выдается немедленно, без годового ожидания. Однако, в дополнение к этому постановлению, было принято ещё одно, гласящее, что ежели новый репатриант проживал более трех из пяти (первых) лет за пределами Израиля, то его паспорт не подлежит немедленному продлению, а продлевается по предыдущей схеме: год лессе-пассе, пять лет паспорт и только после этого ему выдают стандартный паспорт на десять лет. Это дополнение было сделано относительно недавно (около трёх лет назад), когда началась очередная массовая волна репатриации, многие представители которой приезжали, получали паспорт (без всякой корзины абсорбции) и уезжали восвояси с паспортом, предоставляющим, подчас, значительно большие блага и значительно более свободное передвижение по миру, нежели их родной паспорт (к примеру, российский). Также лессе-пассе вместо паспорта выдается беженцам, людям не имеющим гражданства, людям с непогашенной судимостью и злостным вредителям, ухитрившимся потерять или привести в негодное состояние более трех паспортов.

В отличие от обычного паспорта, лессе-пассе вещь крайне неприятная для жизни. Единственная страна в мире, которая пропускает обладателей лессе-пассе без визы -- это сам, собственно, Израиль. Больше ни в одну страну мира въехать по лессе-пассе без визы невозможно. Более того, существует ряд стран (к примеру, Мальта и Исландия), которые в принципе не выдают виз обладателям лессе-пассе, видимо не желая разбираться по какой такой странной причине у данного индивида лессе-пассе, а не паспорт. Очередь на получение виз в те страны, которые согласны принять данный документ может быть (и, как правило, есть) очень длинная. К примеру, время на получение канадской визы обладателю стандартного израильского паспорта около двух дней (несколько лет назад Канада отменила безвизовое сообщение с Израилем), обладатель лессе-пассе, однако, будет ждать около полугода и дольше. Этот документ, в отличие от паспорта, несомненно сильно усложняет передвижение по миру, то есть мешает одному из самых важных законов свободного мира: свободе передвижения.

-- Почему? -- растерялась я. Я сидела, смотрела на равнодушного господина и пыталась понять не ослышалась ли я, -- почему мне не положен паспорт?
-- Потому, -- он отвернулся, снова внимательно посмотрел на экран и несколько раз щелкнул мышкой, -- что вы -- репатриант.
-- Ничего не понимаю, -- мне казалось, что я посреди комедии положений, я несколько раз моргну и картина поменяется, я моргала и моргала, но картина оставалась прежней, -- я репатриировалась больше тридцати лет назад!
-- Я знаю, -- спокойно кивал он мне, эта беседа, казалось, ему очень наскучила, -- но вы в Израиле только девять месяцев.
-- А почему мне лессе-пассе, -- вдруг подошла я с другого бока, -- а ей, -- указала я на дитя, которая родилась в Лондоне и никогда не жила в Израиле на постоянной основе, -- паспорт?
-- Она, -- терпеливо, словно нерадивому студенту, начал объяснять господин клерк, не замечая внутреннего противоречия в собственной тираде, -- израильтянка по рождению, в смысле, у нее родители израильтяне, а вы, -- он устало вздохнул, -- репатриант, понятно?

До того Ыкл слушал вполуха, однако среагировал на мой вопрос про паспорт дитяти и грозно зашипел.

-- Потом будем разбираться, -- шипел он на меня, словно опасаясь, что господин клерк передумает и заберет паспорт дитяти, -- ты всё неправильно услышала, я тебе потом объясню, -- продолжал шипеть он одной половиной рта и любезно улыбаться другой.

-- Ну так что, -- посмотрел на нас господин клерк, -- я отрезаю уголки? -- он достал огромные ножницы и занес их над моим паспортом. Сейчас он отрежет уголки и паспорт станет недействителен. Но срок его действия и так простирался только на следующую неделю. Лессе-пассе, судорожно думала я, пытаясь вспомнить что это такое и чем это грозит, почему лессе-пассе? Он прервал мои мысли, -- я отрезаю? -- я кивнула, он отрезал уголки и вернул мне паспорт.
-- А что это значит, собственно? -- вынырнула я из собственной паники и решила вначале узнать о чем идет речь, -- какая разница между лессе-пассе и паспортом? -- я когда-то это всё знала, но сейчас, в это мгновение, в голове был сумбур, мысли текли сплошным селевым потоком, сталкиваясь друг с другом и оставляя какие-то непонятные обломки, которые не удавалось облечь во что-то внятное.
-- Это значит, -- он откинулся на спинку кресла, отъехал немного и начал учительское объяснение, -- что в определенные страны нужна будет виза, в частности, во многие те, в которые она не нужна обладателям обычного паспорта. К примеру, -- он задумался на мгновение, -- в Европу. В общем, -- подытожил устало, -- там надо смотреть, я не помню.
-- Виза в Европу? -- захлебнулась я, пытаясь понять как я буду передвигаться, -- а как, -- растерянно улыбалась я, -- я буду ездить?
-- Ну, госпожа, -- поднял он на меня взгляд, в котором смешались сарказм, грусть и толика ярости, -- так, между прочим, многие живут. И ничего, -- добавил недобро, -- не жалуются. Так, -- он хлопнул ладонями по столу, -- лессе-пассе заказывать будете? Вот и славно, сейчас заполним формы, вы заплатите, лессе-пассе получите по почте в течение шести недель.

Мы вышли на улицу, я стояла посреди города, в котором планировала провести прекрасные полдня и кипела от ярости и беспомощности.

-- Что это значит? -- бушевала я, -- что всё это значит? Не говори мне успокоиться, -- сердилась я на Ыкла, словно это он, специально назло мне, отказался выдать мне паспорт, -- как я могу успокоиться? Как я полечу в Лондон?
-- Ну, в Лондон, допустим, -- спокойно парировал он, -- ты, как раз, поехать сможешь. У тебя вид на жительство, никакая виза тебе не нужна.
-- А в Канаду, как я поеду в Канаду? -- мысли стремительно сменялись, я не успевала зацепиться ни за одну, -- да и при чем здесь это вообще! Я не понимаю, -- сердилась я пуще прежнего, -- как это вообще может быть? Как может быть, что у меня забрали единственный паспорт? Потому, что я репатриировалась тридцать один год назад?
-- Мне кажется, -- осторожно начал Ыкл, что тебе это послышалось, он этого не говорил.
-- Как это не говорил? -- взбеленилась я, -- он именно это сказал! Именно это!
-- Давай, -- миролюбиво предложил он мне, -- мы сейчас погуляем здесь, как и планировали, потом поедем домой, внимательно почитаем все постановления, позвоним кому-нибудь полезному и тогда будем думать. Ну послушай, -- уговаривал он меня, -- от того, что ты будешь стоять здесь и сердиться, ничего не изменится. Мы что-нибудь придумаем, я тебе обещаю.
-- Что придумаем? -- я всё еще сердилась, хотя и понимала, что он прав. Но ничего придумать у меня не получалось и от этого в голове бушевали паника и страх, -- что придумаем? что мне теперь делать? -- повторяла я раз за разом, словно надеясь, что он махнет волшебной палочкой и всё немедленно устроится.

Мы пошли гулять по городу, однако прогулка не доставляла никакого удовольствия. Волна ярости, захлестнувшая меня в начале, сменилась волной апатии. Всё, думала я про себя, это конец, что мне теперь делать, что? Мы брели по залитым солнцем улицам, я пыталась забыть обо всём и получать удовольствие от прогулки. По обеим сторонам дороги стояли невысокие домики, по улице шли по делам люди и никто из них и не подозревал, что несчастней меня на тот момент никого в мире не было.

-- Простите, -- подошла к нам миловидная женщина лет тридцати. Она была традиционно одета -- платье в пол, на голове хиджаб; на руках её восседал улыбающийся изо всех сил младенец, -- вам помочь? -- она приветливо улыбнулась, -- кажется, что вы что-то ищете, вы скажите что, вдруг я помогу.
-- Мы ищем, -- обрадованно начал Ыкл, -- место, где можно поесть вкусного хумуса!
-- Ооо, -- протянула женщина с видом знатока и цокнула языком, -- тогда вам туда, -- она указала туда, откуда мы только что пришли, -- дойдете вот до того угла, свернете направо, потом, после дома с завитушками еще раз направо и там увидите: там большая лестница, поднимитесь и увидите большую лавку с хумусом. Там такой хумус, -- цокнула она опять, -- пальчики оближите! Хотите, -- она схватила рвущегося на волю младенца покрепче, -- я вас провожу? Но тут близко, очень близко, -- повторила ласково, -- не запутаетесь.

Несколько минут спустя мы поднялись по лестнице и зашли в просторную забегаловку. Рядом со входом, за стойкой с фалафелем (столь аппетитно пахнущим, что захотелось немедленно), стоял юноша. Проходите, -- он призывно указал рукой на вход, -- если вдруг захотите фалафель, скажите, у нас самый лучший фалафель в мире!

-- Как вкусно пахнет, -- восторженно выдохнула я, забыв на мгновение о всех бедах, -- очень вкусно.

Мы подошли к стойке. Из-за стойки на нас смотрел юркий юноша. Он всё время что-то готовил, не прерываясь ни на секунду. Внимательно выслушал наш заказ (ничего не записывая, всё продолжая колдовать над очередной порцией хумуса) и махнул в сторону просторного зала -- садитесь где хотите, скоро всё принесу.

Мы сели за небольшой столик и выдохнули. Ыкл внимательно оглядывал помещение, я же пыталась уговорить себя не думать ни о чем, кроме нашей прогулки, до возвращения домой.

-- Вот ваш хумус, -- юноша поставил перед нами огромные тарелки, доверху наполненные хумусом, и исчез. Появился через мгновение -- в руках корзинка с горячими пушистыми питами, огромная тарелка с салатом, на локтевом сгибе тарелка-лодочка с ароматно пахнущими шариками фалафеля. Он поставил всё на стол, поставил фалафель рядом со мной, -- это в подарок, он, -- махнул он рукой, указывая на вход, -- мне сказал, что тебе хотелось фалафеля, вот, -- гордо выпрямился юноша, -- попробуй наш фалафель!

Пришло время платить. Мы подошли к стойке. Юноша что-то считал и пересчитывал, после назвал некруглую сумму, запнулся и округлил ее вниз. Мы заплатили и оставили щедрые чаевые.

-- Папа, -- спрашивала чадо в тот же вечер, зачарованно слушая, -- а почему он взял с вас меньше и почему ты оставил такие огромные чаевые?
-- Он взял с нас меньше, -- рассудительно начал Ыкл, -- чтобы мы не подумали, что они там жадные. А я ему оставил большие чаевые, -- продолжал он, сдерживая смех, -- чтобы он не подумал, что мы тут жадные. В общем, -- улыбнулся довольно, -- все остались довольны.

Хумус был великолепным, но я не могла ни о чем думать, я хотела домой, мне надо было решить что мне делать.

-- Сейчас поедем, -- Ыкл искоса поглядывал на меня и морщился, -- сейчас поедем, не нервничай.

Мы зашли в небольшую лавку со сладостями, купили небольшую коробку домой, но мне не хотелось ни кнафе, ни кофе, мне хотелось срочно домой, решить, что делать дальше.

-- Ты знаешь, -- задумчиво подошел ко мне Ыкл через некоторое время после приезда, -- ты права, он действительно сказал тебе о том, что ты репатриант, -- он показал мне отрывок крайне коряво написанного текста, который можно было интерпретировать почти как угодно. Отрывок гласил, что если за последние пять лет человек прожил больше трех вне Израиля, то ему не положен паспорт, но только лессе-пассе.
-- Ничего не понимаю, -- я сердито замотала головой, -- это же только для новых репатриантов.
-- В общем, -- подытожил Ыкл, -- надо думать. И, что совершенно очевидно, -- продолжал он спокойно, будто мы обсуждаем покупку хлеба, -- надо с кем-то посоветоваться.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив